Наследница Бабы-Яги - Лика Вериор

— Нам сюда, — Алек прошёл к двери, ведущей внутрь ворот. На ней было написано расписание работы музея и наклеено несколько предупреждающих табличек — без еды, без животных, не курить, фото без вспышки.

Впрочем, дверь была закрыта. Алек трижды постучал, мы подождали немного, а затем нам открыли, но не эту дверь, а другую, точно такую же в другой части арки.

— Доброе утро, Алек Никонович. Рабочий переход? — в проходе показался мужчина средних лет, очень похожий на дядю Серёжу из-за точно таких же усов.

— Доброе. Нет, личный. Три билета.

— Конечно-конечно, — засуетился мужчина, исчез на секунду и вернулся с самым обычным на вид терминалом. Алек приложил к нему свою карточку, терминал запиликал и выдал чек

Серьёзно, а где волшебство?..

— Оплата прошла. Выйдите за пределы ворот, телепортировать можно по сигналу.

— Спасибо, — Алек кивнул и отошёл немного в сторону, мы — за ним. Портальщик закрыл за собой дверь, и я уже хотела спросить, какой сигнал ждать, как раздался писк, похожий на тот, с каким на кассе пробивают товар.

— Идём, нужно просто пройти через ворота. Может немного закружиться голова или на секунду стать холодно. Лучше закройте глаза, так комфортнее.

Послушала внимательно, даже кивнула, но вот глаза не закрыла.

Шаг, второй, третий, четвёртый, пятый — ничего не меняется. Шестой, седьмой — всё так же. На восьмой я вдруг перестала ощущать землю, окружающее пропало, но машинально я продолжила шагать. Девять, десять, одиннадцать. Как-то давно, ещё в приюте, я ударилась болевой точкой на локте и начала терять сознание. Тогда я была у своей кровати, а очнулась вдруг у выхода из комнаты — на полу и с ужасно болью в затылке. Вот и сейчас, на двенадцатом шаге я вдруг вновь оказалась на твёрдой земле, глаза различили свет, дорогу, площадь, дома…

— Доброе утро, Алек Никонович! — тут же встретил нас оклик. — О, вы не один?

— Здравствуйте, — неловко кивнула. Кот спрыгнул с моих рук.

Алек пожал руку портальщику. Тот ему что-то передал, присмотрелась — ключи.

— Ваше место 15-35Вэ.

— Спасибо, — Алек повернулся к нам. — Идёмте.

Мы остались на месте. Странное ощущение, отличается от телепортации в озеро. Там как-то обычнее было, как будто бы «как надо» — потрясло, покрутило, выкинуло. А тут: пару шагов — и уже в новом месте. Ещё каком!

Площадь, окружённая домами, такими же, как петербургский старый фонд, что-то из барокко, что-то — из сталинского ампира. Будто бы во всё том же Питере, просто на незнакомой улице, но всё словно поярче, ухоженнее, масштабнее.

— На Париж похоже, — заметил Петя.

— В Париже тоже на мётлах летают? — мы синхронно закинули головы и принялись рассматривать местные летательный аппараты. Мётлы, ступы, ковры, странного вида палки, даже дельтапланы — ощущение, что по земле за Завесой передвигаться не принято. Правда, на площади тоже людей немало — всякого разного вида. И в обычной, «земной», одежде, и в мантиях, и с остроконечными шляпами, и в чём-то на вид средневековом.

— Хватит ворон считать, — поторопил нас Алек.

— Ведьм, — поправила его. Раз, два, три, четыре, пять… снова пять. Блин, спутались.

— До трёх считаю, — посмотрела на Алека с возмущением, он только брови вскинул. Кинуть бы в него чем — прямо руки чешутся!

— Я… потом, — Кот потёрся о мои ноги. — Найду вас. Езжайте.

Неуверенно кивнула. Кидает меня, но, значит, так надо. Остаётся только посеменить за Алеком, взяв под руку Петю — до подземного перехода, на парковку с самыми обычными на первый взгляд машинами. Алеку принадлежал гелик, точно такой же, как тот, на котором гонял Петя. Видимо, родовые предпочтения Мининых.

Зазвонил телефон. Алек на ходу ответил, открыл мне дверь и жестом показал, чтобы забиралась в салон, хлопнул зазевавшегося Петю по плечу, поторапливая, и сам сел на водительское.

— Да, Олег. Да, едем. Рост? М-м… До ста семидесяти. Сто шестьдесят пять с копейками. Да. Худая, тут не переживай, наволочка — и та налезет. Обычный гребень не прокатит, ага.

Мы уже выехали с парковки. Я искоса наблюдала за Алеком — не трудно догадаться, кого он там описывал. Он тоже на меня посматривал — так и переглядывались.

— Кто это был? — что это за вопрос такой. Ощущение, будто лезу не в своё дело.

— Ректор. Гордись, лично всё готовит.

— Нечем гордиться, — скривилась. — Что за неприятное чувство? Неужели со мной будут носиться только из-за фамилии? Я её только день ношу…

— Не будут, не переживай. И мы же договорились — только ректор в курсе. Тем более у студентов нет такого пиетета к великим родам, так — могут набиваться в друзья, чтобы собственный статус повысить. Всё как везде.

— Сироткой-бюджетницей как-то привычнее, — поёжилась. — Люди вокруг сразу такие настоящие. И точно никому ничего от тебя не надо.

— Как Вите?

— Как Вите, — улыбнулась.

Институт оказался таким же зданием, как и все за Завесой, только дверь входная побольше, и табличка: «Колдовской Институт Завесы». Коротко и ёмко.

— Ты говорил, здесь какие-то полигоны? Они в здании?

Алек посмотрел на меня, как на дурочку. Впрочем, ничего нового.

— Они во дворе. Огромная территория — полигоны, оранжереи, спортивные поля, ещё есть что-то вроде живого уголка и даже озеро. Любимое место студентов, уверен, ты тоже будешь там постоянно ошиваться. Летом, стабильно, там кого-то топят. Не смотри на меня так — не насмерть.

С утопленничеством у меня свои отношения.

Мы вошли в здание, прошли через автоматический турникет, который странными лучами-лазерами оценил Алека. По коридорам сновали люди — молодые и не очень, но понять, кто это — студенты или преподаватели — было невозможно.

— В КолдИне есть форма, но в выходные и внеучебное время её носить не обязательно — только во время занятий, на кружках и отработках.

— Как в Горном? — вспомнила один из популярных институтов.