Романы. Рассказы - Варткес Тевекелян

— Может быть, может быть, — Маринье нахмурился, но спорить не стал.

Василий рассказал ему все, о чем только что узнал.

— Не может быть! — Маринье слегка побледнел.

— Источники информации тщательно проверены, они не вызывают никаких сомнений! — Василий следил за выражением лица хозяина дома и ждал, что же он будет делать.

— Позвоню министру и попрошу принять меня немедленно! — Маринье назвал нужный номер и, закончив разговор, обратился к Василию: — На чем вы приехали ко мне?

— На такси.

— Жаль, я думал, на своей машине… Ну, все равно, — надеюсь, мы поймаем такси!..

Правительство, предупрежденное о готовившемся восстании, стянуло к Национальному собранию полицейских и отряд гвардии для защиты парламента от фашистов.

Парижане с удивлением и страхом наблюдали, как через площадь Согласия идут к парламенту отряды фашистов. Перед министерством морского флота произошло настоящее сражение между демонстрантами и гвардейцами. Горел подожженный фашистами автобус. Слышались крики: «Долой Даладье!», «Да здравствует Кьяпп!»

Депутаты с опаской поглядывали на охрану, выставленную у Бурбонского дворца, — опасность, что фашисты ворвутся в здание парламента, была вполне реальной.

В шесть часов правительство Даладье получило первый вотум доверия: «за» проголосовали триста депутатов, «против» — двести семнадцать.

Девять часов вечера. Заседание палаты депутатов продолжается. Не прекращается и фашистский мятеж. Возле здания министерства морского флота возникает пожар. Гвардейцы выстрелами из револьверов отгоняют фашистских молодчиков, пытающихся ворваться в здание парламента.

Даладье вторично ставит на голосование вопрос о доверии правительству. На этот раз за вотум доверия голосуют уже триста шестьдесят депутатов.

Правительство Даладье все же вынуждено было подать в отставку через два дня. Председателем правительства национального единства становится сенатор, бывший президент республики Гастон Думерг. Министром иностранных дел — престарелый Луи Барту, названный впоследствии апостолом восточного Локарно.

Февраль был на исходе, приближалась весна 1934 года. Казалось, весь мир превратился в большой кипящий котел, а политики и власть имущие взяли на себя роль кочегаров, неустанно подбрасывая под этот котел горючее. Даже не искушенным в политике людям становилось ясно, что дело идет к войне — к большой, кровопролитной войне. Не хотели замечать этого правящие круги больших капиталистических государств. Вместо того чтобы одернуть бесноватого ефрейтора, они закрывали глаза на все, что творили фашисты, надеясь, что Гитлеру удастся то, чего не удалось сделать Антанте в 1917–1920 годах, — уничтожить Советское государство. Со своей стороны, гитлеровцы всячески укрепляли эти надежды ослепленных ненавистью к коммунизму политических деятелей, превратив антикоммунизм в государственную доктрину фашистской Германии. В Берлине открыто заявляли о своем намерении «всеми средствами бороться против опасности большевизма», «покончить с мировым коммунизмом», «ликвидировать Советский Союз». Эти антикоммунистические, антисоветские призывы гитлеровцев находили отзвук в сердцах правящих кругов капиталистических государств, в особенности у руководителей монополий Соединенных Штатов Америки.

Как следствие этого перед фашистской Германией широко раскрылись двери стальных сейфов и доллары широким потоком потекли к фашистам. Заключались десятки договоров и соглашений на поставку Германии стратегического сырья, вооружения и даже новейших авиационных моторов. От Америки не отставала и Англия. Британские банки: «Империал кемикл индастрис», «Виккерс-Армстронг», «Хиггинс энд К0» и другие — широко финансировали немецкие предприятия, занятые производством вооружения. По словам американского посла в Берлине Додда, «…англичане сами нарушили Версальский договор, продавая Германии самолеты и другую военную технику».

Стало известно, что американский дипломат Норман Дэвис, посетив Германию в начале 1933 года, беседовал с Гитлером. Выслушав его антисоветские высказывания, Дэвис заявил Гитлеру, что Соединенные Штаты относятся к проводимой Гитлером политике с полным пониманием.

В этой обстановке Василию было ясно, что ему не избежать поездки в Германию. Следовательно, нужно было готовиться, не теряя времени. Прежде всего необходимо оформить американское подданство Лизы. Василий опасался, как бы старик кюре не потребовал от него справку о гражданском браке и другие документы. Это было бы катастрофой, потому что никаких документов он предъявить не мог.

