Посмертные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

И, говоря это, леди Снофнуф выразительно указала на мистера Пикквика, который в эту минуту смотрел в другую сторону.

— Позвольте вам представить, миледи, моего достойного друга: мистера Пикквика, — прекраснейший джентльмен, — ему будет очень приятно, — отвечал церемониймейстер. — Мистер Пикквик, леди Снофнуф, — миссис полковница Вогсби, — мисс Боло.

Мистер Пикквик раскланялся всем дамам и, находя невозможным увернуться от их внимания, почтительно взял игру карт и сел за стол. Мистер Пикквик и мисс Боло сделались партнерами против леди Снофнуф и миссис полковницы Вогсби.

— Что тебе надобно, Дженни? — сказала миссис полковница Вогсби, оборачиваясь к одной из молодых девиц.

— Я пришла спросить, мама, можно ли мне танцевать с молодым мистером Кроли? — шепнула младшая и прелестнейшая из двух девиц.

— Ах, Дженни, как тебе не стыдно, мой друг, думать о таких вещах? — возразила нежная мама. — Разве не говорили тебе двадцать раз, что у его отца всего только восемьсот фунтов годового дохода и доход этот умрет вместе с ним? Стыдись, мой друг. Ни под каким видом.

— Мама, — шепнула другая, старшая девица, чопорная и жеманная, — мне представили лорда Мутонгеда. Я сказала, мама, что меня, кажется, еще не ангажировали.

— И очень умно сделала, мой ангел, — отвечала миссис полковница Вогсби, прикоснувшись веером к плечу своей дочери. — На тебя я могу совершенно положиться. Лорд Мутонгед богат и знатен. Будь с ним ласкова, мой ангел.

С этими словами миссис полковница Вогсби нежно поцеловала свою старшую дочь и, сделав еще раз строгое замечание младшей, принялась сортировать свои карты.

Бедный мистер Пикквик! Никогда еще до этой поры ему не приходилось быть партнером трех женщин, в совершенстве постигших тайну карточного искусства. Их неумолимая строгость приводила его в трепет. Если он делал промах, мисс Боло бросала на него сокрушительный взгляд, исполненный страшного негодования и досады; если он призадумывался над своей игрой и недоумевал, с чего идти, леди Снофнуф, повертываясь на своем стуле, обнаруживала энергичные признаки нетерпения и с сожалением посматривала на миссис полковницу Вогсби, которая, в свою очередь, откашливалась и беспрестанно пожимала плечами, как будто желая сказать, что она решительно сомневается в здравом смысле этого скучного и неповоротливого старика. Потом, после каждой игры, мисс Боло, испуская глубокий вздох, спрашивала с негодованием, отчего мистер Пикквик не отвечал ей с бубен, или треф, или пик, или червей, зачем он прозевал онеры, промигал туза, и почему бы ему не козырнуть с короля. На все эти и другие весьма важные обвинения мистер Пикквик решительно не был в состоянии представить благовидного оправдания, так как он в последнее время почти совсем не упражнялся в карточной игре. Посторонние зрители, вертевшиеся около стола, тоже приводили его в крайнее смущение. К тому же внимание его было отвлечено интересной беседой между мистером Анджело Бентамом и двумя девицами Матинтерс, которые беспрестанно увивались около церемониймейстера в надежде завербовать через него какого-нибудь отсталого кавалера. Все эти вещи, в связи с беспрестанным шумом и толкотней от приходивших и уходивших особ, произвели чрезвычайно неприятное впечатление на мистера Пикквика, и он во весь вечер играл очень дурно, тем более что карты как нарочно шли к нему из рук вон плохие. Когда они встали из-за стола в половине двенадцатого, мисс Боло, встревоженная и раздосадованная, прямо уехала домой, не сказав даже прощального приветствия своему партнеру.

Соединившись со своими друзьями, которые, все вообще и каждый порознь, объявили, что вечер пролетел для них незаметно в беспрерывных удовольствиях всякого рода, мистер Пикквик отправился с ними в гостиницу «Белого оленя» и, выкушав на сон грядущий стакан крепкого пунша, погрузился в сладкий сон.

Глава XXXVI. Необыкновенное и совершенно непредвиденное бедствие, обрушившееся на голову мистера Винкеля

Располагая пробыть в городе Бате никак не менее двух месяцев, мистер Пикквик счел необходимым переселиться со своими друзьями из гостиницы на особую квартиру, которую, после многих хлопот, удалось им наконец приискать за весьма дешевую цену в верхнем этаже одного дома на Королевской улице. Сюда же, вместе с ними, переместились мистер и миссис Даулер, согласившиеся занять две лишние комнаты, которых Пикквикистам некуда было девать.

И лишь только они переселились, мистер Пикквик начал употреблять минеральные воды, систематически и методически, соображаясь со всеми правилами, предписанными комитетом опытных врачей. Он выпивал четверть пинты перед завтраком и потом равномерными шагами взбирался на вершину холма; затем он выпивал другую четверть пинты после завтрака, и такими же шагами спускался к подошве холма. После каждой новой четверти пинты мистер Пикквик объявлял выразительным и торжественным тоном, что он чувствует себя гораздо лучше, и это доставляло великое утешение его друзьям, хотя прежде никто из них не слыхал, чтобы великий человек расстроил свое здоровье.

