Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

И всё равно неувязка: директор не стал бы делиться сведениями о находке с милицией.

– Докладываю! – вытянулся Мирослав. – Гидратация воды, показатели трофосапробности, солёности, пи-аш, концентрации, жёсткости, минерализации, органолептики – в норме. Вязкость слегка повышена. Тензиометры показывают аномально высокое поверхностное натяжение воды.

Капитан выслушал тираду геофизика с каменным лицом. Потом проговорил тем же тоном:

– Что находил, а? Вопрос непонятно, да?

– Понятно, да, – кивнул Мирослав. – Внутри Опухоли вода, понятно, да? Сейчас там «антиопухоль», кратер, впадина, понятно, да? Если что непонятно, скажите, а лучше спросите у Аппалувика или у Туурнгаита.

То же каменное лицо, те же глаза.

– Кто такой Аплувик? Тургат?

– Злобные духи, – охотно поделился Мирослав своими знаниями мифологии эскимосов. – Сидят в Опухоли, теперь в кратере. Иногда вылезают и безобразничают, пугают людей.

– Ты их видеть?

Мирослав вытаращил глаза.

– Вы и в самом деле верите в злых духов?

– Кого ты видеть?

– Глаз. – Мирослав подумал и добавил: – Глаз Туурнгаита, есть такой демон. Очень даже впечатляет. А вот качественно и количественно определить, что это такое, не удалось. Никакого изменения полевой обстановки Глаз не демонстрирует, анализаторы излучений и полей молчат.

Подошёл сержант.

– От этих скотов ничего не добьёшься. Давай заберём пока этого деятеля и допросим.

– Э, э, вы не имеете права! – попятился Мирослав. – Начальник уже докладывал директору о ваших угрозах, так что неприятности у вас ещё будут.

Милиционеры переглянулись.

– В машину его, – бросил капитан. – Он что-то видел. Подождём остальных и тоже допросим. Не нравится мне, что произошло с Опухолью.

– Темнишь, гад? – Сержант снова взялся за кобуру пистолета. – Иди в вертолёт!

– Не пойду! – ещё дальше отступил Мирослав, лихорадочно соображая, что предпринять. – Это произвол! Прилетит начальник, с ним и разбирайтесь. И вообще сегодня должен прилететь посланец из центра, имеющий полномочия, ему ваше самоуправство не понравится.

– Брешет, – сплюнул сержант.

– Допроси и пристрели, – сказал капитан, – если не признается, что видел. Обыщи палатки, может, они что прячут. А я поговорю с местными.

Сержант вытащил пистолет.

– Рассказывай, что тут у вас произошло, почему ушла Опухоль.

– Откуда я знаю? – Мирослав облился потом, прикидывая, успеет он добежать до каменных изломов у подножия сопки или нет; выходило – не успеет. – Мы утром встали – Опухоль пропала.

Правду говорить по-прежнему не хотелось. К тому же Мирослав почему-то был уверен, что представители власти отрабатывают чей-то приказ, не связанный с их профессиональными обязанностями.

Сержант вдруг выстрелил.

Пуля попала в камень под ногой Кожухина.

Он подскочил.

– Вы что, обалдели?!

– Говори, сучий потрох!

– Я буду жаловаться!

Ещё один выстрел. Пуля выбила облачко пыли из каменной плиты, продырявила палатку.

Мирослав понял, что шансов выжить у него нет, и принял решение, какого от него никто не ждал, в том числе он сам.

Когда сержант с белыми глазами душевнобольного направил ствол пистолета ему в голову, он метнулся к нему, схватил за руку и сбил с ног!

Упал сверху, рыча от бешенства, ударил кулак с пистолетом о камень, но сержант был сильнее и одним движением оторвал геофизика от себя, отбросил в сторону. Вскочил.

Мирослав прокатился по буграм и рытвинам, ударился плечом о каменную глыбу, заорал от боли. С трудом перевернулся на спину.

Сержант, оскалясь, навёл на него пистолет.

Мирослав закрыл глаза, замер, ожидая выстрела.

Но выстрела всё не было, послышался какой-то короткий шум, удар, что-то упало на землю.

Геофизик открыл глаза.

Сержант лежал неподалёку лицом вниз и не шевелился.

Рядом с ним стоял высокий седоватый мужчина в ветровке и зеленоватых штанах со множеством кармашков. Заметив движение Мирослава, он шагнул к нему, подал руку.

Кожухин заглянул в его светящиеся жёлтые – «тигриные» глаза, опёрся на руку, встал. Охнул от боли, схватившись за плечо.

