Раздать сценарий - Александр Никоноров

Стоило отойти подальше от ратуши, чтобы его крики, не дай Сиолирий, достигли бы ушей алемина, Библиотекарь обрушился на меня ураганом негодования.

— Неправда. Хорошие же люди! И вообще, мог бы намекнуть, что торопишься поужинать или не прочь угоститься! — укорил я его. — А то когда не надо ты на язык острый, как бритва.

— Вот еще! Что-то я к людям, так или иначе связанным с едой, стал относиться не очень.

— Как ты достал! Вечно что ли припоминать будешь?!

Без сомнения это самый занудный и злопамятный человек из всех, которых я когда-либо знал.

— Давай хоть зарулим в столовку, коль уж мимо проходим, — предложил Макс. — Кашеварка хоть и не там, а народ, вон, есть.

Причин в отказе не было. Как и терпения.

Полутора часами позже мы сидели за столом около окна и играли во флембы. На самом деле я не собирался покупать их, но перед самым отъездом все-таки решился. И не зря. Чутье не подвело — оно втайне от меня предположило, что настанет такой вот вечер, когда и делать нечего, и спать еще не хочется. Кто знал, что он наступит в первые же сутки. Не напрасно я понадеялся на способность Библиотекаря быстро обучиться игре — он далеко не дурак.

— На шахматы похоже. Только там фигуры не двигаются, а поле неказисто и не имеет никакой ландшафтной принадлежности — только черные и белые клетки. И куда меньше наименований. А тут попробуй упомнить всех этих драконов, горгулий, кракенов, василисков, арахнов, доркиссов… У-у-у-у, голова кругом. А еще и каждый из них крутой, но на определенной местности… Кто-то может работать с кем-то в паре и атакует сообща. Кошмар какой-то. Состаришься, пока вникнешь во все, — сетовал он, попивая горячий травяной чай. Его мы нашли замотанным в кусок ткани, что лежал на полке в сенях. Заплесневеть он не успел — редкая удача, но он был молодым.

— Ничего, научишься. А тепло в комнате, да?

— Ты напрашиваешься на похвалу? — глумливо спросил Макс. — Знай, что можно было бы закрыть окно более аккуратно!

— Но это не мешает тебе сидеть на своей чужемировой заднице и ничего не предпринимать, чтобы улучшить ситуацию!

— Не болтай давай! Твой ход.

Вообще зря я так про скучный вечер. Да, делать ровным счетом нечего, но романтику обязательно бы понравилось. В какой-то степени мой компаньон чем-то похож на него, что можно легко прочитать на его блаженном лице. Нас разделяют две вещи: игральная доска, бугристая от возвышающихся гор, разноцветная, в зависимости от локации; и свеча, унылая и тусклая. Света она дает ровно столько, сколько требуется, чтобы увидеть мир на два шага окрест. А вот за пределами игрового поля царство света заканчивается, власть перехватывает густая деревенская мгла. Множество теней гуляют по лицу Макса, а в глазах отражается язычок пламени, отчего кажется, что его очи — два далеких-далеких огонька, призывающих путника поближе к себе. В дополнении к этому небольшая щетина и жесткое лицо делают его несколько… Страшным, пусть будет так, хотя оно не отражает и двадцати процентов его вида. Стрекочут кузнечики, в сарае соседнего дома суетливо копошатся землежоры, хрустя камнями.

— Зачем? — поинтересовался Макс. Я привык к его вопросам. По сути, это хорошо: нельзя же упрекнуть человека в том, что он старается познать мир и узнать о нем все, что только можно. Тем более если лояльный и терпеливый источник ответов позволяет. А еще это спасает от скуки и необходимости подбирать тему для разговора — с этим вопрошайкой болтать будешь до онемения.

— Землежоры на то и названы землежорами, что не представляют своей жизни без куска отменного грунта или чернозема. В сараях по ночам на них находит тоска, потому им подкидывают камни. Вот они и мусолят их всю ночь.

— Что-то типа жвачки?

— Да, как жевательные конфеты.

Раздался раскат грома. Зашумел ветер. Но не обычный, а несущий в себе весть о скором дожде. Вне городской суеты и возни в дуновении ветра можно уловить бьющиеся о землю или листву капли. Натужно заскрипели ставни, зашумела высокая трава под окном, вздохнула потревоженная крыша.

— Сейчас ливанет, — констатировал Библиотекарь, неуверенно делая ход. Видать, тоже различает по звуку приближение дождя.

— Ну, что скажешь, компаньон? Какие мысли?

— Да дерьмово! Завтра опять угваздаюсь как свинья! Одежды и так нет никакой, так еще тут, блин, скачи словно балерина через лужи! Плащ бы где раздобыть, а то ходить в трех рубашках как-то не ахти…

— Вообще-то я не об этом. Мне интересно узнать твои мысли на предмет здешнего… Здешних деятелей.

— А-а-а, ты вон о чем. Ну, что могу сказать: дурдом какой-то! Колхоз он и есть колхоз. Пока можно выявить три вещи. Первая: большинство выдвигает версии, что во всем виноват землепашец. Вторая: змеевидный смазливый болван вместе со своей бородатой шестеркой грешат на полоумного старика, приспешника сатаны и мастера жертвоприношений с манией величия. И третья: эта Хила весьма недурна, несмотря на свой возраст!

— Ну ты даешь! Нашел на кого заглядываться! Ей же лет за тридцать пять! — возмутился я неожиданным вкусам собеседника. Может в его мире такое в порядке вещей, но я далек от этого.

— Ничего ты не понимаешь, дурак, и спорить с тобой бесполезно. И объяснять тебе чего-то. Молодой ты еще.

— Это верно. Если учесть, что я старше тебя, — с напущенным смущением проговорил я.

— Ну, дорогой мой, это талант! — громко рек Библиотекарь, покачивая головой. — Прожить-проучиться столько лет, но так и не поумнеть. Сам-то что думаешь, мудрый старче?

— В принципе я с тобой согласен. Меня смутило, что констебль со священником так яро пытаются перевести стрелки на мага, пока назовем его так. Как будто преследуют определенную цель.

— Может, он им мешает чем, вот и решили избавиться? — прищурился Макс.

— Не знаю… Тогда бы они могли убить его или на крайний случай подстроить несчастный случай. Здесь что-то другое, — отстраненно закончил я, успев улететь в небо загадок и предположений. Я надеялся поймать ответ за хвост, но ничего такого на горизонте не виднелось.

— А ты не думаешь, что они просто строят предположения, и их точка зрения банально не совпадает с мнением большинства?

Пошел обещанный дождь. Сильный, крупный; капли в рваном ритме забарабанили по тонкому стеклу. Я встал и подкинул в печку дров.

— Может и так. Вдруг они просто слишком эмоциональны. Ярость священника понятна — лонеты волшебников не любят. Они вообще магию не очень жалуют, особенно магию Крови…

— В любом случае, — тон Макса решителен и тверд, — нам не следует начинать все усложнять в самом начале. Сейчас настроем этажи предположений и догадок, а потом сами в них и заплутаем. Давай будем разбираться по ходу. Насчет разборок — каковы наши планы на завтрашний день?