Батская зала минеральных вод великолепна и обширна. Ее украшают коринфские колонны, золотые надписи, музыкальная галерея, затейливые часы и статуя Нэша. Перед огромным буфетом стоит мраморная ваза, из которой выкачивают воду, и перед вазой — многое множество желтоватых стаканов, из которых благосклонные посетители с удивительным терпением и важностью глотают целительную влагу. Весьма недалеко отсюда, в уединенных комнатах, устроены ванны, где прокаженное человечество с большим комфортом обмывает свои физические недуги, услаждая в то же время свою душу звуками превосходного оркестра.

Каждое утро постоянные водопийцы, и в числе их мистер Пикквик, неизбежно встречались в зале минеральных вод, выпивали обычную четверть пинты и гуляли по предписанному правилу. В полуденную прогулку лорд Мутонгед, высокородный мистер Кроштон, вдовствующая леди Снофлуф, миссис полковница Вогсби, все великие люди и все утренние водопийцы встречались опять в общем великом собрании. Затем они выходили или выезжали, или выносились в портшезах и потом встречались еще раз. После того все расходились, развозились или разносились по домам. Если вечером был спектакль, они встречались в театре; если бал — на бале; и если не было ни спектакля, ни бала, они встречались утром на другой день и так далее, до бесконечности.

После шумного и веселого дня, проведенного таким образом, мистер Пикквик сидел один в своей комнате, с пером в руках и бумагой на столе. Ученый муж записывал свои впечатления в путевом журнале. Друзья его были в своих спальнях. Когда таким образом он погрузился в свои размышления и перо его скрипело по бумаге, в дверях послышался легкий стук.

— Войдите! — сказал мистер Пикквик.

И в комнату вошла миссис Краддок, домовая хозяйка.

— Что вам угодно? — спросил мистер Пикквик.

— Прошу извинить, сэр, — сказала миссис Краддок, — делая книксен, — я пришла спросить, не понадобится ли вам чего-нибудь?

— Нет, сударыня, мне ничего не нужно, — сказал мистер Пикквик.

— Служанка моя уже спит, сэр, — сказала миссис Краддок. — Мистер Даулер был так добр, что обещался сам отпереть двери для миссис Даулер, когда она воротится из гостей. Он ожидает ее с минуты на минуту. Поэтому я думала, сэр, что если вам ничего не нужно, мистер Пикквик, то я могла бы уже лечь спать в постель.

— Очень можете, сударыня, — отвечал мистер Пикквик.

— Спокойной вам ночи, сэр, — сказала миссис Краддок.

— Спокойной вам ночи, сударыня, — сказал мистер Пикквик.

— Покорно вас благодарю, сэр.

— Не стоит благодарности.

Миссис Краддок затворила дверь; мистер Пикквик взялся опять за свое перо.

Через час вступление уже было окончено; пересмотрев последнюю страницу и поставив в приличном месте запятые, мистер Пикквик закрыл свой журнал, переложив последнюю написанную страницу пропускной бумагой, вытер перо о фалду своего фрака и зажег свечу, чтобы идти наверх в свою спальню.

Согласно принятому обыкновению, он остановился перед комнатой мистера Даулера и постучался в дверь, чтобы проститься с ним перед отправлением на сон грядущий.

— А! Так вы идете спать? — сказал мистер Даулер. — Как это жаль, что я не могу последовать вашему примеру! Прескверная ночь. Ветер сильный?

— Сильный, — сказал мистер Пикквик. — Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Мистер Пикквик ушел в свою спальню; мистер Даулер сел опять перед камином, исполняя таким образом данное обещание — ждать жену.

Ничего не может быть скучнее и досаднее, как дожидаться кого бы то ни было, особенно если ожидаемая особа ушла или уехала в гости. Вы не можете никакими способами отстранить от себя мысль, что на бале, в приятном обществе, время летит с удивительной быстротой, между тем как для вас оно тянется с убийственной медленностью; и чем больше вы об этом думаете, тем больше исчезает ваша надежда на скорое возвращение ожидаемой особы. Часы также начинают стучать слишком громко, когда вы сидите и горюете одни перед камином, и вам кажется, — со мной, по крайней мере, это бывало, — будто к вам под платье забралось что-то вроде паутины. Сперва начинает что-то щекотать ваше правое колено, и потом точно такое же ощущение вы испытываете в левом. Затем, вследствие неизвестных причин, вы чувствуете какой-то странный зуд в обеих руках, и сколько бы вы ни вертелись в своих креслах, зуд беспрестанно переходит от одного члена к другому, не исключая даже вашего носа, который вы с нетерпением и досадой оттираете с отчаянным упорством, но без малейшего успеха. С глазами тоже некуда вам деваться, и вы поминутно, без всякой надобности, подстригаете светильню нагоревшей свечи. Все эти и другие беспокойства нервического свойства делают ваше положение чрезвычайно неприятным.