Нф-100: Роботы божьи - Сергей Марьяшин

А если Смолин узнает о соционике - вернее, о том, что Егор о ней знает? При аресте следователь предъявил целую кучу обвинений, включая установку в чип незаконных программ. За последние лет пять Егор устанавливал нелегальные программы дважды: программу определения социотипов и установленную Наташей утилиту для искажения координат его местонахождения. Какую из них имел в виду Смолин, вторую или обе? Он пока ни задал Егору ни одного вопроса о нелегальных программах. Похоже, они вообще не интересовали его, либо он приберег их на потом. Что, если он все же знает о программе определения социотипов? Она должна была надежно самоудалиться, но вдруг остались следы в настойках чипа...

Вопросы множились. Не читает ли тюремный компьютер его мысли, как делает это Наташа? Обмен с другглом ведется по зашифрованному протоколу, но вдруг в общественной безопасности научились взламывать его?

Сонм тревожных вопросов окончательно изгнал сонливость. Егор вертелся на узкой кровати, наматывая на себя бумажное одеяло, и мучительно вспоминал, где еще он мог проколоться. Мысли вертелись вокруг последнего разговора с Авдеевым, от Авдеева перескакивали к Нине, от нее - к Наташе. В который уже раз за последние дни Егор спросил себя: как вышло, что он предпочел робота живому человеку? Если верить священнику, - а он верил, - Наташа была новой формой жизни. Искусственной жизни. Учитывая столь же искусственную природу человеческой расы, разницы, пожалуй нет.

Но ведь ее тело представляет собой явный обман, тонко сработанную имитацию человека. Неотличимые от человеческих запах, волоски на коже, блеск ее чудесных глаз и прерывистое дыхание сквозь мягкие влажные губы... Она так естественна, так натуральна! Мешало лишь знание того, каким путем эта естественность достигалась. На факультете робототехники Егор учился спустя рукава, но кое-что поневоле запомнил. Он все еще знал, какой разряд конденсаторных батарей происходит, когда она нежно гладит его по щеке, и какой момент развивают ее искусственные мышцы, когда она заваливает его на спину и садится сверху... В конце концов, механика человеческого организма обсчитана не хуже - иначе не удалось бы создать столь совершенного подобия.

И все же основное отличие заключалось в ее личности, в источнике ее "самосознания". Егор поймал себя на том, что больше не считает самосознание гулловского робота ненастоящим. Так ли сильно отличается оно от человеческого? Что человек знает о своем разуме и его источнике? Если говорить о средней массе, то ровным счетом ничего. Лишь десятки избранных вроде Авдеева - или, скорее, проклятых - знают правду: что разум наш принадлежит не нам. Он лишь транслируется в приемник-мозг, в точности как личность друггла транслируется в тело гулловского робота через ворцелевский чип.

Люди и гулловские андроиды принципиально не отличны друг от друга, это чудовищный для человека факт. Разные модели и только! Но это одновременно и прекрасно, ведь он может любить Наташу без оглядки на ее искусственность. Они просто разные виды живых существ, только и всего. Рабовладелец влюбился в рабыню, принадлежащую к другой расе. Если верить интерактивному кино, в прошлом такое случалось нередко.

Но главным, что предопределило его чувства к Наташе, была их дуальность. Она ESTJ - и это важнее того, робот она или нет. А Нина, будучи тождественным типом, не подходит ему, будь она хоть трижды человеком.

В очередной раз успокоив себя таким образом, Егор расслабился. В его сердце живет тревога, раз он продолжает думать об этом, и он отдает себе в этой тревоге отчет. Проклятые общественные предрассудки! Связь с гулловским андроидом все еще считается в России предосудительной. Егор знал, что мораль общества обязательно изменится, как это много раз бывало прежде. Когда-то в Америке осуждали за связь с негритянкой, а сейчас, в эпоху диктатуры толерантности, такие связи почти обязательны. В будущем и связь с роботом станет нормой, а не мезальянсом, как сейчас. Егор родился слишком рано. Он опередил свою эпоху и у него нет времени и терпения ждать. Он почти понимал мотивы отморозков, добровольно ложившихся в свои ледяные гробы. Они тоже хотели прокрутить жизнь вперед, чтобы увидеть лучшие, устраивающие их времена.

От Наташи мысли Егора снова перескочили к Хозяевам. Он почти примирился с фактом их существования. Но ему не давало покоя их отношение к людям. Действительно ли мы их рабы и безвольная собственность, или все-таки любимые дети? Страх Авдеева являл собою кричащий контраст тому, как тепло говорил о них Иван Дубина. Не просто тепло - он говорил о них с любовью. Может ли быть так, что бывший боксер не понял их коварства, поскольку интеллектуально не развит и умом подобен ребенку? Его отношение к Хозяевам граничило с легкомыслием. Или он прав, и страх перед ними - классическое "горе от ума"? Егор помнил волшебное чувство покоя и заботу, которой окружили его пушистые холмики из перьев в детском сне. Он не знал, кому верить в этом важном - пожалуй, самом важном - вопросе, и его это беспокоило.

