Город - Стелла Геммел

– К рассвету, – сказал он, – нас обоих тут не будет.

Внутри кареты, прыгавшей на ухабах, было сущее пиршество цвета. На стенках, на потолке – мягкие переливы голубого, зеленого, розового. Эмли столько времени провела в темноте, что начала уже забывать о существовании красок. Совсем рядом с ней нарисованная лошадь рысила через поле на фоне заката. Девушка обвела пальцем лошадку, осязая каждый мазок кисти, выводившей бойко вскинутый хвост…

Покосившись на старую женщину, которая вроде бы спала, Эмли сбросила сапожки и с ногами забралась на сиденье. Какой восторг был чувствовать подошвами что-то мягкое, похожее на кроличий мех…

Элайджа лежал напротив. Он пребывал далеко от этого мира: зелье под названием лурас навеяло ему глубокий, исцеляющий сон. Его рука была вправлена и заключена в лубок. Добрый и серьезный человек, сделавший это, сказал Эмли, что все срастется как надо, ведь ее брат очень молод.

А потом появилась архивестница и в третий раз задала тот же вопрос: «Позволишь ли ты мне о себе позаботиться, Эмли?» И в этот раз Эмли с благодарностью ответила «да». Ее отец умер; легко ли юной женщине в Городе, полном солдат? Да и о брате нужно было подумать… Что-то в ней еще тянулось к Эвану, но практичность, напоминавшая, что защитник из воина ненадежный, давно взяла верх. Она примет помощь архивестницы и будет за нее благодарна…

И вот они ехали через Город в карете, запряженной шестериком, сопровождаемые всадниками сзади и спереди. Они направлялись на восток, к высокой горе, именовавшейся Щитом Свободы. Эм высунула голову из окошка. До этой части Города наводнение не добралось, здесь не было разрушений. Люди торопились мимо, неся пожитки: пешком, на осликах, на старых тележках. Многие оглядывались на императорскую карету: одни с ужасом, другие завистливо. Эмли решила про себя, что люди покидали наполовину захваченный Город. Во всяком случае, двигались они очень целенаправленно. Правда, кто-то – в одну сторону, кто-то – в другую. Общий смысл этих передвижений ускользал от понимания.

Эмли посмотрела вверх. На крутых склонах Щита среди темных лесов в лучах послеполуденного солнца сверкали дворцы. Эмли разглядела белую петляющую дорогу, которая поднималась к самой вершине, то показываясь среди деревьев, то вновь пропадая. Эмли принялась гадать, поедут ли они по этой дороге. Вот бы в самом деле попасть туда! Она вывернула шею, но вершину горы так и не рассмотрела.

«Есть ли дворец там, наверху? – подумала она. – Это там живет архивестница?»

Еще она подумала о том, что хорошо бы послать весточку Эвану. Но через два дня Бартеллу устроят похороны, достойные героя. Уж туда-то Эван точно придет…

Внимание Эм привлек нарастающий грохот копыт. Она вновь высунулась в окно. К ним приближался крупный отряд. Всадники были в сером, и у Эм сжалось сердце: она поняла, что это враги. Она отшатнулась в глубину кареты и с беспокойством посмотрела на архивестницу. Та, казалось, тихо-мирно спала, склонив голову на подушки в углу.

– Не бойся, – проговорила она вдруг, даже не открывая глаз. – Никто тебя не тронет.

Потом выпрямилась, пригладила волосы, поправила воротник платья.

Приободрившись, Эмли посмотрела наружу. От войска отделился всадник и теперь разговаривал с предводителем охраны архивестницы. Старая женщина нетерпеливо прислушалась, потом перегнулась через Эмли и резко окликнула:

– Полководец! – Оба оглянулись, и она приказала: – Да пропустите уже его, дурни!

Всадник был в потрепанной темной одежде. Эмли поняла: на нем был какой-то мундир, украшенный эмблемой на груди. Он был немолод, с серыми неряшливыми волосами, и выглядел так, будто неделю не спал. Оружия при нем вроде как не было.

– Приветствую, государыня, – сказал он, подъезжая к дверце кареты.

Дверцу он даже открыл, но остался стоять снаружи, в пыли. Голос у него был грубый, словно человек песка надышался, но по выговору в нем чужестранца было не определить.

– Хейден! – Архивестница протянула костлявую руку, и он коснулся ее бледных пальцев своими, грубыми и грязными. – Я сожалею о гибели твоего брата.

Впрочем, в голосе ее особой скорби не прозвучало.

– Этого я и боялся, – произнес он внешне спокойно, но Эм заметила, как в глубине его глаз словно бы погас огонек. – Как он умер?

– Марцелл убил его.

– Они сквитались. – Солдат кивнул. – Марцелл ведь, говорят, тоже погиб?

