Свет – Тьма - Елена С. Равинг

Я поморщилась, испытывая досаду и недовольство, что он снова прозвучал так не вовремя, напомнив о неприятной необходимости, от которой некуда было деться. Давид же рефлекторно поднял голову, и на его лице появилось скорбное выражение. Я знала, что Страж давно смирился с неизбежностью, однако подавить годами выработанную привычку реагировать на громкий раздражитель, который не предвещал ничего хорошего, ему было трудно.

— Так что же нам делать? — вернулась я к разговору.

— Может, стоит сражаться вместе? — предложил Страж, поднимаясь с пола и протягивая мне руку.

— Эксперименты могут нам дорого обойтись, — предупредила я, принимая помощь, в которой действительно сейчас нуждалась.

— Или помогут выжить…

И он резко потянул, поставив меня на ноги.

Я мигом очутилась в вертикальном положении. Слишком быстро, чтобы измученный организм успел выровнять разницу в давлении. Голова закружилась, а в глазах вновь потемнело. И я чуть не рухнула обратно, утратив контроль над своим телом.

— Да уж, — словно издалека услышала я голос Давида, подхватившего меня. — Защитник тебе не нужен, а вот без помощника не обойтись…

— Всё в порядке, — выдохнула я, ожидая, когда туман, наполненный разноцветными вспышками, рассеется.

— Я волнуюсь, малыш… — вдруг нежно произнёс Страж, но я вздрогнула всем телом.

Так называл меня Иван.

Он произносил это ласковое прозвище на протяжении трёх лет, пока мы встречались, и даже здесь, когда ушёл к Тьме, а потому слышать его из уст Давида было вдвойне тяжело. Как я могла не думать о прошлом, если каждая мелочь напоминала мне об Иване? Если сам Страж неосознанно выбирал слова, которые глубоко запали в душу? Меня переполняла невероятная горечь оттого, что наши отношения стали такими исковерканными. Прежние чувства сгорели без следа, и осталась лишь ненависть. У меня — потому что Иван хотел убить нас. А у него… Его ненависти я до сих пор не понимала. Обрывки сожалений, подсмотренные в душе парня, не были связаны ни с нашим разрывом, ни с моими новыми ошибками. Иван утешился, он нашёл Веронику, однако его ненависти это не уняло. Она разгоралась, словно пожар, подпитываемый Тьмой, и без знания причин, её породивших, способов её погасить я не видела.

— Тебе нехорошо? — испугано спросил Давид. — Ты побледнела…

— Предложишь мне остаться? — попыталась я отшутиться и, приняв уверенный вид, направилась к подставкам.

— Предложил бы. Но это не в моей власти, — обречённо ответил он, последовав за мной.

Страж помог мне снарядиться. Частично доспехи оказались не моими, поскольку мои Иблис разодрал в клочья в последней Битве, однако по размеру латы снова подошли идеально. Меч и щит я поменяла как минимум два раза, поэтому мне уже было всё равно, чьё оружие держать в руках. А вот шлем оказался старым, с пресловутой вмятиной с левой стороны — где бы я не оставляла его, он, словно бумеранг, возвращался снова и снова.

— Готова? — наконец, спросил Давид, оглядывая результаты своей работы.

Сам он оделся быстро, почти моментально, причём без посторонней помощи.

— Нет, — честно призналась я.

Страж понимающе кивнул, заботливо натянул мне на голову надоевшую железяку, и мы вышли из палатки, чтобы вновь влиться в цепочку людей, следовавших к полю боя.

Я шла, молча рассматривая угрюмые лица Воинов и ощущая, как изнутри меня всё сильнее разъедало осознание своей вины или даже предательства. Чувство было такое, будто я бросила их, ведь пока я валялась в постели, они бились, получали раны и умирали. Да, формально я не провинилась и не прогуляла сражения — мой организм действительно нуждался в восстановлении. Но фактически в моё отсутствие кого-то могли ранить предназначавшимся мне ударом, а кто-то не выжил, сразившись с тёмным Воином, с которым должна была сражаться я. От одного человека действительно зависело многое. Пусть не исход боя, но чья-то жизнь.

Как и прежде, мы остановились посреди чёрного поля, напряжённо вглядываясь в промежуток между Вратами Тьмы. То есть, люди вокруг напряжённо вглядывались, и Давид в их числе. А я рассматривала стройные ряды, выискивая глазами Эмили или Меланию и пытаясь понять, кого мы потеряли за последние две Битвы. Однако сосредоточиться не получалось. Раскаты грома отдавались в тяжёлой голове болезненным эхом, свет молний неприятно хлестал по глазам, и, желая отдохнуть от бесконечных вспышек, я прикрыла веки рукой. Всего на секунду. А открыла их, лишь ощутив, как Страж схватил меня за нагрудник и зашвырнул к себе за спину, отводя удар тёмного.

Я пропустила звук колокола.

Я пропустила приближение Тьмы.

Я пропустила начало Битвы, и от этой мысли мне снова стало дурно. Я попыталась сообразить, в какой момент провалилась в беспамятство, вот только, пока разбиралась со своим сознанием, Давид один сражался за нас двоих. Мне нужно было помогать ему, но вместо этого я лишь всё портила. Я не заметила несколько ударов, которые он мастерски парировал, умудряясь следить не только за своими врагами, но и за моими. Потом, уворачиваясь от чьего-то меча, чуть не напоролась на меч Стража и получила укоризненный взгляд в награду. А затем, повинуясь внезапно проснувшемуся инстинкту и стараясь больше ему не мешать, развернулась и встала за его спиной, почти коснувшись Стража затылком.

Я глубоко вдохнула.

Я понятия не имела, что делала, но вдруг ощутила тонкую связь — единство разумов, какое ощущала, когда была Духом. Конечно, сейчас во мне не осталось даже отголоска той силы, которой наделил меня Фалег, однако я почему-то чувствовала Стража как саму себя. Я видела перед глазами своих врагов, но одновременно где-то внутри знала, что видел в этот момент Давид. Я могла предсказать, что он сейчас сделает, куда повернётся и на кого направит удар. Наши разумы слились. Мы стали единым целым — человеком с четырьмя руками, двумя мечами и двумя лицами. У Стража был опыт и сила, у меня — скорость реакции и предвиденье событий. Пусть всего на несколько мгновений вперёд, но и этого оказалось достаточно. Наши движения превратились в грациозный танец — пластическое выражение неуловимого ритма бушевавшей вокруг разрушительной стихии. Страж двигался вправо, делая выпад — я поворачивалась, чтобы охранять его тыл. Он перехватывал удар слева — я делала шаг, чтобы не мешать, и брала на себя подступавших с другой стороны тёмных. Он совершал разворот — я вторила ему, и мы менялись соперниками. Он замечал врага — я молниеносно ранила, опережая все возможные атаки, а Давид добивал. Теперь никто не мог прорваться сквозь нашу всестороннюю оборону, и вскоре вокруг выросла настоящая баррикада из