– Ранен? – спросил незнакомец глубоким баритоном.

Мирослав мотнул головой.

– Нет, о камень ударился… вывихнул, наверно.

– Полечим, это не смертельно. Чего они хотели?

Мирослав вспомнил о капитане, поискал его глазами.

– Там ещё один мент… участковый.

Мужчина оглянулся, но на его лице не отразилось ни тени беспокойства.

– Я с ним уже встретился.

– Они хотели узнать, что случилось с Опухолью… и про Соринку. – Признание слетело с губ само собой, однако Мирослав почему-то не испугался этого.

Незнакомец прищурился, разглядывая лицо геофизика. От него веяло таким спокойствием, уверенностью и силой, что Мирослав невольно расправил плечи. Хотя тут же согнулся от укола боли в плече.

– Мы обнаружили внутри Опухоли объект… тетраэдр… назвали Соринкой. Хотели достать…

– И Опухоль ушла под землю.

Мирослав виновато поёжился.

– Так получилось.

Мужчина улыбнулся. Глаза его погасли, стали карими, тёплыми.

– Каким образом вы намеревались достать эту… гм, Соринку?

– С помощью направленного взрыва.

– Понятно. И что же? Соринка исчезла?

– В том-то всё и дело, плавает под водой до сих пор. – Кожухин оживился. – Могу даже показ… – Он подозрительно посмотрел на кареглазого. – А вы кто?

– Данилин моя фамилия. – Мужчина вынул из кармана куртки мобильный айфон. – Андрей Брониславович, служба ВВС… да, Владимир Владимирович, я на месте… Ключ здесь… разберусь и доложу.

Он сунул мобильник в карман.

– Что это за спецслужба – ВВС? – поинтересовался Мирослав.

– Есть такая, – рассеянно ответил Данилин.

– Десантники, что ли? Лётный спецназ?

– Нет.

– Разве ВВС – не военно-воздушные силы?

– Нет.

– Круче ФСБ?

– Покруче, но не ФСБ. ВВС заботится о российском народе. Давай-ка я тебе плечо вправлю.

Мирослав нерешительно покосился на ноющее плечо.

– Мне бы врачу показать…

– Все мы врачи. Не бойся, хуже не будет.

– Меня уже обещали полечить, – вспомнил геофизик предложение Натальи. – Методом ВВМ.

Данилин посмотрел на него с любопытством.

– Даже так? Ты болен?

Что такое метод ВВМ, он спрашивать не стал.

– ОРЗ, горло болит, ангина, наверно.

– Понятно. В вашей команде действительно должен быть специалист.

– Она лётчица, Наталья.

– Повернись и потерпи чуток.

Мирослав хотел сказать, что он не любит боли, но вместо этого покорно повернулся боком к гостю, закрыл глаза.

Плеча коснулись пальцы Данилина, пробежали вверх-вниз, рождая странные вибрации тепла и болевых всплесков, вполне терпимых. Кожу лица и носа обдало теплом. Затем последовал несильный рывок-толчок в плечо.

Мирослав охнул, открывая глаза, увидел сияющие глаза «врача».

– Ну, как?

Он пошевелил рукой, поднял брови.

– Не болит… нормально… пальцы шевелятся…

Плечо действительно не болело, только зудело и чесалось изнутри, нагретое, казалось, до высоких температур. И точно так же зудел и чесался нос, нагретый, будто геофизик держал его над открытым огнём.

– Носом подыши.

Мирослав вдохнул холодный воздух, выдохнул, боясь выдавить сопли, потом задышал смелее.

– Ух ты, сухо!

– Горло проверь, сглотни.

Мирослав проглотил слюну, не ощущая ставшей привычной шершавой колючести нёба, с удивлением посмотрел на Данилина.

– Так вы всё-таки целитель?

– Не практикующий, – усмехнулся витязь. – Позже и тебя научу справляться с такими простыми болезнями.

– Почему мы все не можем этого делать?

– Потому что в этом случае никто не боялся бы законов общежития, особенно ущербные умом и душой люди. Творец не зря поставил барьер, чтобы негодяи не могли сами себя лечить, отращивать конечности и заменять органы.

– Не думал об этом.

– Подумай.

Верзила-сержант в метре от них зашевелился.

Данилин нагнулся, поднял пистолет, выщелкнул обойму, выбросил в кусты, положил пистолет на землю.

Сержант сел, ворочая белыми мутными глазами. Цапнул пистолет, направил ствол на Данилина.

Тот покачал головой.

– Лучше бы ты этого не делал, служивый. Кто вас послал?