Синий краб - Владислав Крапивин

Васька быстро обернулся. Бросил в траву два березовых сучка. И вдруг побежал в лесную глубину сквозь путаницу веток…

Его нашли у старой сосны. Он тихо плакал, прижавшись к смолистому стволу. Сеня взял его за плечо. Оно было мокрым от росы.

— Хватит, Васька, — сказал Сеня.

— Ладно, — всхлипнул Васька, но все еще плакал.

— Эх… — прошептал Сеня. — Беда мне с вами. — И он добавил очень тихо, так, что слышал только Васька: — Перестань. Ты же барабанщик.

Слезы снова прорвались у Васьки.

— Какой… барабанщик… если… без палочек…

Игорь, Таня, Галина, Лех стояли позади. Стояли в двух шагах и не знали, как скверно сейчас их командиру. Наверно, никогда он не научится быть настоящим вожатым, если не умеет даже успокоить плачущего октябренка. И напрасно говорила ему Светка Левакова, та, что ушла со вторым звеном к Чертовым Камням: «Ты родился, чтобы стать вожатым, Сенечка».

Ей хорошо, этой Светке Леваковой: у нее в группе одни семиклассники, не то что этот детский сад…

— Снегирев! — сказал Сеня. — Ты в походе! Ну-ка повернись. Смирно!

Он повернулся. Он стоял прямо, сдвинув вместе вымокшие в росе тапочки и опустив руки. На штанах и рубашке капли смолы и чешуйки коры — прижимался к стволу. На щеке тоже чешуйка — золотистая, как веснушка, только побольше. Слезинки скатываются по щеке и огибают смолистый кусочек коры, не трогают.

— Где же палочки?

— Сго… рели, — всхлипнул Васька.

— Да перестань ты, — вдруг принялась утешать его Таня. — Ну, сгорели. Помирать теперь, что ли? Ты же не нарочно.

Васька поднял влажные глаза.

— Нарочно.

13. Что было вечером

— Все тогда убежали, — прошептал Васька, — а костер совсем перестал гореть.

Он вытер кулаком глаза и поднял лицо.

— Ну, почти совсем… Только дым, а огня нету. Один маленький огонек остался. А ветки не горят, все сырые…

Ветки не хотели гореть. Они только шипели, как рассерженные змеи, и ждали, когда умрет последний желтый язычок огня. И не было больше спичек. И времени, чтобы думать, тоже не было. Васька кинулся животом в мокрую траву и дул, дул так, что в глазах затанцевали зеленые пауки. Пока он дул, огонь держался. Но Васька уже обессилел. Он задохнулся от дыма.

Васька вскочил. Не были слышно голосов! Что там за беда? Что случилось с Лехом? А может… там уж… и живых нет…

Если бы мог Васька разорваться, чтобы и у костра остаться и помчаться туда, на помощь!

Но тут и без разрывания не сберечь огня. Не отстоять одному костер. Помощь нужна.

Поднял Васька палочки. И увидел, что совсем сжался огонек, погаснет вот-вот.

Ударить он не успел. Отдал палочки огоньку, потому что наступала ночь, а он, Васька, должен был как угодно сохранить костер.

Палочки были сухие. Ведь он их все время держал под рубашкой…

— Вот и все, — кончил Васька печальный рассказ.

Сеня взял его за плечи, и они пошли к шалашу. Васька нес барабан за лямку. Барабан гудел, задевая ветки.

Таня, Галина и Лех шли следом. Сзади брел Игорь, волоча за собой сачок.

— Допрыгался, — сказала ему Галина. — Хорош бы ты был, если бы не Васька.

— Мы-то хоть думали, что с Лехом случилось что-то, — добавила с другого бока Таня. — А ученый наш за жуком помчался, костер бросил.

— Будто первый раз в походе, — ввернула Галина.

Игорь молчал. Потому что был не в первый раз в походе и знал, что дежурному нельзя бросать костер, особенно если нет больше спичек. Такой в походе закон. Пусть хоть тысячи рогатых жуков ползают вокруг, пусть даже летают рядом тропические бабочки, живущие в лесах Амазонки, где путешествовал Александр Гумбольдт…

Таня догнала Ваську.

— Чего же ты сразу не сказал? — упрекнула она. — Скрывал зачем-то.

— Я хотел…

Он правда хотел сказать сразу. Когда пламя охватило палочки и расползлось среди сучьев, он бросился, наконец, следом за всеми на выручку Леху.

Он бежал очень быстро и скоро услышал голоса.

— Он же первый раз один… — говорил Лех. — Он там от страха помрет…

И ничего не сказал Васька. Ведь подумают, что сжег он палочки, потому что испугался.

А он не боялся. Некогда ему было бояться.

Да, ничего не с казал Васька. Только сказал одно слово:

— Горит.