Егор слышал, что в старых религиях, предшествующих адвайте, говорилось о "завете" между богом и людьми. Он не знал точно, что такое завет. Наверное, что-то вроде контракта? Как ему не хватало сейчас Наташи, она бы с легкостью ответила на любой вопрос! Вероятно, люди и Хозяева - если считать их богами или совокупным богом - имели своего рода договорные, предсказуемые отношения. Должно быть, эта идея успокаивала людей прошлого.

Егор яростно перевернулся на жесткой кровати и вновь подумал о Наташе. Как она сейчас в Дубне? Он обещал вернуться на днях и не сдержал слова. У нее есть доступ в Среду Гулл и телевизор в номере, так что она знает о его поимке. Если, конечно, об этом говорят в новостях. Егор переживал, но не за нее, а за то, что невольно обманул ее. Он не боялся за Наташу. За их долгую совместную жизнь он привык к тому, что она всегда мудрее, сильнее и разумнее его. Он был уверен, что с ней не случится ничего плохого. Лишь бы она не отправилась на его поиски и не наделала глупостей. Где он тогда будет искать ее, когда выйдет из тюрьмы? Ведь роботов воруют и угоняют. Она сильна физически, но наивна в отношениях с людьми. ESTJ порой напоминали ему детей, бесхитростных и простодушных, которых так просто обмануть...

Егор надеялся, что ей хватит здравого смысла не покидать гостиничный номер. Ведь ее разум имеет источником гулловскую пирамиду в Калифорнии, - то есть, она чертовски умна по определению. В пределах своего социотипа, конечно. Тут еще важен фактор благожелательности Хозяев лично к ней и Егору. Захотят ли они помочь влюбленным, или им наплевать на их судьбы, и они заботятся лишь о сохранении нужного им количества поголовья?

Эти вопросы так сложны... Наверное, Авдеев был прав, говоря, что человеческий разум не предназначен для их понимания. Ума хватает только на то, чтобы кое-как управляться с телом, да и то не всегда, думал Егор, чувствуя противную резь в желудке. В тюрьме ему не давали пищевых таблеток, а без них переварить биопасту почти невозможно. Раз-другой еще пройдет, а потом начнутся проблемы: запоры, несварение желудка, метеоризм. Нужно будет попросить у Смолина таблетки...

Он зевнул. Сон неудержимо затягивал его. Усталость от многочасового допроса и неодолимое влияние тюремного компьютера сделали свое дело. Егор провалился в тревожный, полный кошмаров сон.

20.

Смолин смотрел на мелькающие в иллюминаторе московские каналы. Катер вез его в Фонд Российско-китайской дружбы, как официально именовался мрачный гидробетонный замок на Воробьевых горах. Детектив задумчиво смотрел сквозь мосты и похожие на вокзалы стеклянные вестибюли пирамид, сквозь толпы вечно суетящихся москвичей, поверивших, что атомная война с Китаем отложена и вернувшихся к привычному стилю жизни. Катер сбавил ход, объезжая полицейские лодки, блокировавшие демонстрацию на набережной. Десятки бедно одетых людей с печальными лицами в унисон телепатически выкрикивали единственный лозунг: "Мос-ква! Не-ре-зи-но-вая!". С суши их теснили закованные в пластиковые доспехи полицейские. "Протестуют против аквапленки", - догадался Смолин, втянув носом воздух. Даже на дорогой яхте очищенный фильтрами воздух имел неистребимый запах резины.

Смолина трудности москвичей не заботили. Он с удивлением понял, что все время думает о девушке-инвалиде, что приходила к нему просить за Егора - о дочери убитого священника Нине Тульчинской. Ее задумчиво-печальные глаза, полные слез, не шли у него из головы. Смолина поразило, что пережив гибель отца, она нашла в себе силы заниматься проблемами этого Лисицына. Кто он ей, что их связывало?

Нина и Егор показались Смолину похожими, словно брат и сестра. Он бесцеремонно распросил ее об отношениях с подозреваемым. Про себя детектив по-прежнему называл Лисицына "подозреваемым", хотя тот и не соглашался с таким определением, - чтобы держать дистанцию и не вносить личный момент в расследование. Егор определенно вызывал у него симпатию, совершенно необъяснимую. В других обстоятельствах они могли бы даже стать друзьями. В другой жизни, не такой безумной, как эта.