Гулы - Сергей Кириенко

Когда Ризо сполз на пол, отец Федерико шагнул к столу, аккуратно положил оружие на его крышку, замер и некоторое время стоял неподвижно — словно прислушиваясь к тихому голосу, звучащему издалека… Их план не сработал, понял он, — человек, который должен был прийти в эту церковь и которого он должен был встретить, не пришел. Теперь же продолжать ждать бессмысленно, так как скоро этот город будет в их власти и ненавистный тахши помешать им не сможет.

Он не испытывал сожаления, оттого что ему не удалось осуществить задуманного Повелителем, — он сделал все, что было в его силах, теперь же нужно заниматься другим.

Отец Федерико повернулся к тахте, подобрал с пола обрубок своего щупальца и приставил его к изуродованной руке. Серая плоть щупальца, подобно расплавленному пластилину, начала быстро срастаться с плотью руки, обволакивая оголенную кость. Через минуту на руке священника не осталось и следов недавнего повреждения — серые хлысты превратились в обычные руки, единственным недостатком которых было отсутствие ногтей. Спрятав их в рукава сутаны, отец Федерико повернулся и вышел из комнаты…

Вскоре он шел по проходу в зал церкви — туда, где оставались три мальчика-послушника из приходской школы. Шаги отца Федерико гулко отдавались в проходе, отблески горевших в зале лампад падали в темный коридор и играли на сером лице гула…

Грохот выстрела прокатился по залу церкви и затих на высоте пятнадцати метров от пола — среди перекрещенных балок. На лбу у телохранителя Пандоры появилось отверстие, похожее на третий глаз Шивы. Махнув рукой с пистолетом, он качнулся назад, на секунду замер в таком положении — с раскинутыми руками и открытым ртом, словно отрицая этим факт своей смерти, а потом тяжело рухнул на пол.

На мгновение все собравшиеся в церкви застыли.

Мозг Борзо зафиксировал все происходящее с бесстрастностью фотографической камеры: Бучи Баррио замер в паре шагов от него с дымящимся пистолетом в руке, Амелико Пандора полулежал на полу зала, с недоумением глядя на своего застреленного телохранителя. Казалось, он не до конца осознал, что только что проиграл — лицо у него было бледным, как у больного подагрой… Попытавшись отвлечься от Амелико, Франческо сосредоточился на трупе телохранителя, затем перевел взгляд на Франко. Покойник с посиневшим лицом все так же покачивался на веревке. Поворачиваться вокруг оси он почти перестал и висел сейчас лицом к брату. На какой-то миг Франческо ощутил беспокойство при виде этого мертвеца, подвешенного здесь неизвестно кем и с какой целью. Беспокойство это перевесило даже мгновенный испуг, испытанный им секунду назад от вида направленного на себя оружия. Он снова посмотрел на Пандору» разлепил губы и протянул:

— Амелико, ты сделал большую ошибку, подумав, что твоего брата убил я, потому что…

Однако дальше он ничего не сказал.

Неожиданно что-то произошло у возвышения для хора. Франческо, стоявший лицом к алтарю, увидел, как из земли взметнулась фигура. Это было до того необычно, что слова застряли у него в горле. Затем, когда комья земли осыпались вниз, он разглядел, что фигура эта принадлежит молодой девушке: странная девушка, сев на полу зала, откинула с левой стороны груди кофту, и Франческо увидел, что в правой руке она сжимает поблескивающий металлом «скорпио». Бучи Баррио, стоявший до этого спиной к алтарю, развернулся, но заметил девушку лишь тогда, когда она направила автомат на него и нажала курок. Харкающая очередь «скорпио» разорвала тишину церкви, подобно неисправному двигателю мотоцикла. Три пули попали в грудь Бучи Баррио, заставив его пошатнуться. Франческо увидел, как дернулся телохранитель, и на мгновение ему показалось, что эти пули попали в него. Бучи начал неуклюже заваливаться вбок, однако, прежде чем упасть на пол, успел поднять пистолет и два раза выстрелить. Одна из пуль попала в голову девушки и швырнула ее на спину, вторая выбила из ее руки автомат…

