Ночная смена - Dok

Дорога отличная, прямая, брошенные машины выкинуты нахрен с полотна — в общем — все отлично. Еще раз видим кучу гипермаркетов — рядом у дороги. И тоже тут уже более-менее порядок.

Что удивляет — и тут пара висельников на ветру сохнет. Мда, вот бы развернулись правозащитники. Те же "Гумын Рэтс Вотч". Последнее их резюме тронуло до слез — оказывается арест Ходора — страшное нарушение человеческих прав…

Даже странно, что когда в Ичкерии в начале 90х — как всегда, когда государство у нас слабеет — бравые ичкерийцы устроили русскоязычным резню со своими национальными прибаутками — ни одна вша из этих правозащечников не пукнула даже на тему резни, этнической чистки и геноцида этих самых русскоязычных (так и вертится на языке "русскоязычные членистоногие") — зато когда туда сунули недомордованную еще к счастью армию — несмотря на все уверения либералов таки оказавшуюся нужной — вот тогда вой с лаем был до небес… После этого у меня лично к правозашитныкам — сугубое отношение…

Немного интересно — что ж эти линчеванные такое устроили, что их подвесили сушиться? Хотя, какая разница…

Уже на автомате снимаю и этот узел снабжения.

Похоже, что уже вышли на прямую финишную. Движение тут достаточно оживленное. Правда, несутся все как оглашенные, что туда — что оттуда. Мы же сохраняем величавый неспешный темп. Ну да наши в простреленных УАЗах небось вмерзли уже до синих носов.

— Стоп колонна — неожиданно командует Саша, репетуя ожившую рацию.

— Чт сл..? — надо же — а ведь задремал и аж слюни пустил, вот ведь стыдоба.

— Пока просто стоп. Сейчас уточнят.

Вывернув голову вижу, что Николаич и Сергей подходят к краю дороги. Смотрят в бинокли. А подходили-то враскоряку — тоже устали уже.

Старшой подносит рацию ко рту и Саша тут же оживает:

— В поле метрах в трехстах от дороги стоит БТР, видимо брошенный. Грех не прибрать, если исправен.

— Каким составом идем?

— Всей группой — плюс Семен Семеныч. Охранять остаются приданные и примазавшиеся. Камеру не забыть — мало что там… Чтоб потом не заявили, что де пристрелили экипаж и злостно исхитили.

Не было бабе печали — нашла баба в поле БТР…

И чего ему в поле стоять — ежели вешь хорошая — то с чего это ему стоять в поле…

Не трактор же…

Ветерок со снежком после теплой кабины вызывает какое-то судорожное зевание, от которого все тело дергается и глаза слезятся. Подходим к Николаичу. Вижу, что также идут Дима с Вовкой. Из машин вылезло несколько человек — организуют охрану колонны.

Когда подхожу, Николаич в рацию уговаривает Надю не лезть с нами.

Строптивая медсестра в конце концов внимает доводам разума — и остается.

Когда начинаем выбираться с дороги на поле подбегает веснущатый из БТР.

— Командир сказал, что если что не так пойдет — ложитесь — мы из КПВТ врежем!

— Спасибо. А по нам, лежачим — не влепите сгоряча?

— Не, командир сам за пулемет встал.

— Ладно, учтем…

Здесь выбраться с кольцевой не проблема — город закончился и потому кольцевая, как и положено нормальной дороге лежит на земле, а не зависает на высоте трехэтажного дома на столбах — колоннах…

— А вы обратили внимание, что поснимали много шумозащитных экранов? Раньше — то как в тоннеле едешь, а сейчас обзор открыт?

— Сектор обстрела чистили. Не иначе. Да и экраны эти — материал хороший.

— Для чего, интересно?

— Да для чего угодно — я бы на даче у себя легко нашел применение.

— Разговорчики отставить! И держитесь левее — не забывайте про тяжелый пулемет за спиной!

Вроде как наш строй называется "косой уступ", если не путаю. Во всяком случае, идем цепочкой, но не гуськом и не шеренгой — так получается, что у каждого сектор обстрела чистый. И я могу снимать не спины товарищей, а все тот же БТР.

— Ты комментируй — подсказывает идущий рядом опер.

— А что комментировать — и так ясно.

— Это тебе сейчас ясно, а когда будут смотреть посторонние, да через месяц — ничерта ясно не будет.

— И что мне комментировать?

— Да все подряд! Время действия, место, состав группы, цель визита к БТР, сам БТР — вид камуфляжа, бортовой номер, повреждения и так далее — включая, куда он смотрит рылом и куда повернулся задом.

— Ну, кому это все нужно?

— Если уж делаешь что — так делай хорошо. Все равно ж ты не стрелок сейчас!

Приходится бормотать все то, что опер предложил. Потихоньку втягиваюсь. Вообще-то я понимаю, что он прав — так делают при всякой видеозаписи с места событий грамотные люди. Положено так. А то потом смотришь такое видео с места событий — камера дрыгается, а снимающий верещит что-то среднее между "твоюмать!" и "божежмой!"

Чем ближе подходим, тем больше становится бронемашина. Наконец ее гробообразный бок занимает все поле видоискателя. Соответственно сообщаю видеокамере, что с левого бока БТР не имеет видимых повреждений, левый бок БТР покрашен равномерно зеленой краской, номеров и условных обозначений не имеет.

Скашиваю взгляд на опера — как он отреагирует на подначку. Но у него физиономия совершенно невозмутима. Вспоминаю, как он себя вел при осмотре места происшествия несколько часов назад и понимаю, что зря тратил порох — потому как он сам ровно точно так же описывал машину. Также отмечаю, что бортовой люк закрыт, открыт только люк сверху — то ли мехвода, то ли командира.

Окликает Николаич. Просит аккуратно обойти кругом агрегат. Остальные собрались в шеренгу с кормы машины. Оружие уже давно приготовлено к бою и стрелки — как взведенные пружины.

Уже втянулся в это дело, потому без внутреннего сопротивления отмечаю, что и носовая часть и правый борт также покрашены не в розовый или бирюзовый цвета, а как раз наоборот — все в тот же зеленый, что повреждений видимых не обнаруживаю и что корма выглядит соответственно левому и правому бортам. Десантный люк и с правой стороны закрыт. Ствол башенного КПВТ задран почти вертикально. Что еще добавить — внешне выглядит совершенно нормально.

По той же окружности, соблюдая боле-мене безопасное расстояние, возвращаюсь к мужикам.

Судя по всему, пока я ходил — тут уже распределили роли.

Поэтому снимаю, комментируя, что две пары стрелков взяли на прицел десантные люки по бокам машины (ну это-то и я понимаю — снаружи скорее всего у боевой машины люки хрен откроешь без специального ключа, да и у восьмидесятки боковые люки наполовину откидываются так, чтобы прикрыть десантников от огня спереди этаким щитом, а вторая половина — падает вниз и служит порогом — подножкой.) Трое лезут на крышу бронетранспортера. Николаич стучит по броне прикладом и громко орет: