Властители рун - Дэвид Фарланд

Задохнувшись от изумления, Габорн посмотрел на отца. Если дело обстоит таким образом, существует единственный способ одолеть Радж Ахтена.

— "Змею"? Ты создал «змею»? Большую?

— Мы создали «змеиное кольцо», — стараясь придать голосу спокойствие, чтобы не пугать Габорна, ответил отец. — Из двадцати двух человек. У большинства, по меньшей мере, два дара метаболизма. Это главным образом те, кого ты видел здесь за столом, когда вошел.

Еще несколько минут назад принц думал, будто король попросту не в силах сдержать гнева и огорчения, теперь же он понял, что отец прав. Что бы ни произошло, они почти наверняка потеряны друг для друга. Только когда «змеиное кольцо» разрушится, Габорн узнает, какую жертву пришлось принести королю Ордину.

Теперь принц понимал и почему, почему отец не рассердился, узнав о данной им клятве. Мыслями и душой король уже отстранился от сына.

— Я собираюсь убить Радж Ахтена, сегодня, собственными руками, — король Ордин облизнул губы. — Будем считать, что это мой свадебный подарок. Его голова, Габорн. И рассудок моего старого друга.

— Сколько… Сколько у тебя людей? — спросил Габорн.

— Около шести тысяч, — ответил Ордин. Он отошел к окну, выглянул наружу и задумчиво продолжал. — Утром прискакали гонцы от Гровермана — он отказал нам на сегодня в помощи, потому что должен прежде всего укрепить оборону своего замка. От него прибыли лишь несколько человек, Рыцарей Справедливости, которые не согласны с таким решением. Мы надеялись на него. Но Гроверман — прекрасный, здравомыслящий человек. Он поступил так, как поступил бы и я.

Габорн улыбнулся.

— Твоя крепость не здесь, а в Мистаррии, и до нес тысяча двести миль. В трудный час ты никогда не повернулся бы к другу спиной.

Король искоса взглянул на Габорна.

— Я хочу, чтобы ты забрал Иом, короля Сильварреста и сейчас же, немедленно, покинул крепость. Скачи в замок Гровермана. Надеюсь, там крепкие стены.

— Нет, — сказал Габорн. — Мне надоело бегать.

— А если я прикажу? — спросил отец. — Я не желаю это обсуждать. На этот раз разум и сердце велят мне одно и то же.

— Нет, — еще решительнее ответил Габорн.

Отец всегда старался защитить его. И, кажется, собирался сделать это даже ценой собственной жизни. Но Габорн тоже был Властителем Рун, и, хотя даров у него было немного, они отличались большим разнообразием. Во всяком случае, благодаря дару мудрости и жизненной стойкости он мог оказаться в бою полезнее простого солдата. Кроме того, он разбирался в тактике и прекрасно владел мечом.

И хотя едва ли он мог сравниться с «неодолимыми» Радж Ахтена, все же он был неплохим защитником..

Иом тронула Габорна за рукав и горячо зашептала:

— Сделай, как говорит король! Отвези меня к Гроверману. Я прикажу ему идти на помощь, меня он не посмеет ослушаться!

Габорн с ужасом понял, что принцесса права. Гроверман находился на расстоянии чуть больше тридцати миль отсюда, одолеть которые за пару часов ничего не стоило.

— Послушайся ее, — сказал Ордин. — Может быть, это нас спасет. Гроверман собрал всех, кого мог. Сейчас у него наверняка не меньше десяти тысяч человек.

Габорн знал, что именно это и должен сделать — отвезти Иом к Гроверману. И все же меньше чем за пять часов не обернуться. Он не вернется к полудню, он точно не успеет, а к этому времени отряды Радж Ахтена, конечно же, доберутся до Лонгмота и начнут штурм.

Когда сотни тысяч воинов Радж Ахтена возьмут замок в кольцо, Габорн будет бессилен.

— Иом, — попросил он, — позволь мне поговорить с отцом наедине.

— Конечно, — ответила она и вышла.

Король Сильварреста по-прежнему сидел за столом и ел все подряд. В комнате остались только Хроно Габорна и Ордина.

От их присутствия Габорн вдруг почувствовал себя неуютно. И все же он подошел к отцу, обнял его за плечи и заплакал.

— Вот еще, — прошептал отец, — с какой стати теперь плачет принц?

— Я могу уехать, но это бесполезно, — ответил Габорн. — Что-то в этом… не так.

Он не мог подобрать слова, но хотел высказать нечто очень важное для обоих. На тот случай, если один из них погибнет. После смерти матери Габорна они не раз беседовали об этом, но сейчас Габорн впервые понял, насколько это возможно.

На прощание ему хотелось самое важное.

— Разве можем мы знать, чем закончится бой? — спросил Ордин. — Не исключено, что мне удастся сдерживать Радж Ахтена до твоего возвращения. Я буду держать наготове отряд конных рыцарей. Когда ты приведешь людей Гровермана, зайдите с севера, там ровный, пологий склон. Это даст твоим копьеносцам большое преимущество. Потом я открою ворота, выпущу рыцарей, и мы возьмем Радж Ахтена в тиски… Но ты должен пообещать мне одну вещь, Габорн. Я хочу сразиться с Радж Ахтеном сам, один на один, и ты не станешь вмешиваться. Я буду в голове «змеи», это под силу только мне.

— Радж Ахтен опаснее, чем тебе кажется, — сказал Габорн. — Он пытается стать Суммой Всех Людей. У него столько даров жизнестойкости, что убить его почти невозможно. Единственный способ — сразу отрубить ему голову.

— Я подозревал что-то подобное, — Ордин с улыбкой посмотрел на сына.

Заглянув в глаза отца, Габорн почувствовал, как полегчало на сердце. Замок маленький, защищать его не так уж и трудно. Может быть, с шестью тысячами защитников отец сумеет продержаться до прихода помощи.

Отец не рвется слепо навстречу смерти, он действует расчетливо и продуманно. Решение принято. Головой «змеиного кольца» станет он и он сразится с Радж Ахтеном. В глубине души Габорн прекрасно понимал, что в замке больше нет человека, способного выдержать эту схватку.

И все же ему было невыносимо больно от мысли, что больше они могут не увидеться, и если отец погибнет, принц этого даже не увидит.

— Где Биннесман? — спросил Габорн. — Он в силах помочь вам.

— Чародей Сильварреста? Не имею понятия.

— Он сказал, что… встретится со мной здесь. Этой ночью он вызвал из земли вильде, чтобы и она приняла участие в сражении. Он собирался в Лонгмот, — Габорн был уверен в том, что Биннесман не обманывал.

Габорн обнял отца, прикоснувшись лбом к его щеке. Если верить предсказанию, я стану Королем Земли, подумал он. Эрден Геборен, став Королем, так сильно чувствовал силы земли и жизни, что ощущал страх друзей, когда над ними нависала опасность. И надвигающуюся смерть тоже.

И сейчас Габорн ощутил опасность, нависшую над отцом, едва коснувшись. Он попытался проникнуть к нему в сознание, понять, что там — жизнь или смерть, ярко ли горит «свеча» жизни или вот-вот угаснет. У него возникло странное ощущение, которого он никогда прежде не испытывал, и не мог определить словами.