Наказаны любовью - Наталья Гилева

что мы чего-то опасаемся — дать ей козырь в руки. Хочешь — иди и говори с ней сам. У меня полно своих проблем, чтобы решать еще и твои.

Алехандро отвернулся от Винсенте, показывая, что разговор окончен. Бруно проводил доктора до двери.

Алехандро подождал, пока за ними закроется дверь, и со всего маху запустил бокал в портрет, коньяк расплескался, бокал разбился, а портрет остался целым и невредимым.

Кристина присела на скамейку под деревом. На улице было хмуро и сыро, но она специально приехала сюда, не думала, что погода вновь испортится, да и темнеть стало стремительно быстро, видимо из-за погоды. Она решила немного поработать, пока еще совсем не стемнело, да и дождь не начался. Женщина подошла к будущему фонтану. Карлос прав, его решение оказалось верным, так фонтан стал намного оригинальнее. Она присела и стала поправлять камушки, вода немного их размыла, конечно, это ведь был пробный вариант, его еще никто не укладывал. Кристина поправила сдвинутую композицию, чтобы Карлос не расстроился по этому поводу. На его голову и так последнее время сыплются одни проблемы. Хотя проблем хватает всем. Крис оглянулась. Начинал подниматься ветер. Небо вновь стало затягивать грозными тучами. Сегодня Крис не могла найти себе места. К ней в дом проник Бруно, рылся в ее вещах, но искал он снимки. Значит они стали предпринимать попытки лишить ее козыря. Как быть? Ведь в следующий раз они могут решиться на что-то более серьезное. Каким образом ей защитить детей? Как помочь Карлосу справится с тем, что он узнал. А если он захочет найти свою мать? Наступит день, когда он решится на это. Господи, сколько всего навалилось. Кристина закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на работе, но раскаты грома вдалеке, напомнили о том, что погода стремительно портиться. Может стоить уехать, но она проделала такой путь, было жаль уезжать, так ничего и не сделав. Посмотрев на небо, она решила остаться.

Рамона зашла к Паломе. Теперь она делала это регулярно.

— Не можешь оставить меня в покое, — раздраженно спросила женщина.

— Я никогда не оставлю тебя в покое, — напомнила Рамона. — Ты должна быть мне благодарной за то, что я помогла тебе с браком.

— Это было так давно. Все изменилось. Тебе пора это признать. Хватит цепляться за свои глупые идеалы. Твой сын плевал на них, ты же выглядишь просто смешной.

— Это ты ведешь себя глупо, идя на поводу у дочери.

— Ты ошибаешься, я просто наблюдаю за твоими тщетными попытками управлять ситуацией, но смелюсь тебе сказать, что ты давно потеряла контроль над всем.

— Ты стала слишком разговорчивой.

— Просто раньше не было смысла тебе перечить — все шло так, как шло.

— Что изменилось сейчас?

— Может тебе лучше спросить своего сына?

— Ты ошибаешься.

— Нет, это ты заблуждаешься. Думаешь, что можешь всех и вся контролировать, но я тебя разочарую, ты давно уже ни на что не влияешь. Твой сын волен поступать так, как ему заблагорассудится. Поверь, он уже давно все решил.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Со временем ты сама все узнаешь, только боюсь, тебя не обрадует действительность.

Рамона отступила назад. Сегодня явно был не ее день. Все началось с Кристины, потом разговор с Викторией, теперь уверенность в себе Паломы. Никто не считался с ее мнением. Что происходит? Неужели Палома права? Неужели она не в силах что-либо предпринять. Собрав всю свою волю в кулак, Рамона посмотрела на Палому.

— Смеется тот, кто смеется последним, — с этими словами она вышла из ее комнаты. Они сами виноваты. В голове ее уже созрел план. Жаль, что под удар попадала Виктория, ну что ж, они сами заставили ее действовать. Пусть так и будет, раз только с помощью Виктории она сможет доказать Паломе и Роберто, что именно она решает, что и как должно произойти, значит так тому и быть.

Палома задумчиво смотрела на дверь.

— Вас что-то беспокоит? — спросил Мануэль.

— Как-то быстро она сдалась, не верю я ей. Не в ее это правилах, наверное. Боюсь, чтобы кто-нибудь не пострадал от ее действий.

— Вы думаете, что она способна на подлость?

— Рамона, способна на все. Однажды она не пощадила сына. Теперь ее ничто не остановит. Я боюсь за Викторию. Она самая беззащитная среди нас.

Мануэль задумался, каким образом сможет помочь женщине.

— Мы что-нибудь придумаем, — он взял ее руку. — Главное не тревожьтесь.

— Спасибо, что поддерживаешь меня. Мне это так необходимо, — Палома улыбнулась. В ее глазах, впервые за столько лет вспыхнули огоньки радости.

Мануэль чуть не выпустил ее руку. Как же преображала ее улыбка, озарявшая ее лицо, словно луч света.

Секретарь сказала, что к нему пришли и провела в его кабинет двух мужчин. Роберто разговаривал с ними недолго. Уже прощаясь, он сказал, что они встретятся на днях, скорее всего завтра. Он благодарил их за визит и за сотрудничество.

Оставшись один в кабинете. Он набрал номер телефона Энрике. Ему хотелось знать, уехала ли Кристина домой. Услышав, что Даниэль ее не застал, он забеспокоился. Набрав домашний номер Кристины, он не дождался ответа. Странно, дома тоже никого не было, но Даниэль уехал очень рано, а дома никого до сих пор нет. Где же она может быть? Где сам Даниэль? Где Сабрина? Нет, они точно все сведут его с ума. Куда все подевались?

— Виктория, ты в своем уме? — Даниэль не верил своим ушам. — Что ты такое говоришь?

— Я прошу тебя, не мешай моему отцу, если он вдруг станет ухаживать за Кристиной.

— Ты что? Он тебе что-то говорил?

— Нет, он ничего мне не говорил, но мои родители на грани развода. Они прожили свою жизнь без любви, без нежности. Сейчас у них есть возможность что-то изменить. Я прошу тебя только об одном — не вмешиваться.

— А при чем здесь моя мама?

— Просто мне кажется, что папа ею немного увлечен.

— Этого еще не хватало. Только я стал ему немного доверять, поверил, что мы все сможем стать друзьями, как он вновь все портит.

— Да пойми ты, папа ничего не знает о нашем разговоре. Это полностью моя идея, позволь мне продолжить.

— Я даже не хочу ничего слушать. Мама и твой отец. Это с его то жизненными устоями, ты сама говорила, что у него была целая вереница любовниц. Одну мы даже видели. Кстати, сегодня я имел удовольствие познакомиться с ней ближе, — с сарказмом сказал Даниэль.

— Паула — не любовница. Они же все