Раздать сценарий - Александр Никоноров

— В любом случае, — тон Макса решителен и тверд, — нам не следует начинать все усложнять в самом начале. Сейчас настроем этажи предположений и догадок, а потом сами в них и заплутаем. Давай будем разбираться по ходу. Насчет разборок — каковы наши планы на завтрашний день?

Я отхлебнул чай. Надо поменьше болтать, а то остывает.

— Предлагаю навестить загадочных братьев и хорошенько все разузнать. Но сначала необходимо поговорить с жителями.

— Что-то нет у меня желания идти с ними на контакт, но, как говорится, назвался клизмой, полезай в… — поморщился Библиотекарь.

— А что делать? Мне тоже удовольствия мало. Ну а потом, если получится, было бы неплохо повидаться со стариком. В нашем положении нельзя противиться ничему, ведь каждый человек — зацепка.

— Да уж, — пробормотал Макс, — небогато.

— Это все, чем мы располагаем, сам понимаешь, — парировал я. — Давай хотя бы с этого начнем.

— Ты прав. Морды воротить будем потом. Пожалуй, пора на боковую. А то и погода вон… — Библиотекарь широко зевнул, — ко сну тянет.

Он посмотрел в окно. Я тоже, но из-за горящей свечи ничего нельзя различить — одни собственные лица, кажущиеся восковыми.

— А знатно тебя обхитрил наставник, — ни с того ни с сего сказал иномирец. — А ты и рад повестись.

— Конечно рад! Если бы не тот случай, кем бы я сейчас был?

— Кем-нибудь посерьезнее, — проговорил Библиотекарь. — Надо спать. Дождись, дойду до кровати…

Какой же упертый непоколебимый проныра. Знает мои способности, в подробностях видел, что я умею, и не взирая на это все равно не желает признавать меня магом. Точнее, он признает, но делает это с такой насмешкой, как будто это что-то постыдное. Притом, что «постыдность» не единожды спасла ему жизнь.

— Ага, выключай, — повозившись, сообщил Макс.

Я залпом допил неприятный, чуть теплый чай и дунул на свечку, не отрываясь от окна. Свет погас. И я увидел: у самой калитки стоит темный силуэт. Из-за светового занавеса, созданного свечкой, снаружи ничего и никого нельзя разглядеть, зато нас — как на ладони. И глаза не обманывают: вот она фигура, замотанная во все черное, руки сложены на груди. Интуиция никогда меня не подводила и сейчас она подсказывает, что это женщина. Неожиданно все мои внутренности резко опустились вниз как при длительном приземлении после высокого прыжка — она смотрит на меня. Это ощущается так же четко, как и запах, идущий от потушенной свечи. А потом стало понятно. Мы смотрим в глаза друг другу. Безусловно, на таком расстоянии и при дожде ничего нельзя понять и рассмотреть, но практически любой человек владеет этим чувством. И оно меня не подводит. Дернувшись, фигура обернулась и быстро удалилась вглубь городка, сразу же растворившись в сумерках.

Блестяще.

— Что? — сонно спросил Макс.

Кажется, я произнес это вслух.

— Да… Кто-то за нами наблюдал, — как уж тут скрыть беспокойство в голосе. — Кто-то в черном стоял у калитки и не то подслушивал, не то смотрел, чем мы занимаемся. Или что-то…

Макс резко сел.

— Э, вот еще! — протестующе замахал он руками. — Никаких «что-то в черном» мне не надо. Блин, не мог подождать до утра с такими новостями? Эгоист.

— Да успокойся ты! Человек это был, человек! Иначе я бы почувствовал, — успокоил его я, хоть это и ложь чистой воды. Нет, теоретически я могу обнаружить иную сущность, но только если буду делать это целенаправленно. Однако Библиотекарю об этом знать не обязательно.

— А может, тебе показалось? Игра теней, например, или блики после тусклого света? — с надеждой спросил он.

— Нет, — отрезал я.

— Ну хорошо, — расслабившись, пробормотал он. — Пускай наблюдает, лишь бы спать не мешал. Ла. Ло.

И лег обратно, укутавшись в шерстяное одеяло. Я решил последовать его примеру и прошел к своей кровати, стоящей позади Максовой вдоль стены. Поначалу я хотел было лечь спиной к окну, но передумал. Мало ли…

В ночи слышались жучки, ползущие по стенам, завывания ветра и булькающие звуки падающих в глубокие лужи капель. К барабанящему дождю я привык и не замечал его, как привыкаешь к любому монотонному и однообразному звуку. Находясь на самом пороге сна, я расслышал Максово:

— А то это что-то черное красным станет…

Интерлюдия 8. Макс

На самой краю, на тончайшей грани обоняния я учуял этот запах и не смог сдержаться. Сигареты. Кто-то курил. И если применить дедукцию, собрав воедино факты о том, что в вагоне никто не курит и логичнее это делать где-то извне, мы, господин Ватсон, можем прийти к выводу: здесь есть тамбур. И курят там. Ах, я так соскучился по этому глаголу, что готов повторять его снова и снова.

Я тихонько встал — сейчас нотации мага мне нужны меньше всего — и прошаркал мимо троицы, мимо кабинки проводника, прямиком к металлической двери. И да! За ней я нашел самый натуральный тамбур, мало чем отличающийся от виданных мной доселе.

— Ну все, заказываем по элю, к ним соленых шилигов и ждем тебя, паровоз!

Я покинул проем, чтобы троица простовато одетых дачников — ну не могу я охарактеризовать их по-другому — прошла мимо. В тамбуре остался один куряга и я.

— Сигареты не будет?

Невысокий мужчина лет сорока посмотрел на меня, ничего не понимая.

— Я говорю, покурить не найдется?

С недовольным видом потревоженного кота мужчина засунул руку в карман штанов и достал портсигар. Одну из пяти папирос он вытащил и передал мне.

— Спасибо. А огоньку?

Еще более взбешенно он сунул руку в карман, затем протянул два шарика. Я принял их и в свою очередь растерянно посмотрел на мужика.

— Чего смотришь-то? — неприветливо спросил он.

— Что за шарики?

— Ты шутить вздумал что ли?

Как можно сдерживаться с такими людьми?

— Я похож на клоуна?

— Дай сюда! — он выхватил шарики и ловко стукнул друг о друга, справившись одной рукой. Наружу вырвался огонек, затанцевавший на его пальцах. — На.

Я прикурил о протянутую руку. Едва успел, потому что огонек быстро погас.

— Благодарю. С дачи едешь?

— Не, с огородами закончил наконец-то. Теперь только к концу оплакивания ворочусь. С Божьей помощью управился.

Вкуснее сигареты я не встречал. Она больше похожа на простую самокрутку, но табака вкуснее и забористее еще не было на моей памяти. Голова закружилась, а ноги с непривычки чуть не подкосились.

— А что, бог спускался с небес и помогал тебе мотыжить?

— Попридержи язык, щенок!

— Нет, ну серьезно. Чем он тебе помог-то? Разве не ты рано вставал, шел на грядки, выдергивал сорняки и окучивал картошку?