Свет – Тьма - Елена С. Равинг

то лежавшего в отдалении Духа. Скорее всего, он видел, как я возвращала силу Фалегу, и потому больше не испытывал иррационального страха перед этим могучим существом.

— Дух не может умереть, — ответила я на его немой вопрос. — С ним всё будет хорошо.

Я всхлипнула, пытаясь совладать с подступившими к горлу неконтролируемыми рыданиями. Разум устал, нервные окончания стонали, а напряжение рвалось наружу, грозя перерасти в настоящую истерику. Я чувствовала себя как выжатый лимон, из которого не только выдавили весь сок, но и выскребли мякоть. Тело превратилось в пустую оболочку, и я поняла, что отдала Фалегу слишком много, а мой собственный организм, лишившись последних крох, теперь отчаянно пытался сохранить сознание.

— Главное, что ты жива, — произнёс Страж, опустившись рядом и, наконец, позволив себе ко мне прикоснуться.

— Ты больше меня не боишься? — безвольно уронила я голову на его нагрудник.

— Не боюсь…

Давид прижался губами к моему лбу, и по телу тут же пронёсся озноб. Только вызвал его вовсе не поцелуй. Меня морозило, словно при простуде или переохлаждении, хотя это казалось невозможным, учитывая, что я несколько часов горела и снаружи, и изнутри, а вокруг парила адская баня. Я сильнее прижалась к Стражу, пытаясь согреться в его металлических объятиях и ощущая, что меня начинает колотить крупная дрожь.

— Эй, что с тобой? — взволнованно спросил он, чуть отстранившись. — У тебя руки ледяные…

— Всё… Нормально, — выдавила я.

Но чёрные скалы вдруг бешено закружились перед глазами, и меня окутал мрак…

Глава 7. Врата

Как в тумане передо мной проплывали странные образы.

Я видела испуганное лицо Давида, вдруг превратившееся в чёрно-красные облака. Видела Беса с бесформенным, желеобразным телом в белом балахоне, какие носили Старцы. Видела Ивана, Веронику и маму, склонившуюся надо мной с нежной улыбкой на устах. Затем миллионом иголок меня пронзило ослепительное сияние, но быстро погасло, а взамен, словно плотный кокон, тело с головы до ног окутала темнота. В ней я слышала голоса, которые непрерывно звали куда-то, и не понимала — мерещились они мне или это Свет и Тьма пытались перетянуть мою душу на свою сторону. Я не знала — спала я, бодрствовала или умерла, попав в непонятный Ад своих воспоминаний. Только в этом Аду тоже существовали Битвы, и Воины уходили на смерть и приходили обратно. Я испытывала нестерпимую боль, однако она жила не в теле, а в голове — болел разум, пытавшийся разобраться с творившимся вокруг безумием. У него никак не получалось отделить явь от бреда, и меня всё дальше затягивало в круговорот призрачных видений, которые превращались в новую, страшную и беспросветную реальность…

***

Я открыла глаза.

Несколько секунд чувство дезориентации владело сознанием. Я не могла понять, где находилась, но вскоре узнала мягкий, золотистый свет, серые, матерчатые стены и тусклый блеск доспехов, разложенных на подставках. Я была в палатке — нашей с Давидом палатке. Однако разум отказывался вспоминать, как я здесь оказалась. Я помнила Битву. Помнила, как покинула Стража и как поверженный Фалег передал мне остатки сил. Помнила, как сражалась с Иблисом, как победила его и как Давид держал в объятиях моё потухшее тело.

А потом была темнота…

Я села на постели и схватилась за голову. Но, вопреки ожиданиям, под пальцами оказались не спутанные и слипшиеся от пота колтуны, а чистые и сухие волосы, легко просочившиеся меж них. Запаха крови я тоже не услышала, а значит…

Застигнутая врасплох заставившей покраснеть догадкой, я несмело приподняла край одеяла.

Да, я была абсолютно голая, если не считать бинтов, покрывавших отдельные части тела. Кто-то снял с меня доспехи, старую одежду, омыл после Битвы, перевязал и уложил в постель, заботливо накрыв одеялом. И этот кто-то сейчас явно отсутствовал.

Я принялась срывать с себя бинты. Естественно, ран под ними не оказалось: кости срослись, мышцы восстановились, а кожа затянулась. И не осталось даже следов, словно Иблис не раскидал половину моего тела по чёрному полю. Наконец, справившись с повязками, смотав их в объёмный клубок и отшвырнув в сторону, я потянулась к стопке чистой одежды, неизменно лежавшей на краешке матраса, и схватила её. Что-то маленькое звякнуло о каменный пол. Крестик! Надо же, до сих пор не исчез, несмотря на то, что его с меня сняли. Обеими руками я бережно подняла единственный и самый дорогой предмет в этом мире, напоминавший мне о доме и о маме, и аккуратно повесила обратно на шею. А затем принялась быстро натягивать одежду, пока не вернулся Давид.

В глубине души я надеялась, что меня лечила Эмили, но надежды развеялись в ту же секунду, когда вход в палатку приоткрылся. На пороге появился Страж с тарелкой дымящегося варева в руках и со слишком серьёзным и озабоченным видом. По его глазам я поняла, что он и не думал звать кого-либо на помощь, а сам заботился обо мне, пока я находилась в беспамятстве.

Увидев меня, Давид явно удивился и бросился к лежанке.

— Очнулась! — воскликнул он, схватив мою руку. — Как себя чувствуешь?

— Нормально… — проскрипела я, смущенно отводя взгляд.

— Есть хочешь?

— Издеваешься? Конечно, нет! А от воды бы не отказалась…

— Сейчас! — Давид метнулся к сосуду, плеснул из него в неизвестно откуда взявшуюся металлическую чашу, а потом быстро вернулся и протянул её мне. — Держи.

— Спасибо…

Я приняла чашу из его рук и залпом осушила. Прохладная жидкость быстро растеклась по телу, погасив остатки пожара, и впиталась вся до капли. Я словно не пила несколько месяцев, хотя на самом деле — всего пять дней, до этого момента даже не испытывая потребности в таком необходимом веществе, как обычная вода.

— Что со мной произошло? — наконец, спросила я.

— Твой организм не выдержал нагрузки… — чуть взволновано ответил Давид, присев рядом.

— Я упала в обморок?

— Вроде того. Довольно продолжительный обморок.

— Сейчас утро или вечер?

— Утро. Скоро начнётся Битва, но в колокол ещё не били, — произнёс Страж, и в его голосе вновь послышалась напряжённость.

— Только шестая… — простонала я.

— Э… Восьмая, — поправил Давид.

— Как восьмая?! — я вскинула лицо, и от резкого движения в глазах на мгновение потемнело. — Я же помню, что…

— У тебя был очень продолжительный обморок, — напомнил Давид, выделив интонацией слово «Очень». — Ты пропустила две Битвы.

— Но… Мы же должны восстанавливаться к утру! — в ужасе прошептала я. — Разве такое возможно?

— Что касается физических ранений, да. Но я никогда не видел, чтобы человек заимствовал силу у Духа. Его мощь тебя выжгла.

— Значит, я злостно прогуляла, — угрюмо