Драконья гавань - Робин Хобб

Элис выглядела совершенно ошеломленной ее словами. Тимара даже предположила, что она никогда не задумывалась о возможной беременности.

— Ты не можешь указывать мне, что… а-а-а! — вызывающие слова Джерд потонули в сиплом крике.

Она задохнулась, принялась хватать ртом воздух, мучительно застонала. А затем протяжно выдохнула. Беллин склонилась к ее прикрытым подолом ногам, и ее лицо горестно потемнело. Одной рукой она расправила тряпицу и накрыла ею что-то. Скелли, безмолвная, как призрак, протянула ей обрывок нитки и нож. Скрытые тканью руки Беллин ловко перерезали пуповину. Она завернула в лоскут что-то маленькое. Странная нежность блеснула в ее глазах, когда она подняла мертворожденного ребенка с постели.

— Она не смогла бы выжить, даже если бы ты ее доносила. Взгляни на нее, если хочешь. Ног нет. Только недоразвитый хвост, как у змеи.

Побледневшая Джерд молча смотрела на нее. Беллин выдержала ее взгляд.

— Хочешь посмотреть на свою дочку, прежде чем она отправится за борт?

— Я… нет. Нет, не хочу, — выговорила Джерд и громко разрыдалась.

Беллин еще мгновение смотрела на нее. Затем коротко кивнула.

— С тобой все будет в порядке. Полежи, пока не выйдет послед; я пока побуду с тобой. Скелли, забери ребенка. Ты уже помогала мне раньше и знаешь, что делать.

— Слушаюсь.

Скелли не стала мешкать, хотя и побледнела. Она шагнула вперед, и Беллин, осторожно, как если бы это был живой ребенок, передала ей крошечное тельце. И придержала девушку за запястья, прежде чем та отвернулась.

— Запомни это, — велела она грубовато, хотя слезы, струящиеся по ее щекам, не вязались с тоном. — И вспоминай, что у правил есть причина, когда тебе покажется, будто мы просто жестоки к тебе. Они придуманы для того, чтобы защитить тебя от себя самой. Каждая девчонка думает, будто ей виднее, будто может нарушить правила и избежать последствий. Но ты не можешь. И я не могу. Поэтому вспомни об этом в следующий раз, когда украдкой пойдешь целоваться и тискаться с тем мальчишкой. Правила не жестоки. Они просто делают жизнь чуть менее нечестной для всех.

Взгляд Беллин скользнул к Тимаре и Сильве. Они, оказывается, успели схватиться за руки, и пальцы их едва не сводило судорогой. Тимара сама себе показалась шестилетней, когда старшая женщина сурово воззрилась на нее.

— Вы обе, помогите Скелли. И подумайте о том, что я сказала. И запомните. Если я узнаю, что вы раздвигаете ноги перед мужчиной, из хранителей или матросов, это будет больно. И унизительно. Потому что лучше уж так, чем то, что мы пережили сегодня.

Тимара коротко, одеревенело кивнула. Скелли протиснулась мимо них к двери. Девушки последовали за ней. Оказавшись на палубе, они сами собой выстроились в маленькую процессию. Скелли шла впереди, неся крохотный сверток. Они прошли мимо Хеннесси и Эйдера. Старпом печально покачал головой, а Большой Эйдер отвернулся. Когда девушки дошли до кормы, собравшиеся там парни-хранители поднялись и испарились, рассеявшись по всему кораблю. Никто не заговорил с ними, не спросил, куда они идут, но Тимара не сомневалась, что каждый знает это и так. Она гадала, сколько из них сейчас задается вопросом, уж не он ли отец этого ребенка. Или же эта мысль вылетела у них из головы сразу, как только Грефт взял ответственность на себя?

Слова Беллин до сих пор терзали ее. Тимара вспоминала, как Грефт рассуждал о новой жизни по новым правилам. Задумывался ли он когда-нибудь, откуда взялись эти правила и кого они защищают?

Девушки подошли к борту. К удивлению Тимары, драконица Джерд, Верас, уже была здесь. Как и все остальные драконы, она стала гораздо крупнее и ярче. Она с ними не заговорила. Все и так знали, ради чего она здесь. Тимару пробрала легкая дрожь, но в следующий миг она смирилась. Мертворожденного ребенка Джерд съест ее драконица. Чем это хуже, чем просто кинуть крохотное тельце за борт на корм рыбам?

Сварг стоял у руля. Он посмотрел на них, мрачный и печальный. Тимара знала, что это не первый мертворожденный ребенок, которого на его глазах отправляют за борт. Сварг опустил взгляд, губы его зашевелились — должно быть, в беззвучной молитве. Скелли уже протянула руки со свертком за борт. Верас подняла голову.

— Подожди, — попросила вдруг Сильве. — Я хочу увидеть это… ее. Хочу увидеть малышку, пока она не исчезла навсегда. Хотя бы один из нас должен на нее взглянуть.

— Ты уверена? — спросила Скелли.

— Да, — ответила Сильве.

Тимара не нашла слов, но тоже напряженно кивнула.

Сильве уложила сверток на планшир и развернула ткань. Тимара увидела перед собой крохотное создание, которое запросто уместилось бы у нее в ладонях, и еще осталось бы место. Маленькая круглая головка была опущена, крошечные ручки плотно прижаты к груди. Как и сказала Беллин, ног не было, только хвост с плавником. Второй, не вполне оформившийся плавник виднелся на спине.

— Она не смогла бы выжить, — подтвердила Сильве, и Тимара кивнула.

Верас вытянула шею, и Сильве, со всей бережностью, на какую была способна, опустила мертвого ребенка в подставленную пасть. Драконица сомкнула челюсти и сейчас же отвернулась, направившись прочь от корабля. Все было кончено.

Карсон решил основываться на допущении, что Грефт хочет вернуться в Трехог.

— Куда еще ему деваться? — спросил он Седрика. — Его подводит здоровье, он один. Особого выбора у него нет. Он мог бы остаться с нами. Но не стал. Должно быть, не выдержал общей враждебности. Хотя я не могу понять, зачем ему возвращаться в Трехог. Сомневаюсь, что там его примут лучше. Его ждет долгое и трудное путешествие в одиночку, а затем смерть среди людей, которые уже давно отвергли его.

Седрик молча кивнул. У него было собственное, порожденное виной предположение, но он держал его при себе. И надеялся, что ошибся.

Они с Карсоном возвращались по мелководью, сквозь заросли камыша, хотя Седрик не представлял, как охотник находит дорогу. Ему вот уже много дней окружающий ландшафт казался совершенно одинаковым. Время от времени Карсон произносил что-нибудь вроде «Смотри-ка, драконы все вытоптали на своем пути» или «Помнишь эти заросли с тремя дроздовыми гнездами в ряд? Мы миновали их под вечер».

Они добрались до низкорослого кустарника на корнях-сваях. Твердой почвы поблизости не было, но слабое течение нанесло сломанных веток и камыша, прибив к поднятым над водой корням, так что образовалась сырая растительная подстилка. Галлаторам, судя по всему, такие очень нравились. Громадные, зубастые саламандры дремали на них, прижавшись друг к другу, и на их бледных телах сверкали яркие синие и алые полосы. Эти создания с влажной кожей оказались особенно уязвимы для драконьего яда. Для большинства животных одно прикосновение к шкуре галлатора было смертельным, но драконы поедали их без плачевных последствий.