Хрущев. Творцы террора. - Елена Прудникова

Смотрите, кто пришел!

Ненавидеть побежденных так естественно. Даже естественней, чем ненавидеть победителей. Они уничтожили нас и теперь живут своим умом.

…Но прошел XX съезд, прошел и XXII. Сменилась власть, свернули процесс «десталинизации». Страна успокоилась. На 1966 год был назначен очередной, XXIII съезд КПСС. И вот в преддверии съезда появился документ, о котором даже председатель КГБ Семичастный не знал, что и думать.

Свое недоумение он выразил в записке в ЦК, где говорилось:

«Комитет государственной безопасности докладывает, что в Москве получило широкое распространение письмо, адресованное первому секретарю ЦК КПСС, подписанное 25-ю известными представителями советской интеллигенции…

Инициатором этого письма и основным автором является известный публицист Ростовский С. Н., член Союза советских писателей, печатающийся под псевдонимом Эрнст Генри, в свое время написавший также получившее широкое распространение так называемое "Открытое письмо И. Эренбургу", в котором он возражает против отдельных положительных моментов в освещении роли Сталина"».

Эрнст Генри не принадлежит к числу жертв «тридцать седьмого года». Не изведал он и трудностей советского быта, разрухи, голода, коммуналок, коллективизации, войны. С 1920 года этот человек — зарубежный агент ОГПУ. Жил сначала в Германии (там, правда, какое-то время сидел в тюрьме за подрывную деятельность), потом его перевели в Англию, связником к «кембриджской пятерке», так что все великие стройки и великие битвы он наблюдал из спокойного далека. Лишь в 1951 году вернулся в СССР, был арестован и четыре года пробыл в заключении. Все. Между тем Сталина он ненавидит каждой клеточкой, отказывая ему в малейших хороших качествах и полностью отрицая его положительный вклад в судьбу советской страны. Такой ненависти не испытывают даже подлинные жертвы репрессий. Неужели все из-за этих четырех лет?

Тем не менее Эрнст Генри очень взволнован — даже не какими-то действиями правительства, а тенденциями, призраком возможных действий…

«Глубокоуважаемый Леонид Ильич!

В последнее время в некоторых выступлениях и в статьях в нашей печати проявляются тенденции, направленные, по сути дела, на частичную или косвенную реабилитацию Сталина.

Мы не знаем, насколько такие тенденции, учащающиеся по мере приближения XXIII съезда, имеют под собой твердую почву. Но даже если речь идет только о частичном пересмотре решений XX и XXII съездов, это вызывает глубокое беспокойство. Мы считаем своим долгом довести до Вашего сведения наше мнение по этому вопросу…

Мы считаем, что любая попытка обелить Сталина таит в себе опасность серьезных расхождений внутри советского общества. На Сталине лежит ответственность не только за гибель бесчисленных невинных людей, за нашу неподготовленность к войне, за отход от ленинских норм в партийной и государственной жизни. Своими преступлениями и неправыми делами он так извратил идею коммунизма, что народ этого никогда не простит. Наш народ не поймет и не примет отхода — хотя бы и частичного — от решений о культе личности. Вычеркнуть эти решения из его сознания и памяти не может никто».

Нет, что меня всегда восхищало — это великолепное умение нашей интеллигенции приватизировать только для себя звание «ума, чести и совести» народа! И феноменальная наглость говорить от его имени: «наш народ не поймет»… Ладно, читаем дальше…

«…Мы убеждены, например, что реабилитация Сталина вызвала бы большое волнение среди интеллигенции и серьезно осложнила бы настроения в среде нашей молодежи… никакие разъяснения или статьи не заставят людей вновь поверить в Сталина; наоборот, они только создадут сумятицу и раздражение. Учитывая сложное экономическое положение нашей страны, идти на все это явно опасно.

Не менее серьезной представляется нам и другая опасность. Вопрос о реабилитации Сталина не только внутриполитический, но и международный вопрос. Какой-либо шаг в направлении его реабилитации безусловно создал бы угрозу нового раскола в рядах мирового коммунистического движения, на этот раз между нами и компартиями Запада. С их стороны такой шаг был бы расценен прежде всего как капитуляция перед китайцами, на что коммунисты Запада ни в коем случае не пойдут…

Мы не говорим уже о том, что любой отход от решений XX съезда настолько осложнил бы международные контакты деятелей нашей культуры, в частности, в области борьбы за мир и международное сотрудничество, что под угрозой оказались бы все достигнутые результаты…»

Под этим письмом подписались 25 человек. Среди них академики Арцимович, Капица, Леонтович, Майский, Сахаров, Тамм, Сказкин, писатели Катаев, Некрасов, Паустовский, Тендряков, Чуковский, художники Корин, Неменский, Пименов, Чуйков, поэт Слуцкий, актеры и режиссеры Ефремов, Попов, Ромм, Смоктуновский, Хуциев, Товстоногов, балерина Плисецкая… Несколько позднее появилось еще одно письмо, которое подписали 13 человек: академики Здрадовский, Жданов, Колмогоров, Алиханов, Кнунянц, Асатуров, писатели Смирнов, Эренбург, Дудинцев, народный артист Ильинский, режиссер Чухрай, композитор Мурадели и, за компанию, «старый большевик-историк Никифоров». Вы уж простите за длинный список, но страна должна знать своих героев. Поименно.

Почему героев? Да потому, что абсолютное большинство этих людей Сталиным были ой как не обижены. Академиками, членами Союза писателей и народными артистами они становились отнюдь не при Хрущеве или Брежневе, не при них получали награды и премии. Чем не угодил Сталин тому же Эренбургу? Кто ответит? И ведь над ними не кэгэбэшник с пистолетом стоял: подпиши, а не то… Они сами… Потому и герои.

Не побоялись обвинений, что, мол, где ели, там и для противоположных целей уселись. Хотя… еды на том столе уже не будет, место очищено, так почему бы и нет?

Впрочем, это еще не все. Дело в том, что письмо было не просто написано и подписано. Все это имело характер некоей акции, что не преминул заметить Семичастный:

«…Главной целью авторов указанного письма является не столько доведение до сведения ЦК партии своего мнения по вопросу о культе личности Сталина, сколько распространение этого документа среди интеллигенции и молодежи. Этим, по существу, усугубляются имеющие хождение слухи о намечающемся якобы повороте к «сталинизму»… создается напряженное, нервозное настроение у интеллигенции перед съездом…»