Свет – Тьма - Елена С. Равинг

распущенные на концах. А такие же чёрные глаза, словно искрившиеся от возбуждения, напоминали благородные обсидианы, закованные в миндалевидные оправы из густых и длинных ресниц.

На вид женщине было лет сорок пять или чуть больше, поскольку её кожа, казавшаяся бронзовой в обманчивом свете костра, уже потеряла юношескую упругость. В носогубных складках пролегли скорбные морщины, а в уголках глаз начали собираться мелкие лучики, создававшие впечатление постоянного веселья. Однако, несмотря на этот маленький изъян, женщина оставалась ослепительно красивой.

— Испугался? — весело спросила Парвати и лукаво улыбнулась, продемонстрировав идеально белые зубы.

— Конечно! Разве можно так?!

— Да брось! Что со мной могло случиться?! — воскликнула женщина, а потом перевела взгляд на меня, всё ещё вжимавшуюся в бордюр и до неприличия пристально её разглядывавшую. — Так! И кого ты к нам привёл?

— Это Лиза, — ответил Давид, окончательно расслабившись. — Лиза, это Парвати. Она — Страж.

— А бывают Стражи… Женщины? — ляпнула я первое, что пришло в голову.

Я попыталась принять невозмутимый вид, но не получилось — вид у меня стал ещё более сконфуженный, поскольку ответ был очевиден.

— Ну, Воины-женщины же бывают! — открыто рассмеялась она и подошла ближе, бесцеремонно взяв меня за руки. — Дай-ка я на тебя посмотрю! Дэвид столько о тебе рассказывал!

Я опешила.

Дэвид, то есть Давид, рассказывал?

Обо мне?

С чего вдруг?..

— А ты симпатичная… И сильная! — вынесла свой вердикт Парвати и намеренно громко зашептала, обращаясь к Стражу: — Везунчик! Не упусти её!

Я поперхнулась, а Давид вздёрнул одну бровь и укоризненно посмотрел в чёрные обсидианы, явно давая понять, что женщина вмешивалась не в своё дело.

— Ладно-ладно! Уже ухожу! — закатила она глаза и юркнула за выступ, крикнув уже оттуда: — Только меч свой заберу!

Воспользовавшись секундной паузой, Давид посмотрел на меня взглядом провинившегося ребёнка, а я в ответ скривила губы. Семейной разборки я, конечно, не устрою, но объясниться ему придётся.

— Я готова! — торжественно сообщила Парвати, вновь появившись в свете костра с мечом и латами в руках, а потом добавила неожиданно серьёзно: — Только ты зря привёл её сегодня. В лагере тёмных какое-то оживление, и мне это не нравится. Будь осторожен!

— Буду, — так же серьёзно ответил Страж.

— Пока, Лиза! — снова весело кивнула женщина и мигом соскользнула с уступа, скрывшись за каменными перилами.

Я проводила радостный ураган эмоций растерянным взглядом, а затем развернулась к Давиду, давая понять, что готова слушать его оправдания.

— Не обращай внимания, — скупо усмехнулся он, забрав у меня факел и затушив его о землю. — Она всегда такая.

— Оригинальная особа! — заметила я. — И кто же она?

— Мой Наставник. Парвати помогала, когда я только появился в этом мире… И мы сдружились.

— Насколько близко? — задала я прямой вопрос.

— Не настолько, чтобы волноваться, — улыбнулся Давид, положив обугленную головешку возле костра и вернувшись ко мне. — Она просто друг.

— Друг — женщина?

— Перестань!

— Ты не говорил о ней, а ей обо мне рассказал!

— А когда бы я успел?! С тобой мы знакомы два дня, а с ней я провёл тридцать лет! Она хорошая… Может, вы даже подружитесь…

Теперь я скептично посмотрела на Стража. Конечно, я хорошо относилась к некоторым людям, таким как Эмили или Мелания. Но заводить здесь подруг… Я не могла позволить себе подобную роскошь, ведь, если мы не умрём завтра или послезавтра, через пять дней всё равно покинем тёмный мир навсегда…

— Ладно, я не умею шутить! — сдался Давид, и улыбка слетела с его лица, сменившись обыденным, угрюмым выражением. — Но Парвати действительно хорошая. Она много раз вытаскивала меня из лап тёмных, когда мне ещё не хватало мозгов и я делал глупости. На земле она впала в кому несколько лет назад, а здесь для неё прошли столетия. У неё богатая семья, родственники поддерживают её жизнь, но это так долго, что мне сложно даже представить…

— Вечность среди чёрных скал… — понимающе кивнула я.

— Да… Парвати видит, как мы приходим и уходим, а сама не может освободиться — ни вернуться, ни умереть. И при этом умудряется сохранять оптимизм!

— Думаешь, она останется здесь? Её не отпустят?

— Не знаю, — ответил Страж, помрачнев.

Я замялась, задав неуместный вопрос, ведь у Давида была схожая ситуация. Если мне повезёт выжить, я смогу вернуться, а вот вернётся ли он — не знал никто. И даже память, сохранившаяся у меня от Духа, молчала.

— Прости, — тихо произнесла я, коснувшись его колючей щеки.

— Ничего, я привык… Пойдём, — Страж взял меня за руку, подвёл к дальнему краю площадки и указал на простиравшуюся за ограждением пропасть. — Я хотел показать тебе лагерь тёмных.

Сначала я не видела ничего.

Пространство перед взором наполнял густой мрак, отделявший мир тёмных от мира светлых. Но потом, когда глаза немного привыкли, я начала различать многочисленные острые скалы, окружавшие большую, овальную плоскость, как они окружали и нас. А на дальней стороне овала мерцали голубые огни, похожие на далёкие звёзды, отражавшиеся в водах ночного озера. С любопытством и волнением я вглядывалась в неведомый и далёкий мир, в призрачное сияние чужих костров, а память всё упорнее подбрасывала собственные воспоминания.

Вот я снова находилась в комнате. Я цеплялась за край кровати, парализованная и объятая смертельным страхом. Передо мной полыхал шар синего света, и Тьма демонстрировала заманчивые и жуткие картины. Я боялась этих видений, боялась хищного, но такого пленительного своего отражения и боялась наказания, которое она могла обрушить на меня.

Я боялась, боялась, боялась…

Как же давно это было.

Теперь прежние страхи исчезли, сменившись новыми, а испуганная, ничего не понимающая девочка осталась в другом мире и другом времени. Я пережила многое и познала кусочек мудрости Высших Сил. Я изменилась, как изменились и все мы. Наши жизни и наши души были исковерканы. И мы никогда уже не станем прежними, даже если сможем вырваться из кольца скал.

Я перевела взгляд на острые вершины и жадно впилась взглядом в тёмную даль, вспоминая, как хотела сбежать за их пределы. Только это было невозможно, поскольку созданный Высшими Силами клочок материального пространства замыкался на себе, подобно петле Мебиуса. Всё физическое могло существовать только внутри него и благодаря нему. И если бы кто-нибудь когда-нибудь всё-таки разорвал этот замкнутый круг, то его бы просто не стало. За пределами овалов не существовало ничего, и даже мрак казался каким-то неестественным. У него отсутствовала глубина, он являл собою плоскою поверхность, словно кто-то покрасил фанеру в чёрный цвет и создал из неё неумелые декорации. Возможно, таким и выглядел абсолютный конец пространства и времени, как