По следам карабаира. Кольцо старого шейха - Рашид Кешоков

— Ты думаешь, Бенбоев отвозил деньги? — спросил Вадим.

— Думаю. Судя по показаниям пасечника Юсуфа, подвода, на которой сидели убийцы, направлялась в Шахар. В районе пасеки другой дороги нет. Значит, мы не ошибаемся в том, что это были Бекбоев, Буеверов и кто-то третий. Почти уверен, что это не Будулаев. Они и отвезли награбленное к Рахману.

— Почему же до середины июня чемодан мог находиться у Бекбоева, а потом нет? И почему он так внезапно уволился?

— А потому, что именно в эти дни он узнает от Галины Васюковой, что у нас в деле имеются показания охотника Итляшева о его встрече с ними. На одном, полном и грузном, — брезентовый плащ с капюшоном; на другом — комбинезон железнодорожника и он прячет лицо, закрываясь носовым платком; а третий…

— Третий загримирован… — досказал Вадим Акимович. — Виски седые, а брови и борода черные, точно вымазаны сажей. Зверолов еще сказал: «ненастоящий».

— Совершенно верно. Вот он и забеспокоился.

— Красила его и клеила ему бороду, конечно же, Улита, — сказал Дараев. — Но наотрез отрицает это.

— Все еще надеется, что Рахман выживет и спросит с нее, — сказал Жунид. — А его дела плохи.

— Ну, еще, чтобы тебя не задерживать… На чувяках и поясе из «турецкого костюма», назовем его так для краткости, есть отпечатки пальцев. Среди них два очень отчетливых. Принадлежат они Улите и Гумжачеву…

— Отлично, — потер руки Жунид. — Участие Хапито в убийстве инкассатора можно считать почти доказанным. Он покушался на Кабдугова в этом самом маскараде. Там была пуля из парабеллума. В Дербенте тоже. Отлично, Вадим!

Финиш близко!

— Дай Бог, — совсем по-домашнему сказал Виктор Иванович. Не промедлить бы теперь. Мне кажется, надо брать всех. Как вы, Жунид Халидович?

— Брать и немедленно. Всех, кроме Омара Садыка. Его роль не до конца ясна. Боюсь, что если мы арестуем его только за производство и сбыт фальшивых камней, а других обвинений пока предъявить нет веских оснований…

— Разве что показания Будулаева?

— Омар от всего откажется. Старик — птица большого полета. Видно по всему…

— Ну, тогда что же? Ни пуха, ни пера!.. — сказал Виктор Иванович.

— Еще минуту. Сейчас должен подойти Арсен. Он пошел узнать результаты экспертизы пистолета ТТ, из которого в меня стреляли.

— Знаете, Жунид Халидович, — снова заговорил Гоголев. — Я бы на вашем месте ехал в Дербент не вдвоем, а вчетвером. Конечно, дагестанские товарищи вам помогут, дадут и людей, и транспорт — на них ведь до сих пор так и висит нераскрытое убийство инкассатора, — но новых людей надо вводить в курс дела, иначе они могут дров наломать. А это потребует времени. Не лучше ли вам взять с собой и Вадима Акимовича, и Абдула? Я заменю его: ревизию в ювелирторге проведет кто-нибудь другой.

— Я как раз хотел вас просить именно об этом, — сказал Шукаев, подмигнув Вадиму. — А вы сами… Действительно, здесь делать больше нечего, а там, в Дербенте, капитан Дараев и лейтенант Маремкулов мне, ох, как понадобятся.

Гоголев поднял телефонную трубку.

— Дежурный? Гоголев говорит. Найдите моего секретаря — он где-то там сейчас, в отдела кадров. — Пусть срочно едет на вокзал и по нашей броне возьмет два билета на одиннадцатичасовой в Дербент. Да, на одиннадцатичасовой. Выполняйте!

— Спасибо, Виктор Иванович, — сказал Дараев.

— Не за что. Ваше присутствие там нужно для пользы дела. Не на курорт поедете. Кстати, Жунид Халидович, с Махачкалой я созвонился еще вчера: вас в Дербенте встретят и помогут.

— Спасибо.

В дверь постучали.

— Это Сугуров. Да?

Но вошел не Арсен, а лейтенант Абдул Маремкулов. На его обычно хмурой физиономии сейчас было написано довольство собой и предвкушение похвалы. Жунид тотчас понял, что Абдул явился не с пустыми руками. Вообще, присматриваясь к этому человеку, Шукаев сделал для себя вывод, что при желании он умеет работать и даже выполнять вполне самостоятельно кое-какие несложные поручения, если обращаться с нам по-человечески, не подчеркивая своего превосходства, в чем бы оно ни выражалось. Америки он не откроет, но может быть просто полезен. Конопляновские методы руководства сделали из него существо мало думающее, не рассуждающее, привыкшее раболепствовать перед начальством. Вытравить это из человека, которому уже немало лет, не так-то легко, но помочь ему сделать это самому — можно и нужно.

