Ночная смена - Dok

— Что, такие сплошные полати что ли были?

— Ага. Не сиденья.

— Так это сиденья, только разложенные в спальные места. В БТР и спать можно. Сиденья разложил — и дрыхни.

— Значит, лежачих везли?

— Скорее всего.

Тащимся по лесу — деревья с обеих сторон дороги. Спрашиваю Сашу — сообщили ли в Кронштадт, что везем еще кучу больных и раненых? Оказывается — да, уже успели. Жмурюсь, представляя глубокую благодарность за такой мой ответ на приглашение.

Неожиданно над дорогой довольно низко пролетает маленький, словно игрушечный самолет.

— Кронштадтский?

— Нет, тут оба аэродрома удержали — и Левашево и Горская.

— Лихо!

— Да ничего особенно лихого — какие — никакие, а вооруженные силы тут были — а вот населения мало. Рота в масштабе такого города как Питер — не величина. А вот для Левашово — вполне себе сила. Пустынных мест тут много. Мы вот только что проехали мимо Северного кладбища — так по нынешним временам самое спокойное место — а с другой стороны — не менее здоровенная Северная свалка. Неоткуда тут толпам зомби браться.

— Ну и соседство!

— Так и на юге ровно то же самое — и кладбище и свалка рядом — через дорогу буквально.

Жужжит "Длинное ухо". Старшой просит принять влево и собраться тем, кто находился рядом с бронетранспортером и стрелял по морфу. Останавливаемся, вылезаем. Николаич настоятельно рекомендует всем, принимавшим участие в охоте на морфа воздержаться по прибытии в Кронштадт от рассказов, что морф просто и банально не мог выбраться из своей консервной банки. Стоит рассказывать как и было — отлично скоординированная система взаимодействия и высокая боеготовность остановили атаку морфа в самом начале. И точка. Можем продолжать движение. Залезаем в машины, трогаемся.

Ну, это понятно. В итоге команда отбила броневик в честном бою с нехилых размеров и кондиций морфом. Двести кило с зубами (а возможно и побольше) — это и в Африке двести кило с зубами.

— Жук у вас Старшой — ухмыляется Семен Семеныч.

— Не без этого — соглашается Саша. — А что вы за песню хотели исполнить?

— Про Отелло?

— Ага.

— Что ж — извольте, да не завянут ваши ухи:

Отелло, мавp венецианскийОдин домишко посещал.Шекспиp узнал про это делоИ водевильчик написал.Девчонку звали Дездемона,Лицом — как полная луна.Hа генеpальские погоныВидать позаpилась она.Он часто вел с ней pазговоpы,Бедняжка-мать лишилась сна.Он ей сулил златые гоpыИ pеки, полные вина.Она сказала pаз стыдливо,И это было ей к лицу.— "Hе поступай неспpаведливо,Скажи всю пpавду ты отцу."Папаша — дож венецианскийЛюбил как следует пожpать.Любил папаша сыp голландскийМосковской водкой запивать.Любил пропеть pоманс цыганский —И компанейский паpень был,Однако дож венецианскийУжасно мавpов не любил.А не любил он их за дело —Ведь мавp на дьявола похож.И пpедложение ОтеллоЕму как в сеpдце остpый нож.Был у Отелло подчиненный,По кличке Яшка-лейтенант.Ужасный мавров ненавистникК тому же плут и интpигант.У Дездемоны спер платок он.А мавр, конечно, жаден былНе говоря дурного словаЖену он тут же пpидушил.Вот то-то, девки молодые,Смотpите дальше носа выИ никому не довеpяйтеСвои платочки носовы.

— Бис. Браво, бис — вежливо говорит Саша и тихо хлопает в ладоши. Присоединяюсь.

— Вот если Валерка оклемается — мы вам еще споем дуэтом. Как, Доктор, есть у Валерки такой шанс?

— Возможно. Недалеко ходить — Кутузову в голову дважды пули попадали — и вполне себе выжил и ума не растерял. А вы бы нам в команде здорово пригодились.

— Я понимаю. Но тут такое дело…

— Мы помним — отвечает Саша. — Пока — "раб лампы".

— Вот именно. Вот байку мне одессит — дальнобойщик рассказал: По длинной, дикой, утомительной дороге шел человек с собакой.

Шел он себе шел, устал, собака тоже устала. Вдруг перед ним — оазис! Прекрасные ворота, за оградой дворец, музыка, цветы, журчание ручья, словом, отдых.

— Что это такое? — спросил путешественник у привратника.

— Это рай, ты уже умер, и теперь можешь войти и отдохнуть по-настоящему.

— А есть там вода?

— Сколько угодно: чистые фонтаны, прохладные бассейны…

— А поесть дадут?

— Все, что захочешь.

— Но со мной собака.

— Сожалею, с собаками нельзя. Ее придется оставить здесь, за воротами.

И тогда путешественник пошел мимо.

Через некоторое время дорога привела его на ферму. У ворот тоже сидел привратник.

— Я хочу пить — попросил путешественник.

— Заходи, во дворе есть колодец.

— А моя собака?

— Возле колодца увидишь поилку.

— А поесть?

— Могу угостить тебя ужином.

— А собаке?

— Найдется косточка.

— А что это за место?

— Это рай.

— Как так? Привратник у дворца неподалеку сказал мне, что рай — там.

— Врет он все. Там ад.

— Как же вы, в раю, это терпите?

— Это нам очень полезно. До рая доходят только те, кто не бросает своих друзей.

Некоторое время перевариваем. Наконец Саша спрашивает:

— А это про собак или вообще?

— Я так думаю — вообще. Про друзей.

— Ну, а я думаю, что нынче далеко не все собаки — друзья.

— А некоторые друзья — собаки.

— Интересно — собака — это оскорбление или похвала?

— Дык это то же, что разбираться в том — незваный гость хуже татарина или все же политкорректно — лучше татарина?

— Ит ыз зэ квесчен!

— Вы меня поймите верно…

— Понимаем. Но будем вам рады.

— Спасибо. Мне и самому бы интересно с вашей ордой поездить. Как мы сегодня вляпались глупо днем… Ваш-то жучище небось так бы не влетел…

— Кто знает. Но вообще он из тех, кто режет после семи отмерок.

— Я уже заметил. Ну, считай, тьфу-тьфу-тьфу — уже и прибыли почти.

Нас останавливают на весьма грамотно сделанном — и прилично укрепленном блокпосту. Рядом заправка, тут же стоит пара похожих на нашего найденыша бронетранспортеров, но закамуфлированных и с бортовыми номерами, армейские грузовики — и чуток поодаль — три маталыги с пулеметами в башнях. Упокоенных не видно, правда неподалеку фырчит бодро работающий экскаватор — то ли ров роет, то ли братскую могилу.

Лейтенант подходит с вопросом — где старший колонны.

Николаич уже рядом.

Словно и не было всего этого кошмара — спокойные вопросы — состав колонны, цель прибытия, груз, наличие укушенных.