Короли рая - Нелл Ричард

«Лучше всего убить его наповал, но достаточно будет и сильно покалечить».

Указания священника были вполне ясными, и не приходилось сомневаться в прибыльном влиянии, которое он себе купит. Если только меня взаправду поблагодарят, а не просто повесят за убийство.

Это оставалось очень крупным «если». Его единственной гарантией было знание личности нанимателя, но, разумеется, чувак может просто опровергнуть это, и кто поверит на слово кондотийскому наемнику, а не наранскому Великому Священнику? Никто. Даже не кондотиец. Особенно не кондотиец.

Асна вновь повертел рукоять очередного ножа в сухих ладонях. Ему велели обставить это как драку между студентами – разногласие, зашедшее слишком далеко. Но взамен он мог сделать свое дело тихо и смыться, а если вознаграждать его не собирались, он в этом случае хотя бы уйдет целым. Такая пустая трата и заминка. Такой суматошный закрученный муторный бардак.

И как ни крути, ему нравился этот пацан. Ему импонировали его юмор и выдержка, отстраненный облик и простодушные глаза, словно тот прикинулся наивным по собственному выбору. Асна не любил убивать людей, которые ему нравились, и ненавидел убивать кого бы то ни было на халяву. Мальчишка – принц чужой страны, богатой чужой страны, а теперь и Помазанник. Он ценен, покуда он жив. Дружба с ним могла бы оказаться полезной.

Такой довод казался удобным, но, разумеется, на этого парня точили зуб священники. По крайней мере, некоторые. А наранские священники были всяко подобны скорее разбойникам в рясах, что Асне обычно нравилось, но не когда они враждовали, и уж точно не когда опирались на него. И каким бы симпатичным ни был новый принц, тут он совершенно беззащитен – этот Кейл просто сопливая игрушка Императора без реальных друзей, телохранителей и планов; рано или поздно священники либо кто-то еще убьют его или покалечат настолько, что с тем же успехом он может быть мертвым.

Если этого не сделает Асна, они наймут других убийц. У Нарана не было недостатка в людях с ножами. Император, может, всполошится и отрубит парочку голов, чтобы показать, кто тут главный, но в остальном все будет продолжаться как раньше, за вычетом дохлого островного принца и, возможно, тех, кто попытается ему помочь. И оставалась еще одна мелкая загвоздка – рычаги влияния священника.

Если Асна не подчинится, его могут – самое меньшее – исключить из академии. Так что с определенной точки зрения убийство парня было не совсем бесплатным. Это был способ обеспечить себе местечко здесь – цена «протекции», цена за то, чтобы выиграть больше времени на завоевание покровителя, может даже по рекомендации священника. А если кто и разумел, что значит «плата за протекцию», так это кондотиец – это Асна Фетлан Иша-Фетнал. Так что жаловаться ему не на что.

Он вздохнул и метнул нож в пустое место на изгвазданной стене, воображая физиономию отца, когда виноградина распалась надвое и с клинка закапал сок.

Он оденется в черное или нападет сзади, чтобы мальчик, по крайней мере, не испытал предательства в свои финальные секунды. Возможно, это небольшое милосердие, но Асна мог сделать для добросердечного островного принца это единственное – то, чего другие убийцы наверняка не сделают, не смогут. Он расправится с ним быстро.

Помочившись еще обильнее, чем по прибытии в Бато, и поплескав себе в лицо холодной водой из фонтана в форме собаки, Кейл вернулся к Ли-йен, дабы предстать перед «своими» гостями. Для начала она снова взяла его под руку, что и обрадовало, и встревожило его – в таком порядке. Ты почти ничего не знаешь о ней. Кроме того, что с ней тебе по-настоящему хорошо. Не пробовал расспросить о ней, эгоистичный ты болван? И кстати, почему ты говоришь сам с собой в третьем лице?

– Ты нервничаешь! – Ее глаза сверкнули, и она была абсолютно права.

– Ненавижу подобные вещи. – Видимо, потные ладони и глубокие, намеренные вдохи выдали его, даже не будь она такой чертовски проницательной.

– Что самое худшее, что может случиться? – Она подтолкнула его плечом: касание, которое невозможно не заметить.

