Короли рая - Ричард Нелл

Эгиль увидел блеск железа в кольце сидящих вплотную людей, и его сердце учащенно забилось, хоть он и не был уверен почему.

– Ах, бард приехал. С возвращением, Эгиль. – Голос его хозяина одновременно пугал и успокаивал; Эгиль убрал ногу со спины коня, и сильные руки опустили его на землю. – Как приняли твою весть в Норофе?

– Отлично, господин, хотя мне пришлось уехать в спешке.

Рока пожал плечами.

– Я ждал. Теперь, когда ты здесь, я начну. Садись.

Он сделал, как приказано, и люди сдвинулись, освобождая Эгилю место, ибо, невзирая на его увечья и отсутствие меча, с уважением Роки пришло уважение других. Присутствующих было не меньше нескольких десятков.

– Люди пепла.

Собравшиеся держали свои винные мехи, но всякая болтовня прекратилась.

– Каждый из вас находится здесь, потому что вы доверяете мужчине, который привел вас, и я тоже. – Он помолчал. – Давайте говорить прямо.

Хотя я не знаю вас, я знаю ваши истории. Ни одна женщина не захочет выбрать вас такими, какие вы есть, и поэтому у вас нет детей; вы не служите никакому вождю, по этой причине у вас нет людей. Если вы сражались или убивали, то делали это ради самих себя: не ради чести или славы, а ради выживания. Некоторые из вас – одиночные сыновья. Некоторые из вас обезображены – тронуты Носсом еще во чреве. У вас может не быть ни отца, ни даже матери. Некоторые из вас, как Тахар, – ладонь Роки легла вассалу на плечо, – могли когда-либо иметь что-то или все из этих вещей, теперь отнятых у вас законом. Возможно, справедливо. Но вероятнее, нет. – Он снова умолк. – Большинство из вас никогда не знали женского прикосновения. Единственное тепло, что вы находите, – у одинокого костра, на улице или на донышке фляги. Никто из вас не увидит рая. Когда вы умрете, повелитель мертвых заберет вас к себе в гору, и вы сгорите и переродитесь.

Некоторые глаза смотрели вызывающе, но большинство были опущены вниз от стыда.

– Я знаю вас, потому что я – это вы. – Рока подставил свое лишенное пепла лицо свету костра, обнажив огромное родимое пятно, уродливо бугристые черты и свирепые яркие глаза. Некоторые мужчины ахнули, но никто не отшатнулся. – Но, в отличие от вас, я отпрыск Вишан.

Брови приподнялись, рты распахнулись, и мужчины переглянулись друг с другом. Рока отстранился.

– Мое имя Букаяг.

Эгилю стало интересно, многие ли здесь слышали это имя – слышали сказание о «Последнем Шамане Рун». Передалось ли оно от залов к деревням, из города в город через других скальдов?

– Когда-то у меня были отец и мать, и брат, Рока. Он был всем, чем не являюсь я. Он был здоровым, непомеченным и желанным. Вопреки моему проклятию он любил меня и называл меня братом. И так же, как я, он обладал зрением провидца. Он прочил великое будущее для нашего народа. Он хотел привести нас в мир, где законы не превращали бы нас в животных и рабов, где мужчины могли бы прославиться, защищая Аском, а не воюя против соседей или чужаков, не сделавших им ничего плохого. Он прочил возврат к старым временам, когда великие герои сражались со злом, таившимся в ночи.

Рока неуклонно повышал голос, переполненный эмоциями, но снова сделал паузу. Он присел на корточки и мрачно уставился в огонь.

– Жрицы убили моего брата. Моего отца. И… когда она лежала больной и беспомощной, они убили мою святую мать. Я оплакивал их утрату, но еще больше – утрату для всех аскоми. Ибо мой брат, – он подавил рыдание, которое, как знал Эгиль, было притворным, но все равно казалось настоящим, – был возрожденным пророчеством. – Он встал, и мужчины подались вперед на скамейках.

– Мой брат был ниспослан богами, чтобы перенести нас в рай, а жрицы в невежестве и страхе убили его. Я знал, поскольку до того момента видел во снах пышные зеленые нивы и теплое солнце. Но после я видел только огонь и смерть. Носс грядет. И это будет совсем скоро. – Еще одна пауза.

– Почему сейчас, мой господин? – спросил Эгиль, как по команде, и Рока оскалил неровные зубы. Его голос проревел над треском костра и стрекотом сверчков, как сильный ветер:

– А почему боги не испытывают нас больше? – Он позволил этой фразе повиснуть в воздухе. – Как мужчинам проявить себя? Показать свою доблесть? Когда все, что осталось, – это покой, законы и страх?

Мужчины согласно заворчали, как сделали бы большинство в Аскоме.

– Как достойному воину завоевать женщину, когда мы все знаем, что спутниц нам определяют жрицы?

Лишь отчасти правдивое, но широко распространенное мнение, и оно нашло отклик у всех. Они громко это подтвердили.

– Какая слава в служении вождю, когда вожди попросту избираются, а не властвуют по праву силы?

Теперь мужчины вставали и восклицали. Многие не состояли при вождях, так как ненавидели правила.

– Итак, я расскажу вам, что увидел в моих снах! – «Ну вот, понеслось». – Гальдра была лжепророком!

Некоторые из тех, кто встал, схватились за стоящих рядом; распахнутые глаза мерцали в свете костра. Эгиль знал, что Рока отпускает им грехи – заявляя, что все их страдания, весь их позор были ложью. Все, что делало их неправыми или опороченными, было ложью.

– Нет никакой Нанот. Гальдра ввела наш народ в заблуждение! Вот почему исчезли боги, вот почему у нас нет цели, и вот почему грядут истинные боги, чтобы уничтожить мир!

Рока отбросил одеяло в сторону с поляны и поднял круглый стальной щит, затем длинный клинок. Он поднес их к огню костра, и они засияли цветными, плавными рунами. На них не было никаких линий или отметин от резца, и они светились голубым в бледном свете. Некоторые мужчины бездумно потянулись, как мотыльки к пламени, другие лишь затаили дыхание.

– Это Эфрас Облавщик и его брат Эфрам. Они – дары от Вола. Для каждого мужчины, кто будет служить, есть именной клинок.

Ошеломленная тишина. Это были мечи прямиком из мифа и, если уж на то пошло, определенно стоили целое состояние.

– Вол будет наблюдать за каждым, кто сражается Его сталью; Он увидит вашу отвагу, и каждая пролитая капля крови будет во имя Его. Конец мира грядет, и остановить его мы не можем. Сейчас, как и всегда, есть лишь одно средство защиты. Есть лишь один путь к вечной жизни в раю. И этот путь – отвага.

Многие мужчины взялись за руки, столпившись так тесно, что небольшой костер опалял им колени. Рока продолжал немногим громче шепота:

– Я