Короли рая - Ричард Нелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, – раздался ответ из каждых уст.
Громче:
– Вы пойдете со мной на Гору Всего Сущего и покажете этим изменникам и обманщицам гнев мстительных богов?
– Да! – закричали все они.
– Тогда я называю вас моими братьями! – Он выбросил руку вперед, и мужчины затоптали костер в попытке ухватиться за нее или за спину того, кто успел ее коснуться. – Все наши подвиги будут как одно целое. Я вырежу руны ваших имен в скале лжепророка. И если вы падете, вас примут в раю как героев.
Они смеялись и плакали без всякого стеснения, держась за спины и плечи друг друга, в изумлении наблюдая за своим новым пророком и за костром – жаждущие битвы, жаждущие смерти.
Эгиль откинул кусок парусины, что прикрывал небольшой склад оружия, устроенный Рокой, и воины собрались вокруг, чтобы забрать свои «божественные» клинки. Рока одаривал их одного за другим, кладя массивную ладонь на плечо каждому в знак признания верности мужчины.
– Это всего лишь начало, – сказал он позднее, когда взошло солнце, и Эгиль не ощутил ни радости, ни гордости, ни восторга со своей стороны, но поверил, что это правда. Он не признавал, что Рока – возрожденный провидец или сын бога, но за последние несколько лет он видел, как его хозяин делал то, что явно не удалось бы никому другому.
Прежде всего, тот не спал. Его ум, казалось, был способен вспомнить все, что он видел или слышал, в совершенстве и в два счета. Он каким-то образом научился ковать сталь, как в древних легендах, придавая ей такую форму и прочность, что она прорубалась сквозь железо, окрашивая ее и вытравливая рунами, не оставлявшими отметин. Эгиль видел, как Рока сокрушал сильных мужчин голыми руками – ни разу не дав себя оболванить, застигнуть врасплох и даже травмировать. А ведь он все еще подросток!
Скальд посмотрел в глаза мужчин, среди которых оказался, и увидел фанатиков. Он увидел убийц и ворюг, бандитов и громил. Он попытался вспомнить, что из себя представляла его жизнь до встречи с Рокой – до того, как он предложил сироте-изгою еду, компанию и злополучный план, и до того, как стал калекой. Но волна воспоминаний разбилась о лодку его разума, которую грозило потопить море печали, если он позволит. Он не мог допустить.
– Да, господин. Всего лишь начало.
* * *
Тридцать мужчин покинули лагерь, как только их осветил свет, и небольшими группами отправились к долине закона. Все они получили приказы, хотя Эгиль не знал, какие именно.
– Ты уверен, – услышал он голос Роки, – что жрица Кунла находится в половине дня ходьбы от долины?
– Да, господин, – сказал Тахар, вассал, которого особо выделил Рока этим утром, – бывший вождь, у которого отняли титул, землю, семью и собственность за «ненадлежащее поведение». Что навлекло такую кару – реальная продажность или неудовольствие Гальдрийского Ордена, – Эгиль не знал.
– Мои люди видели ее вместе с воинами на дороге, – заверил он. Тахар был также сокольничим, и его птицы, среди прочего, служили бесценными посыльными, хотя мужчины умели читать и понимать лишь простые, записанные одним знаком приказы.
– Сколько их? – спросил Рока.
– Дюжина, не больше.
– У них не было вождя?
Пожатие плечами.
– Они не могли сказать, господин.
– Не важно. Хорошая работа.
Мужчина склонил голову и удалился, и Эгиль увидел в его глазах довольство. Он осознал, что ревнует, и поборол это чувство.
– Господин, – спросил он, – как могла Кунла просто случайно оказаться здесь, когда мы пришли ее осудить?
Рока устремил взгляд к горизонту.
– Потому что я известил Законовещателя, что Кунлу осудят, и та послала за ней.
Эгиль попытался не выглядеть шокированным. Он-то думал, план состоял в том, чтобы обвинить ее, а затем вернуться в деревню Роки и посеять хаос.
– Почему, хозяин? Или ты собираешься устроить ей засаду на дороге?
Его хозяин промолчал, но, когда все же ответил, тон был резким:
– Нет, я не собираюсь подкарауливать ее на дороге.
Они больше не разговаривали и вскоре пересекли деревянный мост через реку Брэй в саму долину.
Поскольку было лето, в Алвереле кипела жизнь; палаточные лагеря тянулись от реки до гор, а базар обвивался змеей вокруг центрального «передвижного» городка. Трудно было сказать наверняка, но Эгиль решил, что здесь собрались тысячи людей. Одни оставались на целый сезон – как «прокуроры», которые за деньги выдвигали обвинения чужакам, или торговцы и их семьи; другие приходили и уходили в зависимости от времени года: рыбаки и звероловы, псари, пивовары и иже с ними.
Любой мужчина верхом на боевом коне становился объектом внимания в большинстве городишек, но не здесь, в Алвереле. Вместо этого люди смотрели, как вышагивает Рока рядом с Сулой, которого вел под уздцы в толчее. Несомненно, от людей не укрылись его рост и капюшон, рукоять его меча, его стая диких вооруженных приспешников. Несколько женщин указали на них; мужчины проверили свои ножны.
Эгиль задался вопросом, сколько городов посетил его хозяин, следуя по стопам «Сказания о Последнем Шамане Рун». Сколько вождей теперь владели его «божьими подарками»? Сколько обывателей верили, что может произойти конец мира и что Букаяг – его провозвестник?
Естественно, по мере того, как распространялась его слава, жрицы делали попытки убить Року. Это началось вскоре после того, как он стал раздавать свои «подарки». Орден всегда неохотно терпел богов и обычаи старины – провидцев и пророчества, конец мира, древние мифы, – но вовсе не случайно каждый, включая Эгиля, верил, что начертание рун опасно для мужского здоровья. Воистину так. Но было ли это обусловлено «карой бога» или жрицы, представлялось куда менее очевидным. Ну, во всяком случае, раньше.
За последние несколько лет слуги жриц много раз нападали на Року – иногда у черта на рогах, иногда средь бела дня в городишках, но всегда от имени Ордена Гальдры. Сказать, что им «не везло», было бы неточно. Рока забивал своих несостоявшихся убийц или столь же часто переманивал их на свою сторону. Как раз таки мужчины, которых использовал Орден для подобных задач, оказывались наиболее восприимчивы к его проповеди, и действительно, половина его вассалов – его самые верные приспешники – когда-то были посланы убить его. Их победили, в бою либо хитростью, но пощадили и рассказали «правду», а затем пообещали особое место рядом