– У меня очень богатое воображение, – сказал он, и Ли-йен улыбнулась. Они протолкались в здание Обрядов – официальное место собраний для всех видов публичных и частных мероприятий в академии – и по красивому коридору из зеленого, почти полупрозрачного камня прошли в зал.

Кейл воззрился на висящие портреты мужчин и женщин – по большей части юных либо престарелых, облаченных в богатые, плотные наряды и украшенных драгоценностями цвета восходящего солнца. На ходу он рассматривал эти лица, что неприятно напомнило ему дворец с постоянно встречающимися образами его царственных предков. Ближе к концу, у входа в зал, он остановился. Ли-йен взвизгнула, когда он сдавил ее руку. Последний портрет – большой, освещенный факелами и поставленный на возвышении в центре огромной комнаты, – изображал самого Кейла.

– Добро пожаловать, Помазанник, – мальчуган за стойкой приветствия поклонился и учтиво протянул руки в сторону зала; несколько гостей поблизости заметили и тоже поклонились.

Каждый кусочек пространства заполняли люди: одетые в яркие платья и плащи, волосы уложены в прически и смазаны маслом, лица накрашены что у мужчин, что у женщин, на руках и шеях кольца и амулеты. Некоторые гости танцевали – даже группами – что-то странное и на первый взгляд чудаковатое. В одном углу группа музыкантов играла нечто, пожалуй, самое веселое, что Кейл когда-либо слышал в своей жизни.

Он улыбнулся и неловко поклонился мальчишке, затем двинулся вперед.

– Мне понадобится выпить, – шепнул он уголком рта и мгновенно подавил мелькнувшее воспоминание о том, как он брал вино с подноса Эки.

Глаза Кейла обводили зал в надежде увидеть знакомые лица, в итоге обнаружив Оско, Асну и еще нескольких иностранцев на противоположной стороне – особняком, само собой.

Многие другие посвященные слонялись или болтали друг с другом, но, в отличие от Кейла, никто не надел свою рясу – все были в цветастых, куда более дорогих с виду тканях.

– Кто все эти люди, – спросил он, на самом деле не ожидая ответа, – и кто их пригласил?

– Они твои гости, а пригласила их я.

Худощавая, коротко стриженная женщина средних лет, одетая в нечто среднее между халатом и платьем, с улыбкой приблизилась к нему. Она поклонилась, легко переведя взгляд с Кейла на Ли-йен и обратно с мягким, сдержанным выражением лица. Она протянула серебряный кубок.

Кейл взял его и поклонился в ответ:

– Благодарю, и я не хотел обидеть. Все это так великодушно – даже очень. Не окажете мне честь назвать ваше имя?

Незнакомка улыбнулась.

– Что ж, ты весьма учтив для неотесанного дикаря. Меня зовут Нуо, и я имею честь служить Богу в должности Его Мастера Обрядов.

Пока она говорила, он сделал глоток и понял, что в кубке вода, затем вынужден был удержаться, дабы не опрокинуть все остальное разом.

Глаза Нуо, казалось, тоже заметили это, затем снова беззастенчиво прошлись по Кейлу и Ли-йен – их одеждам, их лицам, остановившись на их сцепленных руках.

– Что за милая пара. Кто твоя очаровательная подруга, посвященный?

Ли-йен поклонилась и не стала ждать, пока он ее представит.

– Я студент Кафедры, ваша милость, а также Имперский Служитель. Меня зовут Ли-йен.

Имперский Служитель.

Кейл чуть не поперхнулся водой. Она была тем, кем притворялся Амит. Чем-то, что Кейл до сих пор толком не постиг, кроме того, что это казалось красивым термином для обозначения рабов. Кровь бросилась ему в лицо оттого, что он не знал и так и не сумел расспросить Ли-йен о чем-либо из ее жизни.

Женщины вели светскую беседу по-нарански, а Кейл пытался прийти в себя. Голова все еще болела, и на мгновение он отрешился от мира, дабы просто насладиться ощущением того, что пьет и не тонет – что жив и находится в мире, где собственные чувства не подавляют его полностью. Твой отец любил твою мать, думал он, все еще силясь разобраться в тех видениях, и ее смерть разбила ему сердце.