Мигель де Унамуно. Туман. Авель Санчес_Валье-Инклан Р. Тиран Бандерас_Бароха П. Салакаин Отважный. Вечера в Буэн-Ретиро - Мигель Унамуно

— Скорее всего.

После встречи и разговора с Баутистой Мартин почувствовал себя освобожденным от колдовских чар Линды и с огромным усердием взялся за поиски Каталины. Он узнал, что одна из двух остановившихся в гостинице путешественниц уехала поездом, другая, монахиня, отбыла в экипаже в направлении Лагуардии.

Мартин и Баутиста решили, что, по всей вероятности, обе скрываются в Лагуардии. Без сомнения, монахиня, воспользовавшись отсутствием Мартина, восстановила свое влияние на Каталину и убедила девушку вернуться с ней вместе в монастырь.

Если бы Каталина находилась в каком-нибудь другом городе — не у карлистов, она обязательно дала бы о себе знать.

И они отправились по следу монахини. На постоялом дворе в Асе им удалось дознаться, что несколько дней тому назад какая-то монашка пыталась проехать в экипаже в Лагуардию, но, увидев, что дорога занята войсками либералов, которые осадили этот город, она повернула назад. Люди с постоялого двора предполагали, что монахиня, должно быть, возвратилась в Логроньо, если только она не попыталась проникнуть в осажденную Лагуардию на верховой лошади — по дороге, которая ведет в Лансьего, через Ойон и Виньяспре.

Мартин и Баутиста побывали в Ойоне, а потом в Йекоре, но никто не смог дать им никаких сведений. Оба городка были почти безлюдны.

Сверху, с дороги, они увидели посреди огромной равнины окруженную стеной Лагуардию. На севере равнины высился, тоже как серая стена, Кантабрийский хребет, на юге взгляд не встречал никаких препятствий вплоть до самых гор Панкорбо.

Внутри желтоватого многоугольника городской стены нельзя было различить ни крыш, ни колокольни — Лагуардия была похожа не на город, а скорее на крепость. В одном углу стены возвышалась башня, окутанная в ту минуту густым облаком дыма.

Когда они покидали Йекору, им навстречу попался голодный, оборванный человек, он заговорил с ними и рассказал, что карлисты не сегодня завтра оставят Лагуардию. Мартин спросил его, можно ли проникнуть в город.

— Через ворота не попадешь, — ответил тот, — но на стене между Торговыми и Языческими воротами есть пробоины, по ним-то я и вскарабкался.

— А как же часовые?

— Их сплошь да рядом не бывает на месте.

Мартин и Баутиста спустились из Лансьего по тропе на дорогу и подошли к позициям либералов. Только что закончился артиллерийский обстрел окопов карлистов, и пехота либералов пошла в атаку; противник уже покидал свои позиции, ища укрытия за городской стеной.

Полк капитана Брионеса находился на передовой. Мартин спросил, где капитан, и разыскал его. Брионес познакомил Салакаина и Баутисту с офицерами, своими товарищами; вечером они вместе выпили и сыграли в карты. Мартин выиграл, и продувшийся в пух и прах лейтенант-арагонец, чтобы отомстить ему, стал ругать басков; завязался глупейший спор, один из столь частых в Испании споров между самолюбиями разных ее провинций.

Лейтенант-арагонец сказал, что баски страшно тупой народ и один карлистский капитан, чтобы научить их делать повороты направо и налево, поднимал кверху руку с пучком соломы; скомандует, например: «Направо кру-гом!» — и тут же быстро перекидывает солому в правую руку и добавляет: «За соломой!» Лейтенант утверждал, что баски к тому же трусы и согласны воевать только возле своего дома.

Мартин взъярился и заявил лейтенанту:

— Я не знаю, какой народ баски, но одно могу вам сказать: все, что вы или любой из этих сеньоров сделаете, мне сделать раз плюнуть.

— И мне, — сказал Баутиста, становясь рядом с Мартином.

— Слушайте, друзья, — сказал Брионес, — не глупите. Лейтенант Рамирес не хотел вас обидеть.

— Конечно, всего лишь назвал нас дураками и трусами, — рассмеялся Мартин. — Мне, разумеется, совершенно все равно, что этот сеньор о нас думает, но я хотел бы при случае доказать ему, что он ошибается.

— Выходите, — сказал лейтенант.

— Когда вам будет угодно, — ответил Мартин.

— Нет, — запротестовал Брионес, — я запрещаю. Лейтенант Рамирес останется здесь — он арестован.

— Слушаюсь, — процедил сквозь зубы тот, к кому относились эти слова.

— Если эти сеньоры хотят немного повеселиться, они могут отправиться с нами, когда мы будем брать Лагуардию, — присовокупил Брионес.

