Глубина в небе (авторский сборник) - Вернор Виндж

Она показала рукой.

За ним расстилался гудрон, сотни ярдов плоского поля и строительных работ, до самого терминала. Но Вики показывала выше, вверх от равнин речной долины. Огни Принстона выгнулись на горизонте дугой, от сверкающих башен до пригородных холмов.

– Смотрите на пять градусов правее и назад от радиобашни. Его даже отсюда видно.

Она показывала на дом Андерхилла. Это был в том направлении самый яркий объект, башня света и всех цветов, которые умеет создавать современная техника.

– Папа рассчитал отлично. Нам вряд ли вообще пришлось в доме что-то менять. Даже когда воздух замерзнет, на этом холме все равно будет свет. Вы же знаете папины слова: можем уходить вглубь и вниз, а можем стоять на высотах и тянуться вверх. Я рада, что именно там я выросла, и я хотела, чтобы это место стало моим именем.

Она подняла табличку, блеснувшую в свете огней самолета. ЛЕЙТЕНАНТ ВИКТОРИЯ ЛАЙТХИЛЛ.

– Будьте спокойны, сержант: то что начали вы, папа и мама, не скоро умрет.

46

Ставка начинала Белге Андервиль слегка надоедать. Кажется, она проводила здесь почти десять процентов своего времени – а проводила бы еще больше, если бы не научились интенсивно работать с телекоммуникациями. Полковник Андервиль служила во внутренней разведке с года 60//15 – больше половины последнего Времени Света. Стало трюизмом – по крайней мере в теперешние времена – что конец Света бывает началом самых кровавых войн. Можно было ожидать крутых обстоятельств, но не таких все-таки.

Андервиль на штабное совещание пришла рано. То, что она собиралась сделать, заставляло ее прилично нервничать. Спорить с шефом ей никак не хотелось, но именно так могла выглядеть ее просьба. Рахнер Тракт уже был на месте, готовя свою презентацию. На стену за ним проектировались зернистые десятицветные фотографии. Очевидно, он нашел у южан еще пусковые установки – достаточное свидетельство помощи Братства «потенциальным жертвам вероломства Аккорда». Тракт вежливо кивнул ей, когда она и ее помощники сели. Между внутренней и внешней разведкой всегда бывали какие-то трения. Внешняя разведка играла по правилам, который для внутренних операций были неприемлемо грубы, но всегда находила поводы для вмешательства. За последние несколько лет отношения между Трактом и Андервиль стали особенно напряженными. Поскольку Тракт провалился на Юге, теперь с ним гораздо легче было управляться. Белга мрачно подумала, что даже при конце мира бывают кратковременные преимущества.

Андервиль пролистала повестку дня. Господи, совершенно дурацкие отвлекающие темы. А может быть, и нет.

– Что ты думаешь об этих призраках на больших высотах, Рахнер?

Вопрос не должен был вызвать резкой реакции – Рахнер не отвечал за противовоздушную оборону.

Тракт отмел тему взмахом руки.

– После всего этого шума ПВО говорит только о трех появлениях. «Появлениях», так их и этак! Даже сейчас, когда мы знаем об антигравитационных возможностях Братства, они этих кобберов не могут отследить как надо! Теперь директор ПВО утверждает, что у Братства есть пусковая установка, о которой я не знаю. А ты знаешь, что шеф меня будет мордой тыкать, чтобы нашел… Черт!

Андервиль не могла бы сказать, был это односложный вывод или просто Рахнер нашел что-то неприятное в своих записях. Так или иначе, больше ему нечего было сказать.

Постепенно подтягивались остальные: директор ПВО Дагвей (севший на дальний от Рахнера насест), директор Наступательных Ракетных Сил, директор по связям с общественностью. Потом вошла лично шеф, сопровождаемая министром финансов самого Короля.

Генерал Смит призвала собрание к порядку и формально приветствовала министра. На бумаге министр Нижнимор была единственным ее начальником, кроме Короля. Фактически Эмбердон Нижнимор была ее старой подругой.