Василий посетил старика и попросил у него разрешения исповедаться. Он признался своему духовнику в тяжком грехе:

— Оформив гражданский брак у себя на родине, я до сих пор не обвенчался в нашей святой церкви…

— Почему вы так долго откладывали венчание?

— После женитьбы мы решили совершить свадебное путешествие и вот обосновались здесь, во Франции, не позаботившись запастись необходимыми для венчания документами. Я готов идти на любые жертвы, лишь бы получить отпущение грехов и венчаться в церкви!

— Грех свой вы можете искупить молитвой и покаянием… А венчаться без надлежащих документов невозможно!

— Отец мой, жена моя ждет ребенка… Не можем же мы, добрые христиане, растить внебрачное дитя…

— У вас имеются хотя бы какие-нибудь документы?

— Паспорт, рекомендации друзей из теннисного клуба и деловых людей… Наконец, мое желание покрыть все расходы.

— Сегодня я дам вам отпущение грехов. Что касается венчания — это вопрос серьезный, и я должен посоветоваться с епископом. Приходите ко мне за ответом дня через три, — сказал кюре.

Василий спросил, глядя на него в упор:

— Не лучше ли будет, если я теперь же пожертвую в пользу святой нашей церкви значительную сумму денег, скажем, две или три тысячи франков?

— Лучше три, — шепотом сказал кюре.

— Согласен. — Василий немного помедлил. — Может быть, удобнее обойтись без совета его преосвященства? На мой взгляд, такие вопросы вполне полномочны решать вы сами, без чужой помощи. Я жертвую три тысячи франков в пользу церкви. Вам же, за ваши труды, заплачу две тысячи франков. Думаю, что так будет справедливо.

— А свидетели у вас есть?

— При желании они могут быть, но лучше обойтись без свидетелей. Мне стыдно признаваться кому бы то ни было, даже близким друзьям, что я до сих пор не обвенчан в церкви…

— Когда хотите венчаться?

— Хоть завтра.

— Хорошо, завтра я буду ждать вас к трем часам… — И, как бы размышляя вслух, кюре добавил: — Действительно, может быть, лучше обойтись без свидетелей?..

Василий отсчитал пять тысяч франков и обещал быть в церкви завтра ровно в три.

Когда утром Василий попросил Лизу пропустить занятия в Сорбонне и пойти с ним в магазин выбрать подвенечное платье, она рассмеялась:

— Ты шутишь, надеюсь?

— Какие могут быть шутки в таком серьезном деле? Я прошу тебя стать моей женой не только перед людьми, но и перед богом!

Недели через две после венчания Василий поехал в американское консульство и подал заявление о выдаче его законной жене американского паспорта. Эта его просьба была удовлетворена исполняющим обязанности консула Соединенных Штатов Америки в Париже мистером Ковачичем.

Как только уладилось дело с паспортами, Василий решил вместе с Лизой отправиться за океан. Хотелось «набраться американского духа», как он говорил, и наладить в Нью-Йорке связи с деловыми кругами. Все это — в плане подготовки поездки в Берлин в качестве представителя какой-либо солидной американской фирмы.

Для въезда в Америку ее подданным особой визы не требовалось, но все же Василий в ресторане, за обедом, сообщил Ковачичу о своем намерении посетить Штаты.

— Настоящий коммерсант должен чувствовать веяния времени и поступать в соответствии с ними, — говорил он. — Мне кажется, что сейчас большой бизнес следует искать в торговле между Америкой и Германией. Немцы вооружаются, перестраивают соответственно свою промышленность, делают колоссальные закупки в Америке. Так почему бы и мне не попробовать свои силы на этом поприще? Как подданный Соединенных Штатов, я могу позволить себе поехать в Берлин и заняться там каким-нибудь выгодным делом. Разумеется, было бы идеально поехать туда в качестве представителя кругов, торгующих с Германией. В Нью-Йорке у меня дела, связанные с нашей рекламной конторой, но я попытаюсь найти солидную фирму, которая захотела бы поручить мне представительство в Германии. Ликвидируя свои дела здесь, в Париже, я надеюсь получить значительную сумму наличных денег. Если их пустить в оборот, торгуя с Германией, можно неплохо заработать. Во всяком случае, нужно попробовать!