Властители рун - Дэвид Фарланд

Во главе последних встал великий король Коннел со своими доблестными воинами. Снова и снова он нападал на Лорда Волка — до тех пор, пока все копья у его рыцарей оказались сломаны, а щиты разбиты.

Но Коннел все равно продолжал сражаться, даже когда у него остались лишь топор и кинжал.

В конце концов, Радж Ахтен живьем скормил короля Коннела своим великанам Фрот.

Сделав это, Лорд Волк долго стоял, глядя на остатки своей армии, размышляя и время от времени бросая взгляды на север, как будто никак не мог принять решение.

Одни рассказывали, что при этом он бормотал под нос проклятия и дрожал, то от злости, то от страха. Другие уверяли, что он просто стоял с задумчивым видом. Людей у него осталось не так уж мало, и он наверняка испытывал большое искушение, не откладывая, вернуться в Гередон, нанести удар Королю Земли и покончить с этим.

В конце концов, он повернулся спиной к Гередону и поскакал в сторону гор.

Спустя три дня после падения Лонгмота, Иом и Габорн поженились в замке Сильварреста.

Это была пышная свадьба, на нее съехались тысячи лордов со всех ближайших королевств. Иом не стала надевать вуаль, но если Габорн и радовался ее вернувшейся красоте, он этого не показывал. Его преданность не поколебалась, когда Иом стала безобразной; а теперь она не стала больше.

В первую брачную ночь Габорн сдержал данное ей обещание. В постели он вел себя отнюдь не как джентльмен; по крайней мере, он был джентльменом не больше, чем ей того хотелось.

В эту ночь, после того, как они занимались любовью, Иом долго лежала в постели, положив руку на живот. Она чувствовала внутри себя новую жизнь и хотела знать, кто это будет. Силы Земли в Габорне стали настолько могущественны, что посеянное им семя тут же пустило корни.

В тот же самый день состоялась скромная свадьба Боринсона и Мирримы.

На следующую ночь, когда в небе взошла нарождающаяся луна, в ее слабом свете на холмах к востоку от замка Сильварреста собрались Габорн, Боринсон и пятьдесят Рыцарей Справедливости. Они сели на коней и поскакали в Даннвуд, держа копья наизготовку.

Так началась охота на опустошителей.

Люди были в ярости, жаждали сразиться с врагом и клялись, что эту охоту запомнят надолго.

Боринсон отправился с ними. Он рассказал, что в глубине Даннвуда были места, где когда-то вели горные разработки даскинов. Там, по его словам, под землей все было настолько пропитано магией, что это открывало перед Габорном огромные возможности выковать за зиму непобедимое оружие для своих воинов.

О том, что произошло во время этой охоты, впоследствии говорили мало. Однако Король Земли со своим чародеем и несколькими рыцарями вернулись, спустя три дня незадолго до рассвета, в последний и самый главный день Хостенфеста, день великого праздника.

К большому сожалению, все, что они нашли в шахтах даскинов, было двадцать семь юных опустошителей со своим наставником, магом-опустошителем; справиться с ними оказалось нелегко.

В этом сражении погиб сорок один доблестный рыцарь.

Боринсон убил мага-опустошителя прямо в его берлоге и вернулся с трофеем, — его огромной головой, которая волочилась привязанная к седлу по земле.

Он положил серую голову па траву у входа в замок Сильварреста для всеобщего обозрения. Голова была похожа на яйцо почти шести футов в длину, четырех в высоту и формой сильно смахивала на голову муравья или какого-то другого насекомого, потому что у нее не было ни глаз, ни ушей, ни носа. Только сенсорные отростки, похожие на серых червей и отдаленно напоминающие волосы, свисали с затылка, опускаясь до уровня рта.

На крестьян и детей особенно сильное впечатление производили острые иглы дубов, торчавшие из огромной пасти. Многие даже боялись прикоснуться к жестким губам. Зубов было несколько тысяч, они сидели в семь рядов и были остры, как осколки кварца.

Десятки тысяч крестьян пришли взглянуть на голову монстра. Дети прикасались к ней, взвизгивая от восторга, а некоторые даже решались дотронуться до головы и хихикали, тут же отдергивая руку. Старики же лишь смотрели, долго, молча и задумчиво.

Это был первый маг-опустошитель, найденный в Даннвуде почти за семнадцать веков. Многие крестьяне верили, что он окажется и последним в их жизни.

Однако они ошиблись. Он оказался отнюдь не последним.

Но первым.

Notes