Воздушные призраки были первым пунктом повестки дня, и обсуждение пошло точно так, как предсказывал Тракт. ПВО все жевало свои три появления. Последние компьютерные анализы Дагвея подтверждали, что эти три объекта были спутниками Братства, то ли разведывательными, то ли связанными с испытаниями маневренных антигравитационных ракет. Как бы там ни было, ни один из них не был замечен дважды. И ни один из них не был запущен с известных космодромов Братства. Директор ПВО напирал на необходимость компетентной разведки на территории Братства. Если у противника есть мобильные пусковые установки, очень важно о них узнать. Андервиль наполовину ожидала, что Тракт взорвется при таком намеке на еще один провал его агентов, но полковник принял сарказм директора ПВО и ожидаемые приказы генерала Смит с бесстрастной вежливостью. Тракт знал, что из его проблем эта еще самая маленькая, а вот последний пункт повестки дня был для него настоящим мечом возмездия.

Следующим был директор по общественным отношениям.

– Прошу прощения! Мы никак не можем провести военный плебисцит, не говоря уже о том, чтобы выиграть его. Народ напуган больше обычного, но временные рамки делают плебисцит просто невыполнимым.

Белга кивнула: для такого вывода ей не требовались разъяснения рекламщика. Само по себе правительство короля было достаточно авторитарно. Но за последние девятнадцать поколений, с момента подписания Ковенанта Аккорда, его гражданская власть была сильнейшим образом ограничена.

Корона сохранила за собой исключительные права на свои древние имения, такие, как Ставка, и ограниченное право сбора налогов, но потеряла исключительное право печатать деньги, право реквизиции собственности на общественные нужды и право призывать подданных на военную службу. В мирное время действовал Ковенант. Компетенция местных и коронных судов была четко разграничена, а местная полиция знала, что нельзя слишком резвиться, иначе можно всерьез напороться на вооруженный отпор. В военное время – и для того и нужен плебисцит – действие Ковенанта на определенное время приостанавливалось. Эта система работала во время Великой Войны, хотя и со скрипом. Сейчас же обстоятельства менялись так быстро, что даже разговоры о плебисците могли породить войну. А обмен массированными ядерными ударами мог произойти в течение ближайших суток.

Все эти банальности генерал Смит воспринимала с очевидным терпением. Потом настала очередь Белги говорить. Она перечислила обычный список внутренних угроз. Все более или менее под контролем. Существуют значительные меньшинства, ненавидящие модернизацию. Некоторые уже сошли со сцены и спят в глубинах. Другие как следует окопались, но еще не спят, они могут создать проблемы, если обстоятельства повернутся к худшему. Хранкнер Аннерби творит свои инженерные чудеса. Даже в старейших городах северо-востока уже есть электричество от атомных станций, и – что не менее важно – кондиционированные жилые помещения.

– Но, конечно, не многие из этих сооружений достаточно укреплены. Даже легкий ядерный удар приведет к гибели большинства жителей, а у остальных не достанет ресурсов для успешного погружения в спячку.

Потому что эти ресурсы ушли на строительство атомных электростанций и подземных ферм.

Генерал Смит обратилась к участникам:

– Замечания?

Несколько замечаний было. Директор по связям с общественностью предложил закупить некоторые укрепленные предприятия – уже готовится к концу света, кровожадный сопляк. Шеф кивнула и дала задание сопляку и Белге рассмотреть возможности. Потом посмотрела отчет внутренней разведки в своем экземпляре повестки дня.

– Мэм? – подняла руку Белга Андервиль. – Я бы хотела поднять еще один вопрос.

– Прошу вас.

Андервиль нервно потерла рот пищевыми руками. Теперь отступления не будет. Черт, если бы хоть министра финансов здесь не было…

– Я… Мэм, в прошлом вы в руководстве операциями ваших подчиненных придерживались, гм, очень свободного стиля. Вы ставили нам задачу и давали ее выполнить. Я была вам за это очень благодарна. Однако недавно, может быть, без вашего детального ведома, работники вашего секретариата совершают незапланированные посещения… – точнее говоря, ночные налеты, – …внутренних учреждений, находящихся под моей ответственностью.

– Группа Лайтхилл, – кивнула генерал Смит.

– Так точно, мэм.

Ваши детишки, снующие вокруг, будто Королевские Генеральные Инспектора.

Они сыпали дурацкими неразумными требованиями, закрывали хорошие проекты, снимали лучших работников. Это более чего-либо другого наводило Белгу на мысль, что сумасшедший супруг шефа все еще пользуется огромным влиянием.

Белга опять села. Ей действительно было нечего сказать. Виктория Смит достаточно хорошо ее знала, чтобы видеть, как Белга расстроена.

– При этих инспекционных посещениях Лайтхилл нашла что-нибудь существенное?