– Покончил с собой.

– Вот уж кого я всех менее заподозрил бы в намерении руки на себя наложить… – нахмурился Хейден.

– Ты не был с ним близко знаком. – Она пожала плечами. – А я разговаривала с солдатом, который находился подле него. Мне, например, полностью ясно, что он избрал смерть.

Мужчина ничего не ответил.

– За тысячу лет жизни можно накопить тяжкий груз деяний, которыми отнюдь не гордишься… – помолчав, продолжала архивестница. – Думается, этот груз безмерно тяготил его душу. Он жил слишком долго. Наверное, он ничего не планировал, это был внезапный порыв. Каприз в горячке сражения…

На стекла кареты пала тень: к Хейдену приблизились двое солдат. Один что-то коротко сказал ему, второй – вручил кожаную чашку. Хейден так же негромко отдал распоряжения, потом прополоскал рот и сплюнул наземь.

– От этого ничего не меняется, архивестница, – сказал он. – Наш договор по-прежнему в силе. Завтра утром я начну выводить свое войско.

– Начнешь? – переспросила она. – Чтобы вторгнуться в Город, тебе понадобилось лишь несколько часов. Значит, и уберешься столь же быстро.

– Я и сам, поверь, не стремлюсь задерживаться на месте такой бойни. Однако перед нами далекий путь, а раненых много…

– Это мы с тобой уже обсуждали. Мы позаботимся о ваших раненых, если оставите своих лекарей для ухода за ними и за нашими.

– Твоему слову я верю, государыня. А вот войску твоему что-то не особенно.

– Придется, – сказала она. – Я ведь доверилась твоему. Между прочим, уже вовсю ползут слухи о насилиях и грабежах.

– Виновные уже казнены. Все они были наемниками. Война, которая нам предстоит, священна. И начнем мы ее так же, как и продолжим, со всей честью и справедливостью.

Архивестница вздохнула и посмотрела на юношу с девушкой.

– Кто это? – Всадник тоже посмотрел на них, словно только сейчас заметив.

– Юные родичи, которых я хочу уберечь. Далее я собираюсь встретиться с Марком.

– Мне была обещана его армия.

– И ты получишь ее. – Архивестница подалась вперед. – Хейден, ты освободил наш Город. Люди Города в свой черед помогут тебе освободить твою страну. Даю слово. Но теперь, когда погибли Ареон и Марцелл с Рафаэлом, дел у меня невпроворот. Мне потребуется некоторое время для того, чтобы их место заняли мои люди. Мы встретимся на закате, как договаривались. Со мной будет Марк… – Она откинулась на подушки и разгладила платье. – И его армия.

– А кто станет твоим первым советником?

– Дол Салида. Это старый солдат вроде тебя, притом умный и проницательный. Он наверняка понравится тебе. С ним, право, можно дело иметь.

– А полководцы Ареона? Ты оставишь кого-нибудь на местах?

– Очень немногих. Тех, кого в свое время выдвинул Марцелл. Большинство прежних погибли. А кто уцелел, спаслись в основном бегством. Это были надутые пустышки, что о них вспоминать! У меня свои люди есть… – Она покосилась на Эм, жадно вбиравшую каждое слово. – Это мы с тобой попозже обсудим.

Он кивнул и хотел было отъехать, но затем повернулся и сказал:

– Приятно было вновь свидеться, архивестница.

– И мне с тобой, старый друг. – Она улыбнулась.

В карете воцарилась тишина, только было слышно, как удалялись синие. Эм все думала о разговоре, свидетельницей которого стала, и наконец спросила:

– Кто такой Марк?

– Марк Рэй Хан – полководец и один из нас, Высших.

Эм подумала о том, что было сказано о военачальниках, и застенчиво спросила:

– А Эвана сделают полководцем?

– Нет, девочка, он слишком ценен для меня, чтобы так им разбрасываться! – Архивестница фыркнула и улыбнулась. – Тебе еще предстоит узнать, что мужчины ужасно любят рассуждать о чести и верности, будь они солдатами, купцами, любовниками или ворами. Остерегайся! Если мужчина при тебе начинает рассуждать о чести, знай, что это подает голос самая себялюбивая часть его сердца… Уж не такими ли словами Эван Броглан тебя в постель заманил?

Эмли опустила голову и по примеру архивестницы немного подумала, прежде чем говорить. Потом спросила:

– Означает ли это, что ты не доверяешь своему другу Хейдену?

– Я верю, что он будет делать то, в чем заинтересован. – Архивестница тонко улыбнулась. – А сегодня случилось так, что наши интересы совпали.

Повернувшись, она взбила подушку у себя под головой и откинулась на нее.

– А теперь помолчи, девочка. У меня очень много дел, а я уже немолода… – И она решительно закрыла глаза.