LitPamiatniki - 8801 Alex

Зорика шагнула вперед, прикрываясь щитом. Избранная осознала свою глупость и попыталась выхватить дубинку, но меч Зорики сверкнул, на лезвии заплясал огонь, и еще одна голова упала на землю.

Зорика оглянулась и увидела, что Тиннстра делает свое кровавое дело, увидела, как Аасгод наносит удар. Хасан и Джакс возглавили атаку Шулка на Избранного, их копья несли смерть.

— Мерзость! — закричала еще одна Избранная, и ее голос был громче шума битвы. — Встань лицом ко мне! — В правой руке она держала скимитар, в левой — дубинку.

Зорика покрутила шеей и поудобнее сжала меч:

— Я тут.

Избранная бросилась в атаку. С каждым шагом, который она делала, появлялась ее точная копия, увеличивающаяся снова и снова по обе стороны от нее.

Зорика улыбнулась. Ей уже доводилось сражаться с иллюзионистами. Языки пламени снова заиграли на лезвии ее меча, и она закрыла глаза, вспоминая все, чему ее учили Анама и Майза. Она нанесла удар, не открывая глаз, вложив в оружие всю свою ярость. Она проигнорировала копии и их поднятое оружие и сосредоточилась на оригинальной Избранной. Их клинки встретились, оружие Зорики разбило оружие Избранной, а затем она ударила женщину свободной рукой, пробив ей череп.

Во имя Богов, это было приятно. Она плюнула на труп:

— Вот почему мы тренируемся, сука.

Зорика двинулась дальше, охотясь на Избранных, убивая их одного за другим. Их удары отскакивали от ее щита, а их сила все уменьшалась и уменьшалась по мере того, как их становилось все меньше.

Тиннстра была похожа на саму Синь. В том, как она сражалась, не было ни изящества, ни сдержанности, ни страха за собственное благополучие. Тиннстра бросалась на любого, с кем бы она ни сражалась, ураганом войны, отрубая руки и перерубая шеи.

Так непохоже на Аасгода. Маг сражался с хирургической тщательностью и точностью, нанося удары издалека, без эмоций. Эффективно.

Солдаты Зорики отступили под командованием Хасана и Джакса, понимая, что их работа выполнена и нет необходимости рисковать чьими-либо жизнями в последние мгновения битвы.

В конце концов, остался только один Избранный. Мужчина повернулся к ним троим, потрясая дубинкой, на кончике которой мерцала энергия.

— Кровь, которую я дам тебе, О Великий, — сказал он. — Души, которые я пошлю...

Метательная звездочка ударила его между глаз.

— Заткнись, — сказала Тиннстра.

Избранный постоял мгновение, глядя на них, словно пытаясь понять, мертв он или нет. Затем его ноги подогнулись, и он присоединился к своим собратьям, лежащим в грязи.

— Ты хорошо сражалась, — сказала Тиннстра, подходя к ней. — Ты ранена?

Зорика покачала головой:

— Нет. Повезло.

— Ты вовремя подняла щит.

— Только потому, что ты побежала меня предупредить. Я думала, что Киориу — единственная угроза.

— Всегда ищи ловушку.

— Буду.

— Тебе следует искать лучше — однажды меня не будет рядом, чтобы тебя предупредить.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Зорика. Что-то в Тиннстре ее беспокоило. На этот раз это была не ярость. Это было что-то другое. Грусть. — Ты в порядке?

— Да. И я сожалею о том, какой я была. Это было... неуместно.

Зорика улыбнулась:

— Я тоже сожалею.

— Тебе не о чем сожалеть. — Тиннстра наклонилась и поцеловала Зорику в щеку. — Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю, — ответила Зорика, обеспокоенная больше, чем когда-либо. Она собиралась что-то сказать, но к ним подошел Аасгод.

— А теперь иди и отдохни, — сказал Тиннстра, тоже его заметив. — Я прослежу, чтобы убрали эти тела.

— Тиннстра, я...

Раздался сигнал тревоги.

— Эгрилы у восточной стены, — крикнул кто-то.

— Иди, — сказала Тиннстра. — Ты нужна своему народу. Мы можем поговорить позже.

Зорика кивнула и поднялась в воздух, радуясь, что ее мать все еще присматривает за ней. Они смогут исправить то, что произошло между ними позже. Как только война будет выиграна.

65

Тиннстра

Котеге

Тиннстра держала нож в дрожащей руке. Это был маленький клинок, изготовленный из лучшей ризонской стали и острый, как бритва. Идеально подходит для того, что ей нужно сделать. Идеально подходит для ее безумного плана.

Она сидела в своей комнате в Котеге, пока снаружи бушевала битва. Она чувствовала себя виноватой за то, что не была там, за то, что не вносила свою лепту, но чем дольше продолжалась битва, тем больше она убеждалась, что поступает правильно.

Она должна остановить эту войну.

Она не видела свою мать весь день. Мойри сражалась бок о бок с Зорикой, Хасаном и Джаксом, и Тиннстра была благодарна ей за это. Она не хотела больше лгать или, что еще хуже, терять мужество, чтобы сделать то, что должна была сделать.

Она даже не разговаривала с Раласисом после их короткого мгновения любви. Это было проявлением слабости с ее стороны — и она не могла себе позволить еще такие моменты. Почему она снова попыталась переспать с ним?

Потому что, возможно, это был последний раз, когда у меня был шанс почувствовать что-то, кроме ненависти, шанс почувствовать себя любимой.

Потому что пути назад не было. Другого пути не было. Только этот.

Наша единственная надежда.

Она посмотрела на свою форму. Украденная форма Избранной, императорской элиты, врага. Какими чудовищами они когда-то казались, какой страх они ей внушали. Теперь она была более чем равной им. Если они были страхом, то она была смертью.

Скольких я убила?

Слишком много, чтобы сосчитать.

Недостаточно, чтобы что-то изменить. Пока.

Она взяла эту форму у женщины с вогнутым внутрь лицом — работа Зорики. Форма сидела идеально, как будто была сшита специально для нее. Подарок.

На воротнике было немного крови, но не столько, чтобы это имело значение. На фоне черной шерсти эту кровь никто не заметит. Ее рука потянулась к черепам на шее. Такие маленькие — и обладают такой силой.

Маска лежала на кровати рядом с оружием Тиннстры. Она ненавидела ощущение, когда ее надевала. Простой кусок материала, но маска вызвала у нее приступ клаустрофобии.

Потерянности.

Было неестественно закрывать лицо подобным образом. Мало того, что она не могла видеть левым глазом, так еще и маска наполовину закрывала ее оставшийся здоровый глаз. И перекрывала периферийное зрение — одного этого было достаточно, чтобы раздражать. Хуже всего было то, что из-за маски она почувствовала себя одной из них. Она сразу же ее сняла.

Тем не менее, маска сделает свое дело,