Это когда Сеня спросил о костре. Ответил Васька и только тут понял, что наделал! Нет у него палочек! Значит, не барабанщик он. Барабанщики не бросают палочки в огонь, это их оружие. И если случится тревога или надо будет дать важный сигнал, что станет делать Васька?..

Когда совсем стемнело, Васька выломал две березовые ветки, оборвал с них листья. Но разве это настоящие палочки? Это все равно что деревянный наган вместо настоящего пистолета.

Никому не показал он эти два березовых сучка. А когда не признаешься в чем-нибудь сразу, потом в сто раз труднее…

14. Картошка будет в мундире

— Алексей! — сказал Сеня. — Иди-ка сюда.

— Не пойду, — сказал Лех.

— Ну!

— А зачем кулак показывал?

— Иди.

Лех перестал копаться в рюкзаке. Вздохнул. Пошел.

— Свинство это, — тихо проговорил Сеня. — Все из-за тебя. Извинись перед Васькой.

— Буду я еще извиняться… — хмуро сказал Лех. — Новости. Привет с Камчатки… Кастрюлю таскай да еще извиняйся…

Он ушел. Далеко ушел, за деревья.

Васька, сгорбившись, сидел у шалаша.

Сеня вытащил плащ-палатку, начал скручивать в пакет.

— Сеня, — тихо окликнул Васька, подняв глаза. — Сеня… Я теперь барабанщик или так просто?

Сеня помолчал. Он мог бы, конечно, ответить сразу, но решил иначе.

— Ладно, — сказал Сеня. — Спросим ребят, быть ли тебе барабанщиком.

Васька посмотрел на ребят. Леха нет. Галина сидит на перевернутой Лехиной кастрюле, что-то пишет в дневнике. Пишет, наверно, как он потерял палочки. Конечно, умная Галина скажет, что незачем второклассника Ваську делать барабанщиком. И Лех скажет, когда придет. А Игорю, наверно, все равно. Вот сидит он на корточках и разжигает костер увеличительным стеклом, которое взял, чтобы рассматривать насекомых. И на Ваську не смотрит. А Таня?

Тане тоже не до Васьки. Она потеряла нож. Все перерыла в шалаше, рюкзаки перетрясла. Ругается:

— Зубами я должна чистить картошку?

— Чисти моим, — предложил Сеня.

— Или моим, — сказал Игорь.

— Вашими ножами только тесто месить! — У меня кухонный.

Она пошла искать Леха. Лех сидел под кустом.

— Рогатина-страхилатина! — гаркнула Таня. — Сейчас ты получишь! Люди картошку ждут, а он ножичком играет. Давай!

Лех не обернулся.

— Не дам, — деловито сказал Лех. — Сваришь в мундире.

Таня подошла ближе, чтобы ухватить упрямого Леха за шиворот. И не ухватила.

С минуту она стояла у него за спиной. И смущенно сказала потом:

— Ладно… Сварю в мундире.

15. Будет много дорог…

Барабанщиков много. Целые миллионы.

Может быть, не стоило рассказывать о барабанщике Ваське. Ведь ничего особенного Васька не сделал. Даже в барабан ударить по-настоящему ему не пришлось ни разу. И если уж быть честным до конца, то мохнатых гусениц Васька боится до сих пор.

О чем же тут говорить?

Но снова звено собирается в поход.

— А Васька? — осторожно спрашивает Таня.

Галина пожимает плечами.

— Что Васька? Надо яснее выражать свои мысли.

— Пустят? — выразил мысль Игорь.

Ваське теперь труднее. Мама приехала из деревни, папа вернулся из командировки. Экзамены у Ольги кончились. За прошлый раз Ваське от Ольги влетело, он ведь не сказал, что уходит с ночевкой.

— Пустят, — ворчит Лех. — Всем гамбузом пойдем, потребуем.

— Ну и выражения, — говорит Галина.

…Васька вытаскивает из под кровати рюкзак. Скручивает одеяло. Потом Васька лезет за палочками. Барабан в школе, а скрещенные палочки для барабана висят над Васькиной кроватью, рядом с картой Урала и портретом космонавта Титова. На белом дереве коричневый кружевной узор. Игорь выжег своим увеличительным стеклом. С узором палочки кажутся даже красивее старых, хотя и не такие гладкие. А совсем гладкими сделать барабанные палочки Лех не сумел: ведь у него был только маленький кухонный ножик.

ЛЕРКА

С босыми ногами становиться в строй не разрешают. И когда горнисты созывают всех на линейку, он вытаскивает из-под вешалки новые калоши. Эти калоши дал ему Николка Морозиков. А Николке дали их дома — на тот случай, если будут дожди и холод. Но дождей нет, и солнце каждый день сияет над озером изо всех сил.

Калоши хлюпают на босых ногах, шлепают резиновыми пятками по песку, и песок взрывается под ними маленькими фонтанчиками. Сначала это интересно, а потом надоедает.