Скандалы советской эпохи - Федор Раззаков

Отметим, что в Ленкоме Т. Пельтцер проработает вплоть до своей смерти – то есть до июля 1992 года.

Закат «звезды» вручную

(Сергей Захаров)

Весной 1977 года закатилась звезда популярного эстрадного певца Сергея Захарова. Как мы помним, он стал известен с 1973 года, когда завоевал высшие награды сразу на двух популярных эстрадных конкурсах – «Золотой Орфей» в Болгарии и «Сопот» в Польше. После этого Захаров буквально «прописался» на ЦТ – редкий телевизионный концерт обходился без его участия. Кроме этого, Захаров стал пробовать себя и как киноактер – он сыграл главную роль в телефильме Леонида Квинихидзе «Небесные ласточки», премьера которого состоялась 15 декабря 1976 года. Однако развить этот успех дальше молодому артисту было не суждено: спустя каких-нибудь три месяца после триумфальной премьеры артист оказался замешан в громком скандале, который поставил крест на его звездной карьере.

Между тем не будет преувеличением сказать, что к своему падению Захаров шел вполне осознанно. Как мы помним, еще в декабре 1974 года в «Советской культуре» выходила большая статья, где его обвиняли в «звездной болезни» и в том, что он рискует растерять свой авторитет, если не возьмется за голову. Артист этому предупреждению не внял. В итоге спустя два года после выхода статьи Захаров стал героем одного из самых громких скандалов конца 70-х: он избил администратора Ленинградского мюзик-холла и угодил за решетку. Впрочем, сам певец будет утверждать, что эта «посадка» была явно заказной. Дескать, 1-й секретарь Ленинградского обкома КПСС приревновал его к певице Людмиле Сенчиной и дал команду убрать соперника. Однако, даже если в этом и есть доля истины, вины с певца это все равно не снимает: он тогда действительно здорово зазнался. Еще за год до драки по стране широко ходили слухи о пьяных дебошах Захарова, о его «звездных» причудах. Короче, Сенчина не Сенчина, но Захаров давно ходил «под статьей». По его же словам:

«Как ни странно, я даже благодарен тем людям, которые меня посадили. К тому времени я очень устал. От внимания, от невозможности вести обычную, нормальную жизнь. Это была как кара за то малодушие, которое я проявил, не уйдя в оперу. Несмотря на успех, неудовлетворенность собой достигала какого-то критического момента. Ее надо было чем-то заглушать. И я очень серьезно увлекся алкоголем. Жизнь разрушалась. Еще немного, и я бы просто сгорел. Доходило до того, что я ни черта не помнил. Что было вчера, позавчера…»

Страна узнала о драке с участием Захарова практически сразу – в начале марта 1977 года благодаря «сарафанному радио» (то есть слухам). Однако о подлинной подоплеке случившегося и подробностях инцидента стало известно чуть позже – в конце мая, после того, как журнал «Крокодил» (№ 17) опубликовал статью Н. Лабковского «Скоропортящийся талант». В ней сообщалось следующее:

«Во Дворце культуры имени Ленсовета состоялся выездной спектакль Ленинградского мюзик-холла… Перед началом к администратору дворца Роднову зашли за контрамарками несколько артистов, с ними и Сергей Захаров. Находившийся в кабинете главный администратор мюзик-холла Михаил Кудряшов заметил, что Захаров свои контрамарки уже получил. Захарову не понравилось замечание Кудряшова. Кудряшову не понравилось, что Захарову замечание не понравилось.

Слово за слово, и Захаров дал главному администратору в зубы.

Главный администратор, он же, кстати, боксер, заехал невежливому солисту в зубы.

Третий звонок, как удар гонга, прервал схватку. Противники разошлись в разные стороны. Певец – на сцену, услаждать публику канцонами о любви и дружбе, администратор – в фойе, следить за порядком.

Казалось бы, инцидент на том был исчерпан. Но не так считал артист, приученный больше к тюльпанам, нежели к оплеухам.

В антракте он предложил главному администратору «поговорить на улице» после спектакля. «Не бойся, – сказал он великодушно, – до больницы дело не дойдет».

Администратор, он же боксер, не испугался: он не знал, что его будущий противник успел обеспечить себе подмогу. На зов знаменитости уже сбегались дружки: ученик студии мюзик-холла Яковлев, дважды изгонявшийся за пьянки, неистовый меломан Бойко и некий Долбая – бармен одного из ленинградских ресторанов.

