Ложная память - Дин Кунц

Синий мешок он положил на пол перед пассажирским сиденьем. Пластик, как выяснилось, очень хорошо подходил для своего предназначения. Узел плотно затягивался, не пропуская даже намека на неприятный запах.

В конце концов, доктор, уверенный в том, что с теми навыками слежки, которыми обладает, он окажется практически невидимым для команды, выгуливающей Валета, пристроился следом за пикапом. Он отправлялся в вихрь ночных приключений, имея в запасе пять из девяти кокосово-шоколадных полосок и все десять пуль.

Марти была измотана физически, потрясена эмоционально. Мысли у нее в голове едва шевелились. Весь следующий час она провела, уговаривая себя, что то, чем они сейчас занимаются, — это разновидность домашнего хозяйства. Они просто-напросто кладут вещи на место, убирают. Она терпеть не могла заниматься домашним хозяйством, но всегда чувствовала себя лучше после того, как заканчивала эти дела.

Оба автомата они бросили в колодец.

Хотя было маловероятно, что тела найдут, Марти хотела избавиться и от «кольта», поскольку по пулям, оставшимся в трупах, нетрудно найти и пистолет, из которого они вылетели. Возможно, кто-то в институте знал, где их плохие парни собирались расправиться с нею и Дасти. Не исключено, что эти кто-то лично заявятся сюда, если Кевин и Захария слишком затянут с отчетом.

Она не хотела бросить «кольт» вниз, потому что его могли найти вместе с трупами и выйти на Дасти. Между местом, где они находились, и Санта-Фе на многие мили простирались пустынные земли, в которых пистолет окажется утерянным навсегда.

На переднем сиденье «БМВ» оказалось не так уж много крови, но и она представляла собою проблему. В коробке с инструментами, имевшейся в багажнике, Дасти нашел две тряпки. Насыпав на сиденье горсть быстро тающего снега, он с помощью одной из них как мог оттер обивку.

Вторую тряпку Марти сохранила на будущее.

На полу перед пассажирским сиденьем она обнаружила свой диктофон. Здесь же валялась и ее сумочка со всем ее содержимым, в том числе и мини-кассетами, на которых были записаны их беседы с Чейзом Глисоном и Бернардо Пасторе.

Очевидно, или Захария, или Кевин быстро осмотрели перевернутую машину в поисках кассет с записями, пока Марти сидела рядом на земле, задыхаясь и проливая слезы от паров бензина. Наверняка кассетам предстояло упасть на дно колодца и пропасть там навсегда.

Ветра все так же не было. Но, хотя снег и не залеплял глаза и лобовое стекло, видимость была плохая, и они даже не были уверены в том, что смогут выбраться из населенных призраками руин на дорогу к ранчо Пасторе.

Однако оказалось, что путь, проложенный среди высокой травы и кактусов, хорошо виден. За время, прошедшее с тех пор, как машина проехала в обратном направлении, выпало менее двух дюймов снега, и поэтому для «БМВ», оснащенного зимними шинами, а вдобавок еще и цепями, проезд нисколько не осложнился.

Вскоре они оказались на том самом месте гравийной дороги, где прокатный «Форд» наехал на шипы и перевернулся. Освещая себе дорогу фонарем, они пешком спустились по отлогому склону.

Перевернутый автомобиль был наклонен вперед, что дало Дасти возможность открыть багажник настолько, чтобы вытащить оттуда две дорожные сумки. Он и Марти взяли каждый свою сумку и, скользя, взобрались по склону. Игрушечный грузовик Пустяка и несколько мелочей, высыпавшихся из сумочки Марти, они решили не доставать, так как в салоне автомобиля все еще сильно пахло бензином, а им не хотелось чрезмерно искушать судьбу.

Несколько позже, когда до главного шоссе было еще довольно далеко, Дасти остановил автомобиль, а Марти, отойдя футов на пятьдесят от обочины дороги, нашла место для могилы «кольта». Песчаная почва не успела замерзнуть. Копать было легко. Она обеими руками расковыряла приличную ямку глубиной примерно в восемнадцать дюймов, положила в нее пистолет и засыпала сверху землей. Высмотрев поблизости обломок камня величиной с пачку сахара, она положила его сверху ямы.

Теперь, разоружившись, они стали беззащитными, хотя врагов у них было больше, чем когда-либо прежде в жизни.

Но в этот момент они были слишком измотаны для того, чтобы волноваться. Кроме того, Марти не хотела никогда больше стрелять. Возможно, завтра или послезавтра она почувствует себя по-другому. Может быть, время излечит ее. Нет, не излечит. Но время может укрепить ее.

