СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

— Там дрона старого засекли, он поехал посмотреть. И… Вмешался диспетчер:

— Вызываю его постоянно, буря, статика глушит все, нет связи, но он как раз в том квадрате где-то.

Лицо у генерала как-то враз осунулось, а взгляд стал растерянным и беспомощным. Он скривился и потер лоб, будто что-то мешало ему, и он пытался содрать, счистить это с лица:

— Эх Сережка, Сережка… Как же так, а? Ведь как в рубашке родился, и на лунах и на Камнях… Дважды был в списках погибших, на Фобосе так вообще точно был должен кони двинуть, а ведь выкарабкался как то… Конфедераты не взяли, американцы тоже не смогли… А я выходит теперь смогу, я теперь его сам, своими руками… Как же это, а? Воронов первым решился нарушить молчание:

— Михаил Александрович, может быть не надо так, а? Может, мы поищем его?

— Где ты его поищешь, где? В пятибалльном пыльнике? — вскинулся Солоцкий, — только людей угробишь зря. Не вздумай пускать никого, слышишь? Даже если спасешь его, сколько ты потеряешь, сколько? А ты и его скорей всего не спасешь. Нельзя туда соваться! Один человек, Андрей, один человек!

— Уже не один, Михаил Александрович. Я никого не посылал, я не имею права сейчас никого туда послать, но весь восточный шлюз уже сорвался, все кто не на вахте. Они же советские люди, они не могут просто так сидеть и смотреть. У Солоцкого брови поползли вверх:

— Как это сами сорвались? Что за дисциплина у вас там?

— Если все делать по инструкции, то все завязнет, получится китайская забастовка, а не работа. Все вот так вот теперь неформально и решается всегда, мы же не армия. Впрочем, я и сам не сразу привык.

— А ты представляешь, если бы на войне вот так все было? Представляешь?

— Когда-то очень давно на войне так и было, у Суворова например, и не только у него.

— На нашей войне так уже было нельзя, это совсем другая война!

— Это да, это верно, но сейчас и не война, Михаил Александрович, давно уже не война, сейчас опять другое время и так как на войне уже нельзя… иначе это опять будет война. На войне ты бы его сжёг, но он уже вернулся с войны, сейчас шанс есть, дай нам немного времени. Солоцкий вздохнул:

— Солдат всегда на войне. А чтоб вас…, - продолжил он уже спокойнее, — откуда вообще твои узнали, что здесь у нас происходит?

— У нас прозрачно все, я же говорю, у нас теперь все уже не так, как было на вашей войне, никто ничего не скрывает, нет смысла скрывать, вредно даже скрывать, нас и сейчас весь купол слушает… Паниковать никто не будет, это уже совсем другие люди, особенные люди, не такие как раньше. Подумайте, Михаил Александрович, в квадрате сейчас полста человек и скоро будет в десять раз больше, просто по количеству техники, все что может двигаться в такую погоду, все кроме стратег-резерва, все будет там.

— Да хоть в сто раз больше, хоть в сто! У тебя без малого сто тысяч заперто в этой твоей консервной банке! Андрей, сто тысяч, ты понимаешь какое соотношение?

— А на каком бы Вы засомневались? Один к ста тысячам не устраивает, пятьсот к ста тысячам тоже, при каком соотношении Вы бы задумались? Один к десяти, к пяти, к одному? Почему мы планируем потери, так не должно быть, это же не война, почему?

— Потому что у тебя нет информации, ты не знаешь, выдержит ли купол следующую атаку, не можешь знать, никто этого не знает! — генерал побагровел, — и сколько их будет, этих атак!

— Но так же нельзя, Михаил Александрович, так же нельзя! Мы же пытаемся жить по-другому, мы пытаемся все построить так, чтобы мы не были бухгалтерами, чтобы мы были человеками, чтобы мы опирались на лучшее, что есть в нас, чтобы мы все делали ради того, чтобы построить такой мир, какой мы хотим, о каком мы мечтали. И поэтому мы уже сейчас должны… должны по-другому!

— И что, все должны рисковать ради одного, все должны?

— Да, да, все ради одного, Вы поймите, мы сейчас выбираем, как мы хотим жить, как мы хотим поступать, вы понимаете? Потом, другие, они будут оглядываться на нас…

— Да, и что они решат? Что мы нарушили все возможные инструкции, что мы нарушили весь возможный здравый смысл, что мы угробили целый город ради того только, чтобы не погибли души прекрасные порывы?