— Что у вас, лейтенант? — спросил Гоголев.

— Товарищ полковник (Виктора Ивановича неделю на зад повысили в звании), разрешите обратиться к товарищу майору!

— Обращайтесь, — сдержал улыбку начальник управления.

— Сядьте, лейтенант, — не дал ему продолжать в том же официально-уставном тоне Шукаев. — Сядьте и расскажите покороче, что там, у Паритовых.

— Вот, — вместо ответа, сказал Абдул и, достав из на грудного кармана гимнастерки коробочку, положил ее на стол.

В коробочке лежало два кольца с большими сверкающими камнями.

— Бриллианты, надо полагать? — Гоголев вопросительно посмотрел на Маремкулова.

— Поддельные! — с нескрываемым торжеством заявил Абдул. — Паритова сама отдала. Просила только запротоколировать, что она не скрыла.

— Вы уверены, что камни не настоящие?

— Да. Я возил кольца в Госбанк, там есть специалист Он сказал — стекляшки.

— К Чернобыльскому не пытались попасть?

— Не пустили врачи.

— Как он там?

— Сказали, ему немного лучше. Но вставать не разрешают. — Сияя, Абдул поднялся со стула. — Я могу идти?

— Нет. Оставайтесь, — сказал Гоголев, несколько удивленно глядя на подчиненного. Таким он еще не видел Абдула Маремкулова.

— Спасибо, Абдул, — Шукаев тоже встал и пожал ему руку. — Я надеюсь, вы оформили документально эти кольца?

— Конечно. Какой разговор!

— Ну, и отлично. Вы едете с нами в Дербент, — сказал Шукаев. — На финальное действие нашей пьесы… Во всяком случае, нам хотелось бы, чтобы оно стало финальным, — тут же поправился он.

— Я готов! — торжественно заявил Маремкулов.

— Ну, вот и порядок. Сейчас мы с Вадимом Акимовичем еще быстренько наведаемся в санчасть.

— К Бекбоеву? — спросил Гоголев.

— И к нему.

— Надо бы выяснить, успел ли цыган предупредить своих, что Нахов арестован, — сказал Дараев.

— Обязательно. Собственно, они уже должны были зашевелиться: Буеверов там, значит, им известно, что Щеголевы и Рахман у нас. Мы все время отстаем, — согласился Жунид. — Кроме того, у меня есть желание еще раз повидать Чернобыльского. Если позволят врачи.

— Вряд ли, — усомнился Гоголев. — Инфаркт все таки.

Снова раздался негромкий стук в дверь.

— Войдите!

На этот раз пришел Арсен.

Пистолет ТТ за номером 1524 был зарегистрирован на имя начальника пожарно-сторожевой охраны Шахарской ткацкой фабрики Исхака Кумратова. Кроме отпечатков пальцев на рукоятке и курке, принадлежавших Парамону Будулаеву, были еще чьи-то на стволе. В картотеке регбюро не нашлось ничего похожего.

Перед уходом в санчасть Жунид зашел в регбюро сам и попросил как можно скорее, в пределах полутора часов (было уже половина девятого), дать ему сведения обо всех прошедших по картотеке лицах, в составе имени которых была бы частица «хан». Посоветовал начать с дел десятилетней давности.

— Трудненько будет, — неопределенно сказали ему.

— Сделаете?

— Постараемся.

— Очень нужно, — просительно сказал Шукаев. — Просто необходимо. Если не успеете, телеграфируйте мне в Дербент.

…Как и предсказывал Гоголев, к Самуилу Чернобыльскому их не пустили.

— Ему ни в коем случае нельзя волноваться. Не могу, не имею права, — категорически отказал главврач. — К Бекбоеву пожалуйста. Боюсь, что мы старика не сумеем спасти. Последние сутки — на кислородной подушке.

— Он без сознания?

— Временами приходит в себя. Потом снова впадает в забытье.

— Что ж. Нельзя — так нельзя. А Бекбоев мне не нужен. Приставьте к Чернобыльскому сиделку: если скажет что-нибудь, пусть даже бессмыслицу какую, обязательно записать надо.

— Хорошо. Сделаем. А сиделка дежурит.

…У Будулаева они задержались всего на несколько минут. Он лежал небритый, апатичный, даже не повернул головы при их появлении. — Жунид и Вадим сели на стулья, стоявшие у изножья кровати.

— Будулаев!

— Чего?

— Вы умеете писать?

На равнодушном, припухлом от сна лице цыгана промелькнуло некое подобие заинтересованности.

— Грамоту знаю. А что?

— Где вы находились, когда Семен Дуденко арестовал Нахова?

— Слушай, майор, — грубо ответил Парамон. — Я все сказал. Чего еще надо?

— Где были, я спрашиваю, в момент ареста Нахова? И перестаньте увиливать, Будулаев. В прошлый раз вы разговаривали охотнее…