Кровь и лед - Роберт Мазелло

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

22 декабря, 10.00

Синклер и сам не знал, что его разбудило. Он сидел на высоком стуле, положив голову на столешницу алтаря. Под одной рукой у него покоился томик поэзии, а в другой была зажата полупустая церковная чаша. Брызгающая искрами догорающая свеча выпустила в воздух тоненькую струйку дыма.

Голодная лайка, сидящая в проходе между скамьями, издала жалобный вой.

Ему снилась Элеонор — а что еще ему могло сниться? — только вот сон, который и сном-то нельзя назвать, был не сладким, а очень тревожным. Ему приснилась ссора, которая произошла между ними, перед тем как он отправился на охоту.

Осмотрев с колокольни местность, Синклер тогда пришел к выводу, что линия берега отклоняется на северо-запад и, вероятно, этим путем им удастся скрыться.

— Сдается мне, мы все-таки не совсем в безвыходном положении.

— Синклер, мы в самом что ни на есть безвыходном положении, — мягко возразила она, медленно проговаривая каждое слово. — Мы больше не принадлежим к этому миру.

— Ничего подобного, — ответил он, разрывая на части очередной псалтырь и подбрасывая в топку. — Мы имеем такие же права на этот мир, как и все остальные.

— Мы не такие, как остальные. Я не знаю, кто мы или что мы, и кем должны были стать по замыслу Бога, но то, что происходит сейчас, не может быть Его планом…

— В таком случае это мой план! И благодаря ему мы еще некоторое время поживем! — рыкнул Синклер и уставился на пламя в буржуйке. Он уже начал ощущать нехватку дыхания и ухудшение цветового восприятия. — Я увидел план Бога, и знаешь, что скажу: план Дьявола был бы ничуть не хуже! Мир — это бойня, и я тоже сыграл роль в этом кровавом театре. Если я что-то и понял, так только то, что теперь, когда нам выпал шанс начать все с чистого листа, мы должны вершить свою судьбу самостоятельно. День за днем. — Он разорвал надвое еще один молитвенник и швырнул в огонь. — Если мы хотим выжить, то должны бороться за каждый глоток воздуха, за каждую крошку хлеба и за каждую каплю воды. — Глядя на бутылку с кровью, он добавил: — Бог никому не помогает.

Синклер поднял голову и поглядел в зал, где в проходе между лавок уже вовсю тявкала голодная собака, но и там не узрел Бога… если только не считать признаком его присутствия воцарившуюся снаружи непривычную тишину. Буран пошел на убыль, и ветер теперь лишь чуть слышно шептал. По всей вероятности, именно это временное затишье среди непрекращающегося грохота и завывания ветра его и разбудило. Разбудило, предоставляя шанс наконец отправиться на поиски Элеонор…

Бог никому не помогает, но если Синклер найдет в себе силы запрячь собак и погрузить на сани провизию, помощь Бога и не потребуется. Он поможет себе сам. Возьмет судьбу в свои руки.

Синклер опрокинул чашу и допил последние капли.

Майкл, ясное дело, оказался первым, кто пришел к флагу, под которым участники поисковой экспедиции условились встретиться. Он стоял у снегохода и постукивал ботинками по мерзлой земле, стараясь усилить кровоток в ногах. Кому-то пришло в голову опутать флагшток длинной блестящей мишурой красного и зеленого цвета; она так прочно примерзла к металлу, что оторвать ее от столба было уже нереально. Так и будет на станции Адели вечное Рождество.

Майкл поглядел на небо. Даже сквозь зеленые стекла солнцезащитных очков оно казалось темно-синим, как пасхальные яйца, что он раскрашивал в детстве. В поле зрения промелькнула птица грязно-серого окраса, описала в небе круг и вдруг спикировала ему прямо на голову. Майкл быстро пригнулся, но, судя по крику, птица взлетела и пошла на второй заход. Он поднял руки над головой, памятуя о том, что пернатые всегда целят в самую верхнюю точку на теле противника, но когда птица спикировала снова, до него вдруг дошло, что поблизости, во всяком случае, в пределах видимости, нет ни гнезд, ни еды, на которую она могла бы претендовать. Майкл торопливо смахнул с очков ледяные кристаллы и внимательнее присмотрелся к назойливому гостю, хлопающему крыльями прямо у него над головой. Это, случаем, не Олли?

Он покружил широкими кругами над вершиной флагштока, где на холодном ветерке реял флаг США, и уселся на крышу административного модуля. Майкл сунул руку в карман и нащупал твердый, как камень, батончик мюсли. Поморники, насколько он знал, не слишком привередливы в еде. Закутанными в варежки руками он принялся раздирать оболочку, а птица внимательно за ним следила. Подняв руку, Майкл повертел батончиком в воздухе, затем бросил угощение на землю в нескольких футах от себя. Поморники — птицы ушлые и никогда не упустят шанс схватить то, что плохо лежит. Птица в мгновение ока слетела с крыши и спикировала на землю с уже раскрытым клювом. Парой резких клевков она размолотила еду на несколько кусочков и два из них моментально отправила в желудок. Майкл всматривался в поморника, надеясь увидеть признаки, которые помогли бы понять, Олли перед ним или нет. Когда птица проглотила последний кусочек мюсли, Майкл присел, чтобы рассмотреть ее получше.

— Олли! — сказал он. — Это ты?

Поморник невозмутимо посмотрел на человека бусинками черных глаз, но не улетел. Тогда Майкл протянул к птице руку, хоть и понимал, что это не самый умный поступок, учитывая, какие поморники троглодиты. Та прыгнула навстречу и, мягко клюнув его в ладонь, осталась стоять рядом.

— Будь я проклят, — пробормотал Майкл.

Он вдруг почувствовал ком в горле, хотя и сам точно не знал, отчего он возник. Может, из-за того, что маленький пернатый негодник сумел-таки выжить… один из немногих. Он представил Кристин, лежащую на больничной койке, а потом… на похоронах, на которых он не смог присутствовать. Мысленным взором он увидел ее гроб, утопающий в букетах больших ярко-желтых подсолнухов. Олли снова клюнул его в руку, но у Майкла, к его большому сожалению, больше не было никакой еды.

— Больше нет. — Он выпрямился и развел пустые руки в стороны.

Поморник пошарил по земле вокруг себя, но, ничего не найдя, резко, как ракета, взмыл в воздух. Майкл с тоской наблюдал, как его питомец пересек территорию лагеря и полетел в направлении водолазного домика, где затерялся среди своих собратьев, бороздивших небо. Как бы глупо это ни казалось, Майкл почувствовал себя родителем, ребенка которого сверстники на игровой площадке только что приняли в свою компанию.

Со стороны административного модуля послышался нарастающий шум двигателей, и спустя мгновение Майкл увидел Мерфи, Лоусона и Франклина; каждый на своем снегоходе. На взгляд Майкла, троица походила на полицейский отряд, и сходство еще больше усилилось, когда он увидел, что мужчины вооружены. У Мерфи на поясе висела кобура с пистолетом, а из багажного отделения на машине Франклина торчал ствол винтовки.