История Англии. Как народ создал великую державу - Артур Лесли Мортон

явлением, и в предвоенные годы число безработных все реже опускалось ниже 1 миллиона. Другим явным признаком упадка явилось то, что циклические кризисы стали повторяться гораздо чаще.

Один из таких кризисов произошел в 1902–1904 гг., второй в 1908–1909 гг., третий же быстро развивался в 1914 г. и был прерван только началом войны.

Концентрация капитала означала не только увеличение размера предприятий, но также и резкое увеличение числа совершенно пассивных акционеров. Типичный капиталист теперь уже не являлся владельцем фабрики или завода, который сам вел свое дело и вкладывал в промышленность свои знания и энергию; теперь это был акционер, получающий дивиденды и не вкладывающий ничего, кроме собственного капитала. Таким образом, фактический контроль над огромными массами капитала перешел в руки весьма незначительного числа лиц, по существу обладающих сравнительно небольшим количеством акций. Сеть взаимно связанных директоратов объединяла все виды на первый взгляд независимых концернов, и это, что особенно важно, приводило к проникновению финансового капитала в промышленный, что, в свою очередь, вылилось в сосредоточение все более усиливающейся власти в руках банкиров.

Другим симптомом паразитизма британского капитализма в эти годы был медленный рост британской промышленности по сравнению с ее главными конкурентами – Германией и США. Эти три страны продвигались к империализму разными путями, но конечный эффект получился одинаковым во всех случаях.

В то время как Великобритания начинала с территориальной экспансии и экспорта капитала и лишь поздно и неравномерно перешла на стадию монополии, то США, обладавшие обширной и достаточно однородной внутренней территорией для экспансии, начали с установления внутренней монополии (трест «Стандарт-Ойл» был организован уже в 1882 г.) и выступили в качестве колониальной державы и экспортера капитала только после испано-американской войны 1898 г. Германия, не обладавшая ни колониями, ни свободной территорией, предприняла атаку на мировой рынок на основе преднамеренной регламентации отечественной промышленности и развила монополистическое производство в значительной степени в форме государственного капитализма. Кроме того, если в Великобритании, традиционно зависевшей от экспортной торговли и нуждавшейся в экспорте большого количества продовольствия и сырья, монополистическое производство развилось из свободной торговли и конкуренции, которые привели к постепенному вытеснению мелких и неэффективных предприятий, то в Германии и США монополистическое производство развилось под надежной защитой протекционных тарифов.

Великобритания выступила на арену первой, но скоро ее оттеснили на задний план. Главной причиной этого сравнительного упадка послужило существование Британской империи и возможностей, которые она предоставляла для необычайно выгодного вложения капитала. Британская промышленность была создана давно и являлась устаревшей во многих отношениях; она могла бы успешно соперничать со своими конкурентами только в случае полной реконструкции. Но пока инвестиции за границей давали огромные сверхприбыли, произвести эту реконструкцию не было возможности. И если потеря старой промышленной монополии XIX в. являлась неизбежной, то не стоит забывать, что капитал, который можно было бы израсходовать на развитие британской промышленности для того, чтобы соответствовать новым условиями, в значительной степени использовался при оснащении ее потенциальных противников.

Сверх того, раннее промышленное развитие Великобритании само по себе служило серьезной помехой. Французская, американская и немецкая промышленность развивалась в условиях конкуренции с уже устоявшейся промышленностью Великобритании, и могла выдержать эту конкуренцию только за счет большей производительности и новых технологических методов. Если раньше Великобритания являлась ведущей в технологическом отношении страной во всем мире, теперь ей приходилось довольствоваться своим установившимся положением, и британская индустрия отрасль за отраслью становилась все более отсталой и консервативной. В стране наблюдалась настойчивая тенденция использовать устаревшие, но все еще пригодные к эксплуатации установки и методы производства, вместо того чтобы пойти на крупные капитальные затраты, связанные с модернизацией. Новая промышленность за границей, с другой стороны, естественно развивалась на базе самого современного оборудования. Таким образом, в техническом отношении уже с XIX в. Великобритания на целое поколение отставала, и поныне отстает, от США в области методов массового производства, а в отношении производства синтетических красителей, несмотря на то что первоначальный импульс исходил от британского изобретения в 1856 г., инициатива перешла к Германии, что создало базу для основания в стране крупной химической промышленности. Похожую картину можно наблюдать и в отношении текстиля, горного дела и других основных отраслей промышленности. В целом в результате Британия неуклонно уступала позиции своим новым соперникам на мировых рынках.

В эпоху колониальной экспансии, то есть приблизительно вплоть до 1900 г., Британия чаще всего пребывала в состоянии конфликта с Францией, второй по активности державой-колонизатором. Но с этого момента ее основным конкурентом стала Германия, которая, далеко отставая в погоне за колониями, начала проникать в области, издавна рассматриваемые английской буржуазией как принадлежащие ей рынки. Соединенные Штаты, становившиеся еще более опасным конкурентом, не включились полностью в мировую политику до войны 1914–1918 гг., но уже с 1900 г. они начали добиваться успехов за счет британских торговцев в Южной Америке. Причиной их позднего появления на мировой арене послужило то, что они еще не исчерпали возможностей эксплуатации своих собственных внутренних ресурсов, а также ресурсов Мексики, Центральной Америки и Вест-Индии, попавших под сферу их влияния.

Раздел мира был завершен, но не без конфликтов и не без угрозы нарастания еще больших конфликтов, которая не осуществилась до 1900 г. Великобритания и Франция отхватили себе богатейшую добычу как в Африке и Азии, так и в Австралии. Германия и Италия опоздали и должны были довольствоваться мелкой и не менее желаемой поживой. На Дальнем Востоке Россия и Япония с подозрением следили друг за другом, готовясь начать битву за Корею и Маньчжурию.

Становилось ясно, что произведенный раздел добычи не может оставаться неизменным: он был осуществлен на основе соотношения сил европейских держав, существовавших в начале XIX в., и уже не соответствовал реальному положению. В первую очередь это относилось к Великобритании и Германии. В предвоенный период англо-германское соперничество сосредоточивалось вокруг некоторых отсталых районов, которые фактически не являлись колониями. Таковы, например, были Балканы, где доля германской торговли увеличилась с 18,1 до 29,2 процента, в то время как доля торговли Великобритании снизилась с 24 до 14,9 процента, Южная Америка, где германская торговля возросла с 16 до 19 процентов, наряду с тем, что британская торговля упала с 31 до 28 процентов, а также медленно разлагающаяся Турецкая империя. Даже в пределах самой Британской империи Германия набирает обороты за счет Британии.

Поскольку больше не осталось неразделенных территорий, имевших хоть какое-то значение, передел мира мог быть осуществлен только за счет войны – войны, которую необходимо было вести в гигантских масштабах, так как она решала вопрос, в котором были глубоко заинтересованы все великие державы. Именно в зигзагообразном пути, по которому мир пришел к этой войне, и