Мартин усмотрел в словах капитана иронию и ответил с издевкой:

— Когда вы будете брать Лагуардию! Нет, приятель! Это не для нас. Я один возьму Лагуардию или, на худой конец, — вместе с моим зятем Баутистой.

Все принялись смеяться над этой похвальбой, но, видя, что Мартин стоит на своем и уверяет, что сегодня же ночью они с Баутистой войдут в осажденный город, офицеры решили, что он сошел с ума. Брионес, который знал Мартина, пытался отговорить его от дикой затеи, но Салакаин не поддавался уговорам.

— Видите этот белый платок? — сказал он. — Завтра поутру он будет развеваться на этой вот палке над Лагуардией. Нет ли тут где-нибудь веревки?

Один из молодых офицеров принес веревку, и Мартин с Баутистой, не обращая внимания на увещания Брионеса, зашагали по дороге к Лагуардии.

Ночная прохлада постепенно остудила их пыл, и они взглянули друг на друга с некоторым удивлением. Говорят, что в древности готы имели обыкновение обсуждать свои дела дважды: один раз — в пьяном состоянии, а второй — в трезвом. Таким путем им удавалось соединить в своих решениях отвагу и осторожность. Мартин пожалел, что не последовал благоразумному готскому обычаю, но смолчал и даже, более того, дал понять Баутисте, что это один из самых радостных моментов его жизни.

— Ну что? Пойдем? — спросил Баутиста.

— Попробуем.

Они приблизились к Лагуардии. Не дойдя немного до ее стены, свернули налево по Девичьей тропе, вышли по ней на дорогу, ведущую к Эль-Сьего, пересекли ее и очутились у подножия холма, на котором расположен город.

Миновав кладбище, друзья вступили под деревья аллеи, опоясывающей городскую стену.

По их предположениям, они должны были находиться в том самом месте между Торговыми и Языческими воротами, о котором говорил им беженец из Лагуардии.

Так оно и оказалось. Они увидели в стене пробоины, которые служили лестницей, нижние были заделаны.

— Надо бы расколупать эти дырки, — сказал Баутиста.

— Гм! Долго прокопаемся, — ответил Мартин. — Становись мне на плечи, может, достанешь. Бери веревку.

Баутиста влез на плечи Мартина, а затем, обнаружив, что подняться дальше нетрудно, добрался до самого верха стены. Высунул голову над ее краем, увидел, что часового нет, и вылез на стену.

— Никого? — спросил Мартин.

— Никого.

Баутиста привязал веревку с петлей на конце к выступу на башне, и Мартин подтянулся вверх, держа в зубах палку.

Они крадучись вышли на узкую дорожку на стене. Ни стражи, ни часового — ни звука, ни души. Город словно вымер.

«Что тут происходит?» — подумал Мартин.

Друзья прошли по стене к другой стороне города. Такая же мертвая тишина. Никого. Без сомнения, карлисты бежали из Лагуардии.

Мартин и Баутиста были в полной уверенности, что город покинут. С этим убеждением они добрались почти до Торговых ворот и напротив кладбища и дороги в Логроньо укрепили на стене меж двух камней палку, привязав к ее концу белый платок.

Сделав это, они поспешно вернулись туда, где взбирались на стену. Веревка была на месте. Уже светало. Отсюда, сверху, было видно, как необъятна равнина. В свете занимающейся зари на ней уже обозначились темными пятнами виноградники и оливковые рощи. Свежий ветер возвещал близость дня.

— Ладно, спускайся, — сказал Мартин. — Я подержу веревку.

— Нет, спускайся ты, — возразил Баутиста.

— Ну, давай, не дури.

— Кто идет? — прозвучал в это самое мгновение оклик.

Ни один из них не ответил. Баутиста начал медленно спускаться, Мартин лег у самого края стены.

— Кто идет? — снова крикнул часовой.

Мартин весь так и вдавился в камни; раздался выстрел, и над его головой пролетела пуля. К счастью, часовой был далеко. Когда Баутиста очутился внизу, начал спускаться Мартин. Ему повезло — веревка не отвязалась. У Баутисты душа ушла в пятки, пока он ждал. Сверху донесся шум шагов, и на стене появилось несколько человек; Мартин и Баутиста спрятались за деревьями аллеи, окружающей город. На их беду, с каждым мгновением становилось все светлее. Они пробирались от дерева к дереву, пока не оказались поблизости от кладбища.

— Сейчас нам останется только одно: пуститься бегом у них на виду, — сказал Мартин. — Раз… два… пошли!

Они разом побежали. Прозвучало несколько выстрелов. Мартин и Баутиста достигли кладбища невредимыми. Оттуда они вскоре выбрались на дорогу к Логроньо. И, очутившись вне опасности, оглянулись назад. Платок все еще был на стене и развевался по ветру. Брионес и его друзья встретили Мартина и Баутисту как героев.