Короли рая - Ричард Нелл

При этих словах король запнулся, и Кейл мог поклясться, что увидел гордость в его глазах, пускай лишь на мгновение, но убежденность отца нисколько не ослабла.

– Я все еще молод, сын мой. Я мог бы взять больше жен, завести больше детей. Я мог бы и сам жениться на Лани.

Старший принц покачал головой.

– Новый наследник – ребенок чужестранки, от третьей жены? На фоне скандала и «происшествий» с твоими сыновьями, где замешана любимая многими наследница знатной семьи? – Он улыбнулся. – Не думаю. Еще двадцать лет, чтобы твои враги объединились до того, как этот претендент возмужает? У тебя ничего не получится, отец. Мы оба это знаем.

Любые остатки гордости в глазах Фарахи полностью исчезли, сменившись чем-то менее благостным.

– Да неужели? – Он пошевелился, словно собираясь встать, затем откинулся на спинку кресла. – Есть поговорка, сын мой, и странно, что она пришла мне на ум, но она применима. Уверен, ты мог ее слышать, но знаешь ли ты ее историю?

Тейн промолчал.

– Когда я был в твоем возрасте, – взор монарха переместился к единственному фонарю c китовым жиром, – королевская семья Трунг из города Халин стала нарушать законы Шри-Кона. Видишь ли, Трунги, как и семья твоей матери, были гордым и древним родом. Они верили, что в силу этой знатной родословной у них есть определенные… привилегии. Что они, в известном смысле, выше закона. Что они неприкосновенны. – То, как он сказал «выше закона», ясно давало понять, что он думает об этой идее. – Знаю, сейчас это кажется тебе глупым, но в то время, сын мой, этому верили многие во всем Пью, и не только они, и так было сотни лет.

Тут он сделал паузу и улыбнулся, будто вспоминая о чем-то приятном.

– Однажды я отправил пожилому старейшине Трунгов – которого также величали царствующим королем Халина – сообщение о том, что я хотел бы «провести переговоры». Что ж, вполне предсказуемо он отправил большую часть своего флота, чтобы посодействовать дискуссии. Однако я выслал лишь небольшой отряд с твоей тетей Кикай… – тут он остановился и посмотрел на Тейна, словно тот хотел знать почему, – …чтобы показать мои добрые намерения, конечно. Ведь они могли бы легко захватить ее ради выкупа. – Его голос повысился в редком проявлении драматизма. – Последнюю из моих живых кровных родственников, не считая моих сыновей! И впрямь великий жест доверия. Твоя тетя сказала, что разговор выдался долгим, удручающим и в конечном счете бесплодным. Трунги хотели подарков, особого признания, льгот. Это тянулось с утра до вечера – а все мы знаем, сколь терпеливой умеет быть твоя тетя. – Он улыбнулся, но мимолетно. – Флот Халина и большая часть его армии в конечном итоге вернулись домой, несомненно, вообразив, будто Шри-Кон боится столкновения с ними. Но близ побережья они увидели, что с их острова поднимается дым. Они обнаружили, что половина их города охвачена пламенем. Мне сказали, что они сохранили походный строй и направились маршем прямо к замку. Мне сказали, что они прошли мимо мертвых мужчин и детей – своих отцов, братьев и сыновей, обнаружив, что их дочери и жены попросту исчезли. И шаг за шагом преодолевая этот ужас, наконец вернувшись в центр своего благородного дома, они обнаружили, что великий, неприступный замок Халин разграблен.

Глаза короля опустились, а челюсть напряглась.

– Старик Трунг разрублен на куски и сложен в котел для супа с плавающей сверху головой. Его жены, наложницы и дети зарезаны там же, рядом с ним, а их конечностями на плитках выложено слово «король». Все члены его семьи – сыновья и дочери вельмож – были истреблены, от старух до маленьких мальчиков, от прямых родственников до отдаленных кузенов. Их древний, знатный, неприкосновенный род был полностью уничтожен.

Тейн вперил взор в отца.

– Сдается мне, суть этой истории скоро прояснится.

Фарахи дернул головой.

– Возможно, ты не слышал эту поговорку. – Он улыбнулся без теплоты. – Я полагаю, ее остерегаются употреблять среди принцев Алаку. Ну что ж. Позволь мне просветить тебя. И ты должен меня простить, ибо я понимаю, что ее можно использовать в самых разных обстоятельствах. – Улыбка стала шире. – Хотя, конечно, никогда в городе Халин. Если кто-нибудь когда-то предположит невозможность чего-либо, сын мой, тебе нужно лишь ответить: «Иди и спроси у Трунгов».

Рядом с Тейном, словно из воздуха, появился Эка, обвив ладонями его руку с мечом и обхватив принца одним быстрым движением.

Тейн дал отпор – определенно лучше, чем Кейл, – и разоружить его было не так легко, как обещал король. Двое мужчин боролись в попытке повалить друг друга, замысловато работая ногами, словно в танце. Рука Эки метнулась к горлу Тейна.

Принц закашлялся, в панике выпучив глаза, и Эка, грубо скрутив его, швырнул на землю в яростной демонстрации силы. Он связал запястья наследника тонким шнуром со своего пояса, затем отбросил Тейна к стене, где тот обмяк, пытаясь восстановить дыхание.

– Ложись на стол, – велел Фарахи; от его терпеливости не осталось и следа. Хирург дрожал, лицо его побледнело, и он с некоторым усилием сглотнул.

Кейл не шелохнулся, и Эка двинулся вперед, неотвратимый, как морской прилив. Невозможно длинные ручищи с подобными тискам пальцами осторожно водрузили Кейла на стол, затем он почувствовал, как врач берет его за руки и ноги и пристегивает их кожаными ремнями.

– Не делай… это, – выдавил его брат. – Умоляю тебя. Я сделаю… все что угодно.

Кейл услышал боль, отчаяние, безысходность. Это разбило ему сердце.

– Все в порядке, – услышал он свой голос. – Это моя вина. Но мы по-прежнему будем вместе. – Он взглянул на брата и увидел слезы – неприятие реальности в глазах мальчика. Он смотрел, как тот порывается встать и с криком броситься вперед, несмотря на связанные руки. Эка держал его крепко.

– Хорошо усвой этот урок, сын мой. – Фарахи говорил без единого намека на удовольствие. – Любовь суть медленное, неудобное оружие и часто служит палкой о двух концах, тогда как страх прост. Ты мог бы настроить своих братьев против меня любовью, но я могу переманить их обратно, угрожая тебе. – Он посмотрел на Кейла, и в его голосе не было ни победы, ни жалости: – Они знают, что я сделаю, если мне придется.

Хирург пошарил в заляпанных кровью штанах Кейла, обнажая провинившийся придаток и протирая его чем-то, пахнущим ромом. Затем наклонился вперед, глядя Кейлу в глаза:

– Это… будет больно, мой принц. Мне… приказано не давать вам настойку – она помогла бы от боли, как вы