Персидская гробница. Тигровая Луна. Ребе едет в отпуск - Джеймс Мэйо

парень, я не питаю к нему зависти. — Он отодвинул в сторону какую-то папку, чтобы расчистить стол и побудить Иш-Кошера выкладывать бумаги по делу. — Ну, нашел что-нибудь?

Иш-Кошер вытащил из своего кейса папку.

— Только обычные данные по отцу этого парня. Он корреспондент от одной их американских телекомпаний. Помнишь, он вел репортажи с Ближнего Востока и оставался там во время Шестидневной войны. Хорошо говорит на иврите. Сейчас живет в «Царе Давиде» и вроде ничего не делает. Просто пишет книгу о мнениях жителей Израиля. Завязывает с кем-нибудь беседу и записывает на магнитофон. Горничная говорит, что у него в номере много пленок, все с названиями.

— Она из твоих людей?

— Угу.

— Тогда пусть сделает копии с пленок.

— Хорошо. А вот еще: на одной из пленок надпись «Мевамет».

Адуми пожал плечами.

— Если парень не врет о покупке машины, — а я в этом уверен, ребе подтвердил, — там просто запись их разговора. — Он посмотрел вдаль и пробормотал: — Записывает разговоры? Хорошее прикрытие. Можно говорить с кем угодно и объяснять, что это для книги.

— Думаешь, он агент ЦРУ?

— Все американские корреспонденты без этого не обходятся, — хмыкнул Адуми. — Если ЦРУ им не платит напрямую, они все равно собирают для него информацию. Что еще?

— Ничего, кроме того, что он уезжал на пару дней в Тель-Авив. Оттуда он связался с «Царем Давидом», спросил о звонках и сказал, что будет в «Шератоне».

— В «Шератоне»? Это интересно.

— Что тут интересного?

— А то, что, прибыв в Израиль, он направился в Тель-Авив и зарегистрировался в «Шератоне», вместо того чтобы поехать в Иерусалим.

— Вы за ним следили?

Адуми ухмыльнулся.

— Следили, но не за ним. Одна прима-балерина из Румынии сейчас с труппой в Тель-Авиве. Ольга Рипеску. Она — русский агент, вот за ней мы и следили. Как только там появился Стедман, она заметила его, подошла, и они некоторое время разговаривали. Что ты об этом думаешь?

— Может, они давно знакомы. В конце концов, корреспонденты вечно в разъездах.

— Интересно… А что у тебе насчет раввина?

— Все то же, — отмахнулся Иш-Кошер. — Он выглядит вполне безобидным, ничего особо не делает, просто гуляет по городу, иногда в компании Стедмана, по утрам иногда ходит в синагогу…

— И случайно живет в доме пять по Виктори-стрит, куда некто попросил патрульных проводить его в ту ночь, когда на соседней улице взорвали Карми, — сухо заметил Адуми.

— Это может быть совпадением и ничего не доказывает.

— Ах, Хаим, ты просто полицейский. У тебя на уме только доказательства, которые адвокат может представить в суде, и свидетельские показания. Но мы в разведке заботимся о безопасности государства и не можем себе позволить такую роскошь, как неопровержимые доказательства. Мы ищем любые совпадения, любые нестыковки, а иногда и все вместе. — Он постучал указательным пальцем по столу.

— А какие нестыковки в этом деле?

— Хаим, Хаим, здесь полно нестыковок. Возьми любого человека по этому делу: каждый ведет себя более чем странно. Начнем со Стедмана. Он приезжает в Израиль, и вместо того чтобы ехать к сыну в Иерусалим, отправляется сперва на пару дней в Тель-Авив.

— Но у него там друзья…

— Может быть, но все же странно, если учесть, что он долго не видел сына. В Тель-Авив всегда можно было съездить потом. Странно также, что сын его не встретил в аэропорту. А вот тебе и совпадения. Первый, кого он встречает в Тель-Авиве, — это Рипеску, а она — иностранный агент. Но это еще не все. В Иерусалиме он занимается странным делом, которое может служить прикрытием для чего угодно и позволяет вполне невинно беседовать с кем угодно. Никаких встреч в укромных местах, никаких шепотков при встрече, все явно и открыто. Если мы его остановим и спросим, почему он говорит с тем, за кем мы следим, он просто ответит, что это его метод сбора материала.

— Но послушай, если бы он встречался с кем-то из агентов, это бы осталось на пленке как улика против него.

— Полно, Хаим, он не так прост. Будь информация опасной, он бы ее просто стер. Если бы на улице его окружили наши люди, он бы успел стереть свои записи. Поверь, отличное прикрытие — писать книгу на основе интервью на улицах. А тебе не приходило в голову, что именно он мог попросить патруль проводить его на Виктори-стрит, пять? Вот тебе еще одно совпадение.

— Возможно. Это надо выяснить. Мы можем найти патрульных и привести их в «Царь Давид». — Казалось, Иш-Кошер доволен, что появилась возможность заняться чем-то конкретным.

— Стоит попробовать, — кивнул Адуми. — Но продолжим. Далее мы натыкаемся на него в связи с Меваметом. В тот день, когда он идет туда за машиной, Мевамет погибает. Более чем странно.

— Очень интересное совпадение, особенно если это он разговаривал с патрулем, тогда это связь с обоими взрывами.

Адуми продолжал:

— Теперь самое интересное совпадение: он отец Роя Стедмана, который не только был на месте взрыва, убившего Мевамета, но и дружит с Абдулом эль-Хальди — а этот араб последнее время нас очень интересует.

— Ты его хоть раз допрашивал?

Адуми покачал головой.

— Нет, он интеллигент, а с арабами-интеллигентами мы стараемся обращаться помягче, особенно если они студенты. Это политика правительства, и поскольку это выполнимо, мы так и делаем. Пойдем дальше. Я уже сказал: странно, что Рой не встретил отца в аэропорту, и странно, что еврейский юноша дружит с арабами. Но возьмем отца и сына вместе, и получается очередная нестыковка. Мы задерживаем паспорт мальчика, и вместо того чтобы обратиться в консульство, они ничего не делают — просто сидят и ждут, что он придет по почте. Пусть парень не знает, что еще делать, но отец-то знает. А теперь еще этот раввин…

— Ты и его подозреваешь? — спросил инспектор.

— Он живет рядом с тем местом, где произошел первый взрыв, и случилось это в первый же день его приезда. Совпадение? Хорошо. Но тот, кто мог подложить бомбу, справлялся о местонахождении дома, где живет ребе. Совпадение? Возможно. Наконец, ребе заводит дружбу со Стедманами и идет с ними покупать машину у человека, который потом в ту же ночь погибнет от взрыва. И все это в Субботу! Чтобы раввин в Субботу занялся делом? Совпадение? Что же, может быть, но по мне, это уже слишком.

— И все же…

— Это логическая цепочка, Хаим. Разве ты не видишь? — Адуми поднял свою большую ладонь и стал загибать пальцы. — Известный агент Рипеску, старший Стедман, младший Стедман, подозреваемый нами араб Абдул. И где-то посередине,