Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

– Я… ничего… не знаю, – выдавил Слепшов, мокрый как мышь.

– Ломать твою психику я не хочу, – с той же грустью сказал Гостомысл. – Она и так сломана. Ответь просто, по-человечески.

– Не имеете… права… я не…

Глаза волхва вспыхнули.

Слепшов отшатнулся, бледнея до синевы.

– У меня дети… восемь душ…

– У всех есть дети.

– Все имеют достаток! – В тоне заботника вдруг прорвалась ненависть. – Дома, дачи, машины! А у меня – кукиш на аркане! Ничего! Почему я должен жить не по-людски?! Почему мне никто…

Глаза Гостомысла засветились, брови встопорщились.

Слепшов умолк, тяжело дыша.

Некоторое время в номере стояла шершавая как наждак тишина.

Потом шевельнулся вышедший из ступора Родарев:

– Я его…

– Не надо, князь, – качнул головой Гостомысл. – Это я виноват, упустил из виду, хотя знал его слабости. Я и исправлю ошибку.

– Иван – предатель. С трудом верится, если честно.

– Когда мне передали сведения о его контактах, я тоже не поверил.

– На кого он работает?

– На господина Кудеяра, чулымского бизнесмена, а тот на Лукьяневского, который в свою очередь…

– Слуга Акума!

Гостомысл встал.

– Пойдём, Иван.

– К-куда? – У Слепшова затряслась челюсть, на щёки снова легла землистая бледность.

Родарев почувствовал жалость к нему и презрение одновременно.

– Владыко, мне нужны сведения о контактах.

– Он всё расскажет, подождите меня.

Гостомысл увёл заботника Анадырского края.

В номере стало светлее, словно ветерок разогнал темноту по углам. Заботники РуНО переживали потрясение и не скрывали своего беспокойства. Взгляды присутствующих скрестились на князе. Он развёл руками:

– Безопасность схода не в моей компетенции, простите.

– Мы все виноваты, – пробасил кряжистый представитель Северо-Уральской Родовой Общины, – проглядели. Никогда бы не подумал, что Иван способен продаться. Как бы трудно ни приходилось, все мы преодолевали в себе алчность.

– Это страшный прецедент, – негромко произнесла одна из женщин, седая и дородная, с добрым круглым лицом. – На кого же опираться, коли предают свои?

– Ну, не каждого из нас можно купить, – сердито бросил заботник с Кольского полуострова; фамилия у него была Гамаюн, и Родарев знал старика давно.

– Зато каждого можно продать, – пробасил уралец.

– Давайте не будем обобщать, – поднял руку Всеслав Антонович. – Все мы люди, способные ошибаться. Происшедшее – урок для нас всех. Хорошо, что Владыко успел предупредить наши беседы, всё могло закончиться печально.

Вошёл Гостомысл, сурово задумчивый, налил минералки, выпил, но не сел.

Все выжидательно смотрели на него.

– Непорядок, – угрюмо сказал он. – Я спешил и не верил… К счастью, Иван не успел нанести нам большого вреда. Хотя с нами ему уже не по пути.

– Что ты с ним?.. – начал Родарев.

– А ничего, поспит и помнить ничего не будет. Его заберут правники.

– Как его завербовали?

– Позже расскажу. Ещё несколько слов, и я уйду. Начали об Арктике, поэтому продолжу. Все вы должны понимать, что наш арктический Север – лакомый кусок для безумцев, управляющих сопредельными странами. Хребет Ломоносова, ныне лежащий подо льдом, не только делит Северный Ледовитый океан на две материковые платформы, резко отличающиеся по геологическому строению, он ещё набит полезными ископаемыми, запасы которых трудно переоценить.

– Нефть, газ, полиметаллы, – сказал уралец.

– Гиперборея, – усмехнулся Гостомысл. – Прародина наша, сокровища которой также сокрыты льдами и океанской толщей. Вот почему к полюсу рвутся как простые любители поживы, так и посланцы жрецов, открывшие сохранившиеся тоннели, которые ведут к утонувшему архипелагу с его некогда работающим центральным Водоворотом. Теперь могу точно сказать вам, что такое Опухоли, усеявшие все побережья северных морей.

Присутствующие подались вперёд.

Родарев, примерно представлявший суть проблемы, тоже почувствовал, как сердце забилось сильней.