— Нет, они поймут нас, они поймут, кем мы хотим стать и как мы хотим жить, они поймут, что мы пытаемся сохранить и создать нечто более важное, чем даже…

И в этот момент гром ударил снова. На этот раз громче, много громче. Ощутимо качнулся пол, вибрация противной дрожью провинтилась через кости. Свет моргнул и погас, а потом вернулся: чахлый, дрожащий, желтоватый – энергетики забирали на щиты все что можно и что нельзя. Все непроизвольно посмотрели вверх. Механический голос с паузами забубнил из динамика:

«Внимание… внимание… разгерметизация… купола… всем… надеть… скафандры… детей… поместить… в спец. средства… проверить… герметичность… помещений…»

— Выруби его – первым очухался Солоцкий, — все, Андрей, нету у тебя щита, молись, чтобы буря не докромсала купол сразу. Где там программист твой? Вот он, вижу, ну что, вот твои новые данные прилетели, что скажешь, помогло?

— Помогло, Михаил Александрович, теперь понятно количество снарядов. В первой атаке их было ровно сто, во второй восемьдесят четыре.

— Молодец, Сережка, — выдохнул генерал, — всыпал им. Андрей, что ты ему дал, пятидесятый калибр? И всего одну запасную обойму конечно. Что ж вы за люди, штатские, а? У этой винтовки всего восемь патронов в обойме, она ж на базе противотанкового ружья. Вот поэтому было сто, а стало…

— Есть еще результаты, — торопливо продолжил диспетчер, — ремонтники из восьмого сектора поймали один снаряд магнитной ловушкой, не дали взорваться. Пробили по базе маркировку, теперь мы знаем кто по нам фигачит. Это бригада оперативного демонтирования для сложных районов, с ума сойти какая старая. Ну, понимаете, она высаживается в гарантированно эвакуированном районе, мобильные дроны бегут к объекту, а тем временем по нему фигачит сотня стационарных катапульточек, чтобы облегчить мобильным работу. Не понимаю, кто мог до этого додуматься, но ее применяли, причем не только в военных целях, пишут что очень удобно было, выбросил и забыл. Похоже, жутко давно потеряли такую бригаду, она невоенная, искали наверно хорошо, но не кровь из носу как тщательно, не так как оружие ищут. А недавно катапульточки откопались, мозги у них похоже повреждены, вот они и принялись выполнять последнюю команду на демонтаж, нас приняли за целевой объект, а вот мобильная группа делась куда-то, иначе бы уже добежали, они шустрые. Они нас демонтируют, понимаете, демонтируют, идиотизм просто!

— Если они невоенные, — перебил первый секретарь, — почему бьют по людям?

— Они не знают, что здесь люди, понимаете, они…

— К черту, — прервал генерал, — как это прекратить?

— Ну…, - замялся диспетчер, — нужно просто как-то просигналить им, как только они поймут, что район обитаем, то сразу…

— Как, как? Как мы просигналим им без связи?

— Ну… если кто-то найдет их, то им достаточно просто увидеть человека, точнее любой подвижный антропоморфный объект, то есть двигающийся силуэт с руками, ногами и головой. Я вообще не понимаю, зачем Симорхин с ними воюет, достаточно просто показаться им…

— Воюет, потому что солдат! — взревел Солоцкий, — вашу мать, он делает что умеет, вы что думали, он обнаружит автоматические минометы, выйдет к ним и скажет: «Не стреляйте пожалуйста»? Вы дали ему винтовку, вы послали его на задание, откуда он знает, что они невоенные, откуда? Послали бы ремонтника, он бы отключил их, а вы послали солдата, вот он и воюет! Чтоб вас… Почему, зачем вы послали туда именно его, больше некого было что ли?

— Ну…, - замялся Воронов, — тут такая штука. Конечно было кого. Но он такой человек… Ну не может он без настоящей работы, он должен ощущать себя полезным, если Вы его знаете, то должны меня понять. Вот я и решил дать ему хоть какое-то реальное поручение, по виду все ж было абсолютно безопасно, метеорологи уже много лет не ошибаются, кто ж знал что так будет? Я вот что не понимаю, что он делает после того, как кончились патроны? Он попытается атаковать их… ну… врукопашную?

— Он уже их атаковал. Но он фактически без оружия, без брони, у него нет шансов, вы не оставили ему шансов! Если бы вы дали ему тяжелое вооружение или тупо больше боезапаса…

— Но если так, перебил Воронов, — то они увидят его и все кончится.

— Увидят? Увидят его? — снова взорвался Солоцкий, — вы понимаете что говорите? Вы понимаете, что он сделает все, чтобы они его НЕ увидели! У него наверняка марсианский камуфляж, если вы ему и его не дали, то он наверняка сделал его сам. Там ленты эти длинные, на ветру это все колыхается, извивается, какой там к черту антропоморфный контур? И он не стоит на месте… Андрюша, если бы ты его увидел, ты бы подумал, что это все что угодно, только не человек, куда уж дронам?