Настоящая фантастика – 2011 - Александр Николаевич Громов

Why won't you tell me what she said?

What was that promise that you made?

Музыка звучала быстро, быстрее, еще быстрее – та-та-тара, та-та-татара, та-та-тара, та-та-татара… А мы уже не танцевали, просто носились друг за другом по высокой траве, скакали, как обезумевшие дикари под смеющимися звездами. Быстро, быстро, еще быстрее, чтобы угнаться за музыкой.

Лили вскочила на крышу машины, раскинула руки, задрала голову кверху:

I'm gonna love you

Till the stars fall from the sky for you and I

– прокричала она ввысь и с хохотом сиганула вниз, в траву.

А я закрыл глаза и рухнул назад себя – в реку, такую неожиданно теплую и приятную. Лежал на мягком илистом дне, намокал и смеялся, сам не зная чему.

– Детский сад, – проворчал Небо. И вдруг тоже засмеялся чуть слышно.

Лонсамтаун. Путь в никуда

Я гнал машину по автостраде, с удовольствием вдавливая до упора педаль газа. Лили сидела рядом, напряженно всматривалась в дорогу, как мне казалось, не моргала даже. А Небо спал, развалившись на заднем сиденье.

Утром он сам протянул мне ключи.

– Держи, развлекайся.

– Ты же говорил, что это опасно. Не боишься доверить машину дитятке малолетнему? – поддел его я.

– Да какая разница? – пожал он плечами. – Все равно в никуда едем…

Все равно в никуда…

Сколько я уже болтаюсь по дорогам? Полгода? Может, чуть больше. Вначале это казалось счастьем. Вот она, долгожданная свобода. Свобода от людей, от всего этого долбаного мира, где нужно искоренить в себе все человеческое, чтобы получить право стать человеком – таким, как другие. Думать не о том, кто ты есть, а о том, как ты соответствуешь… Тогда, весной, я полагал, что это путешествие – мой путь от человечишки к сверхчеловеку. А теперь… Я уже не понимаю разницы… Может, ее и в самом деле нет на пути в никуда? А на любом другом Пути?

– Стой! – от крика Лили я чуть не подпрыгнул, так затормозил, что шины заскрипели, а машину едва не развернуло.

– Что такое?!

– Мне в туалет надо, – она выпрыгнула наружу раньше, чем я от злости чуть не задохнулся.

– Совсем чокнутая! – крикнул я ей вслед.

– А вы неплохо ладите, – ухмыльнулся Небо, поднимая голову из-за сиденья. – Дай-ка мне мои пилюли.

Я порылся в бардачке, нашел под пачкой суперменских комиксов и дорожной картой круглую коробочку без этикетки. Бросил ему. Она плюхнулась на сиденье – Небо смог ухватить рукой лишь воздух. Нахмурился, прикрыл глаза, с силой потер переносицу.

– Может, тебе к врачу сходить? – спросил я озабоченно.

– Ты издеваешься? В больницах нет специалистов по нелюдям.

Я вздохнул.

– Небо, а как это вообще – жить нелюдем?

– Знаешь, почти так же, как жить человеком.

– Главное – жить, – встряла в разговор вернувшаяся в машину Лили. – Ну что, поехали, да? Я кушать хочу!

И мы поехали. А куда нам еще деваться?

Прилизанная парочка острозубо улыбалась с придорожного щита. «Лонсамтаун рад приветствовать дорогих гостей», – гласила надпись. Ветер и дождь уже успели потрудиться над нарисованной радостью, но даже в таком виде лица казались удивительно людоедскими.

– И где тут едят? – спросила Лили, вертя головой по сторонам.

– И куда в тебя столько влезает? Утром почти весь завтрак в одну глотку умяла…

– Ну, вы же сами отказались, – пожала она плечами.

Это было правдой. Небо только кофе отхлебнул, да и то через силу. У меня тоже не было аппетита. И настроения не было, как всегда по утрам. Ненавижу утро. В это время слишком свежа память о снах.

– Том, останови возле почты, – попросил Небо.

– Опять письма ждешь?

– Да, – ответил он односложно.

– А мы кафешку поищем, ладно? – Лили облизнулась.

– Денег на еду дать?

– Не-а! Нас бесплатно покормят!

– С чего ты взяла? – покосился я на нее с подозрением.

– Просто знаю, – ответила она.

И больше я ни о чем не спрашивал.

– Гип-гип-ура! Гип-гип-ура! Вот она, десятитысячная посетительница нашего кафе! Добро пожаловать в «Сладкие грезы». Для вас все бесплатно! – долговязый паренек в красной форменной шапочке чуть ли не угрем перед нами извивался.

– Ну вот, я же говорила! Боженька меня любит! – самодовольно промурлыкала Лили. – Мне картошки фри бо-о-ольшой пакет. И четыре гамбургера – с сыром, ветчиной, спаржей и авокадо. И кетчупа побольше! И горчички!

– Смотри не лопни, – мрачно сказал я.

Лили меня ответом не удостоила.

Я заказал себе чай, бросил монетку в музыкальный автомат в углу. Музыка зашуршала из старенького хриплого динамика:

This is the end, Beautiful friend

This is the end, My only friend, the end

Of our elaborate plans, the end

Of everything that stands, the end

No safety or surprise, the end

I'll never look into your eyes…again.

Мы сели за столик у окна. Лили сразу же набросилась на еду. А я долго-долго перемешивал свой чай, глазел по сторонам.

«Сладкие грезы», да? И о чем же они? О задрипанном кафе в Богом забытом городке? О тихом семейном счастье в белом домике с газончиком и гаражом? Ну, это еще не самые плохие человеческие мечты. Бывает, что у людей и таких никчемных «сладких грез» нет.

– А ты о чем мечтаешь? – спросила Лили, проглотив большой кусок гамбургера. Я чуть чаем не подавился.

– Откуда такой вопрос? – я и не попытался скрыть злость.

– Ты шлишком хромко думаешь, – прочавкала она, а потом, прожевав кусок ветчины, добавила: – У тебя же на лице все написано. И что название дурацкое. И что те, кто его придумал, дураки. А сам как – умный?

– Был бы умный, не сидел бы сейчас в этом дурацком кафе с дурацким названием! – огрызнулся я. А потом ответил серьезно: – Не знаю, о чем я мечтаю… Раньше мечтал о том, чтобы найти свое место в этой жизни, свое предназначение… Ведь для чего-то я родился такой – нелюдь. Может, это не просто так? Понимаешь?

– Ага, типа спасти мир от абсолютного зла? – Лили произнесла эту чушь абсолютно серьезно, и я ей был благодарен за это.

– Что-то вроде этого, – признался я со вздохом. – Но потом я понял, что это все – бред. Избранных не бывает. Сейчас я сам не знаю, чего ищу. И это самое паршивое.

– А я знаю, что я ищу, – Лили промокнула губки салфеткой, посмотрела на меня – глаза в глаза. –