– Два месяца назад геарх Тивел попытался запустить систему Водоворота вопреки здравому смыслу. К счастью, Ключ Ворот Храма не активировался полностью, в результате чего волна магически перестроенной воды затопила едва ли не все тоннели к сердцу Гипербореи. Таким образом, Опухоли – это…

– Капли воды из тоннелей! – закончил уралец.

– Совершенно верно. От наших людей в окружении Акума стало известно, что Ключ Храма Странствий, с помощью которого жрецы надеялись включить Водоворот, был поглощён водой. Не исключено, что он будет вынесен потоком в одну из Опухолей. Понимаете, что это значит?

– Надо его найти!

Гостомысл посмотрел на Родарева.

– Обсудите все наши возможности, князь. Ключ мы должны обнаружить раньше Тивела.

– Понимаю.

– До связи, родовичи. – Владыко поклонился всем и направился к выходу, оглянулся на пороге. – Ивана заберут мои люди.

Исчез.

Поднявшиеся заботники сели на свои места.

– Продолжим. – Родарев в задумчивости потёр лоб, слабо улыбнулся. – Я должен был это знать.

– Про Опухоли? – уточнил уралец.

– Нет, про Ивана. Какое-то из звеньев контроля дало слабину.

– Жаль Ивана.

– Владыко вылечит его, сомнений быть не может, но работать с Иваном никто уже не станет. Однако не будем терять времени. На повестке дня изучение Опухолей. В России обнаружено восемь штук: одна на Чукотке, одна на Кольском полуострове, на одном из островов Северной Земли, Земли Франца-Иосифа, на Шпицбергене и на Вилюе. Все эти районы находятся в вашем ведении. Кто из наших людей туда добрался?

Присутствующие обменялись взглядами.

– На Шпицберген отправился известный путешественник Сундаков, он наш человек, – сказала Варвара, заботник Архангельской Общины. – От него мы будем иметь сведения буквально завтра-послезавтра. Он уже сообщил, что вышел из Пирамиды [32]в поход.

– Ждём. Кольский?

– Я присоединюсь к отряду, посланному к Опухоли, сразу после своего возвращения, – сказал Гамаюн.

– В отряде будет наш человек, витязь Буй-Тур.

– Буду рад познакомиться.

– Северная Земля?

– Готовится экспедиция, – отозвалась другая женщина, седая и строгая. – Однако нужна помощь по проводке и контролю маршрута. Своих средств у нас нет.

– Получите. С оснащением есть проблемы?

– Пока нет.

– Поторопитесь с отправкой. Франц-Иосиф?

– Лично отправил отряд четыре дня назад, – сообщил худой, узколицый представитель Архангельской Общины. – Он уже на острове Хейса.

– Там, где работает самое северное в мире почтовое отделение? – проявил знание географии Родарев.

– «Архангельск 163100», – кивнул заботник. – С оказией отряд переберётся на остров Земля Георга не сегодня-завтра. Пока всё идёт нормально.

– Чукотка? – Родарев спохватился. – Ах, да, епархия Ивана… Кто из ваших витязей ближе всего к этому району?

Гости снова начали переглядываться, не спеша отвечать.

– Понятно, лишние хлопоты, – задумчиво кивнул князь.

– Уж больно далеко от моей зоны ответственности, – пробормотал анадырский заботник. – Я мог бы кого-нибудь послать, но…

– Хорошо, попробую направить туда парней из центра. – Всеслав Антонович вспомнил о Данилине, который вскоре должен был вернуться из командировки в Сомали. – Последний вопрос – Вилюй. Вернулись наши разведчики?

Речь шла об отряде искателей геомагнитных и геопатогенных зон на территории междуречья Нюргун Боотур, которые согласились проверить слухи о появлении Опухоли в знаменитой вилюйской Долине смерти.

– Уже семь дней от них ни слуху, ни духу, – мрачно проговорил анадырский заботник. – Зав местного охотоведческого хозяйства пообещал послать вертолёт на их поиски.

– Опухоль?

– Вроде бы её видели возле Олгуйдаха, однако точных сведений у меня нет.

– Должны быть. Я пошлю к вам витязя из резерва. Теперь поговорим о деталях экспедиций и о наших общих планах. Чаю хотите?

Чаю захотели все. Засуетились, выходя за посудой: в номере Всеслава Антоновича нашлось всего три чашки и два стакана. Вскоре гости пили чай с баранками и печеньем, которое принесли женщины.

Совещание закончилось глубокой ночью.

Всё это время гостиница была накрыта вуалью непрогляда, поэтому никто не мог ни подсмотреть, ни подслушать со стороны беседу руководителей северного отделения РуНО.