На какой-то миг Борзо почувствовал нереальность всего происшедшего. Труп Франко Пандоры, взявшийся здесь непонятно откуда, подвешенный на веревке с неизвестной ему целью и свалившийся им на голову в момент кульминации разговора, — словно дешевый эффект из уличной пьески, эта девушка с автоматом, выскочившая из земли, подобно ожившему мертвецу в одном из примитивнейших триллеров, два трупа, еще секунду назад бывшие живыми людьми, — все это казалось ему нереальным… Он непроизвольно шагнул к выходу из зала, и в этот миг, словно подтверждая всю абсурдность происходящего, произошли сразу три вещи, которые мозг Франческо зафиксировал одновременно.

Прежде всего он увидел, как девушка, отброшенная на землю выстрелом Баррио, поднялась на ноги. Это казалось невероятным — под ее левым глазом чернело отверстие от пули 45-го калибра, — однако она встала с земли, подняла выпавший автомат и направила его на Франческо. В следующую секунду она нажала курок… Однако выстрела не последовало — пуля из пистолета Баррио повредила затвор. Тогда она разжала пальцы, и автомат ткнулся в землю. Девушка шагнула из ямы, в которой стояла до этого, Франческо автоматически отметил, что между ними остается не менее двадцати метров, но на всякий случай сделал еще шаг назад. Впрочем, не девушка владела сейчас его вниманием — пока она поднималась с земли, произошло кое-что, поразившее Франческо еще больше, чем ее неожиданное воскрешение: висящий на веревке труп Франко Пандоры пошевелился.

Голова с посиневшим лицом поднялась с груди, мертвые глаза осмотрели собравшихся внизу… Неожиданно на белых губах покойника появилась ухмылка, от которой по телу Франческо прокатился озноб. Франко Пандора взмахнул рукой: маленькой молнией в его пальцах блеснул нож, рассекая веревку… Через мгновение Франко тяжело упал на пол перед своим братом, который за прошедшие с момента первого выстрела секунды не успел даже встать на ноги. Покойник шагнул к брату и, схватив его за волосы, подмигнул Франческо. Словно в бредовом сне, Борзо увидел, как опять блеснул нож, и из горла Амелико хлынула кровь. Она попала на грязный пол зала, смешалась с пылью и образовала бурую массу. Франческо шагнул назад, не сводя глаз с приближающейся к нему девушки с пулевым отверстием возле глаза и покойника Франко, держащего своего хрипящего и бьющегося в агонии брата. Внезапно он понял, что если сейчас же не выберется из церкви, то умрет. Он двинулся к двери зала, однако за секунду до этого его мозг зафиксировал третье событие — неожиданно на улице послышался треск.

Прошло какое-то время, прежде чем Франческо понял, что это такое. Когда же он понял, то почувствовал, как ледяной холод, вызванный у него всем увиденным, превращается в страх. Странный звук, обрушившийся на него, казалось, со всех сторон, был ничем иным как грохотом дюжины автоматных очередей, производимых одновременно… Через секунду после начала стрельбы к звуку автоматных очередей прибавились многочисленные хлопки пистолетных выстрелов. Все это мгновенно превратилось в дикую какофонию — подобие урагана, бушующего по всему монастырю. Франческо повернулся к двери, услышал, как защелкали по стене церкви свинцовые пчелы, и увидел, как в проем двери, через который он собирался выскочить на улицу, вошел человек. Черноволосый парень, пятившийся задом и прижимавший руки к груди, сделал три шага в зал и упал на спину. Франческо разглядел, что вся грудь его была красной от крови. В следующую секунду на пороге церкви рухнул человек с размозженным затылком.