Покончив с «домашним хозяйством», Марти вернулась в машину, принадлежавшую мертвым бандитам, и Дасти тронул ее с места в сторону Санта-Фе.

Путь на юг по Пасифик-Коаст-хайвей, от Короны-дель-Мар к Лагуна-Бич. Очень мало машин. Обитатели побережья или сидят за ужином, или отдыхают в домашнем уюте. Лишь разорванные в клочья облака летят к востоку.

Холодные звезды, ледяная луна.И силуэт крыльев.Ночная птица ищет добычу.

Он не намеревался этой ночью подвергать свои произведения критическому анализу. Он собирался на время уклониться от своего одержимого стремления достичь высочайшего художественного уровня.

В конце концов, этой ночью он был не столько художником, сколько хищником, хотя эти ипостаси не являлись взаимоисключающими.

Доктор чувствовал себя свободным и молодым, как ночная птица, недавно вылетевшая из гнезда.

Он никого не убивал с тех самых пор, как угостил отца отравленными пирожными и при помощи электродрели и полудюймового сверла оставил в сердце Вивеки неизгладимый след смертельной силы. На протяжении более чем двадцати лет ему приходилось удовлетворяться развращением других и смертью, которую несли их послушные руки.

Убийство путем дистанционного управления было, конечно, бесконечно безопаснее, чем прямое действие. Человеку, являвшемуся видным членом общества, которому было много чего терять, оказалось жизненно необходимо развить утонченную чувствительность в этих вопросах, научиться испытывать больше удовольствия от обладания властью над другими людьми, от способности приказывать им убивать, чем от самого акта убийства. И доктор очень гордился тем фактом, что эта чувствительность у него была не просто утонченной, или весьма утонченной, а единственной в своем роде, сверхъестественной.

И тем не менее, чтобы быть честным перед собою, он не мог отрицать вспышек тоски по старым дням.

Возможность самому окунуться в кровавую атмосферу прямого насилия давала ему шанс снова ощутить себя ребенком.

Что ж, единственная ночь. Единственная поблажка себе. Во имя прежних дней.

А потом еще двадцать лет непреклонного самоотречения.

Кативший впереди пикап, не подавая сигнала, свернул с шоссе направо, на подъездную дорогу, которая вела через незастроенный прибрежный участок к стоянке автомобилей, обслуживавшей общественный пляж.

Такой поворот событий удивил Аримана. Он вырулил на обочину, остановил машину и выключил фары.

Пикап скрылся из виду.

В этот час, тем более в холодную январскую ночь, Скит и краснолицый были, вероятно, единственными людьми, решившими посетить пляж. И если бы Ариман сразу же двинулся за ними, даже эта парочка остолопов должна была заподозрить «хвост».

Он подождет десять минут. Если они не вернутся за это время, то ему нужно будет поехать вслед за ними на стоянку.

Безлюдные просторы пляжа могут оказаться прекрасным местом для того, чтобы разделаться с ними.

ГЛАВА 70

При свете дня Санта-Фе был очаровательным. Но этой снежной ночью каждая улица, по которой они проезжали, казалась зловещей.

Марти ощущала высоту гораздо сильнее, чем накануне. Воздух был чересчур безвкусным и не мог насытить ее. Она сутулилась от слабости, усиливавшейся от неприятной иллюзии, будто ее легкие стали наполовину меньше и притом не могут полностью расправиться в такой разреженной атмосфере. Какая-то странная легкость в теле порождала в ней сомнение в действенности силы притяжения, в надежности связи с землей.

Все эти ощущения были совершенно субъективными, а правда заключалась в другом. Марти хотела выбраться из Санта-Фе не потому, что воздух здесь был действительно очень разреженным, и не потому, что она боялась внезапно улететь с Земли в космическое пространство. Она стремилась прочь отсюда потому, что здесь она обнаружила в себе такие качества, с которыми ей никогда и ни в ком не хотелось сталкиваться. Чем дальше она окажется от Санта-Фе, тем легче ей будет примириться с этими открытиями. Может быть.

Кроме того, риск пребывания в городе — даже до первого утреннего самолета, если, конечно, им удастся купить билеты на него, — был слишком велик. Не исключено, что Кевина и Захарии не хватятся на протяжении еще нескольких часов. Но вероятнее, что им следовало доложить о выполнении своей миссии кому-нибудь в институте. Тогда их контрольный срок должен был вскоре истечь. И очень скоро начнутся поиски не вернувшихся вовремя с задания убийц, их автомобиля, — а затем Марти и Дасти.