Все они терпеливо ждали, пока кончится спектакль, потом с затаенным дыханием наблюдали, как Захаров позировал кинооператорам для киевского телевидения. Когда же все разошлись и свидетелей не осталось, Кудряшов был приглашен для «разговора». И здесь при свете луны и звезд администратор-боксер сообразил, как он опростоволосился. Он был один, а Сергей Захаров сам-четыре…

Как же дошел певец до жизни такой?

…Не смог устоять перед этой лавиной славы молодой человек без мало-мальски путного музыкального образования, без устоявшегося вкуса, без твердых моральных норм. И пошло веселье, пьяные загулы, забубенные компании…

В московской гостинице «Россия» происходит ночной дебош. В главной роли Сергей Захаров. «Знаменитость» отделывается пятнадцатирублевым штрафом. Из южного города приходит сигнал о далеко не рыцарском обращении с девушкой. Захарова журят: «Ай, ай, как не стыдно!» Захаров добродушно ухмыляется: «Ладно, ладно, обойдется».

В самом деле, обходилось.

И вот премьер мюзик-холла выходит в ночной переулок. Мстительный, уверенный в себе. Ведь за ним трое. А свидетелей ни одного…

Михаил Кудряшов пролежал в больнице около месяца. Медики засвидетельствовали повреждение головы и паха.

– Избиение? Что вы! Просто драка. Один на один! – заявляет Захаров. – Секунданты? Но они только смотрели…

Получается, что пострадавший Кудряшов сам изловчился и нанес себе повреждение, чтобы бросить тень на доброе имя певца. Получается, что в драке «один на один» боксер получил серьезные травмы, тогда как певец отделался лишь легкими ссадинами. Любопытно, не правда ли?

Впрочем, независимо от того, как разъяснятся подробности, нравственное сторона всей этой истории ясна. На примере Захарова мы видим, что не всякий талант выдерживает проверку успехом. Бывают таланты скоропортящиеся. Их нельзя все время держать в тепле. Их нужно иногда охлаждать. Чтобы не разлагались».

Забегая вперед, сообщим, что суд приговорит Захарова к одному году «охлаждения». Срок певец будет отбывать в городе Сланцы – на «химии». За время отсидки он многое для себя поймет, поэтому на свободу выйдет (в июне 1978 года) уже другим человеком. По его же словам:

«Когда я вернулся, долгое время находился в вакууме. Не осталось рядом никого, кто когда-то „ел с ладони у меня“, как пел Высоцкий. Есть доля правды в том, что я нелюдимый и мизантроп, а за что их любить? Я начал с белого листа. За полтора года прошел целую школу жизни и больше ни разу не ошибся ни в одном человеке.

Моя жена Алла большой молодец, она не сломалась. А представьте, ей приходилось ходить по городу, где все на нее пальцем показывали. Она продала все вещи из квартиры, потому что нечего было есть, остались только лампочки. Зато, когда я вернулся, у меня была семья, дочка. Мне нужно было только начать работать…»

Да, если бы не семья, жизнь Захарова могла сложиться совсем иначе – гораздо трагичнее. А так он сумел прийти в себя, что называется, «отлежался». И снова вернулся в профессию, благо условия для этого появились подходящие: в 1985 году «ушли» на пенсию 1-го секретаря Ленинградского обкома Романова и на его место пришел Лев Зайков, у которого к Захарову никаких претензий не было. В 1988 году состоялся первый после долгого перерыва сольный концерт Захарова в Москве, в Театре эстрады. Был полный аншлаг.

Последняя битва Завадского

(«Царская охота»)

Главный режиссер Театра имени Моссовета Юрий Завадский относился к числу лояльных к властям людей, обласканных ею и вполне благополучных. Однако и в его творческой деятельности случались моменты, когда ему приходилось с боем пробивать отдельные постановки на сцене родного театра. Так, в частности, было с пьесой Леонида Зорина «Царская охота», которую Завадский надумал поставить в 1975 году. Но чиновники из Министерства культуры запретили ему это делать по цензурным соображениям – во многих репликах героях имелись аллюзии с советской действительностью. Но Завадский не сдавался и на протяжении двух последующих лет не оставлял попыток добиться постановки. В этой борьбе он серьезно подорвал свое, и без того не богатырское, здоровье.

В декабре 1976 года Завадский перенес сложную операцию, после которой… вновь взялся за старое – стал добиваться постановки «Царской охоты». И случилось чудо: то ли чиновникам стало жалко пожилого режиссера, перенесшего операцию, то ли вмешались иные причины, но «добро» на постановку спектакля Завадский наконец получил. Правда, радоваться было рано – от постановки до премьеры спектаклю требовалось пройти сквозь цензурные рогатки, что было делом еще более сложным.