Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая

— Выставить его в клетке на площади с пояснениями, — пожал я плечами. — Пускай всем рассказывает, какой «хороший» был король. Народ верит в благословение дракона, так что увидев, что оно все еще на нем, они поверят. Но, как бы там не было, советую его посадить после этого пожизненно. Чтобы особо сердобольные граждане его не линчевали

— Линче… что? — удивилась Ласла, и до меня дошло, что Линча у них явно в истории не было. — А, ты про самосуд? Да, согласна. Стражу надо будет поставить… Только вот сажать я его не буду. Мне больше нравится другой вариант.

Она посмотрела на Норлейва оценивающе, и в глазах ее плясали нехорошие огоньки.

— Хочешь, я тебя отправлю к гречам? — сладко спросила она. — Мы тебя чуть подправим… как посла. Напичкаем красителем. И делай ты что хочешь, Норлейв, только подальше от Вадгарда. Принесешь мне известие о смерти Хего Шора — прощу тебе все твои грехи и признаю волком. Что скажешь?

Шакал ничего не сказал. Он только улыбнулся, продемонстрировав ровные белые зубы и кивнул. Кивнул так, будто самая желанная из всех женщин согласилась выйти за него замуж.

— Ну и отлично, — кивнула королева в ответ, надев на голову шлем-маску. — Только для начала мои девчонки убедятся в том, что ты не работаешь на этих самых гречей. Так что держись.

— Как скажете, моя королева, — кивнул Норлейв. — Ради такого я многое выдержу.

А потом он, неожиданно, оторвал от нее взгляд и снова глянул на меня.

— А тебе, заяц, стоит сменить маску, — сказал он, заглянув мне в глаза. — Эта слишком сильно сбивает с толку. Смотришь — вроде белый комок шерсти… а на деле…

— На то и расчет, — улыбнулся ему я.

— Тебя после прошлого раза в кошмар не утянуло? — осведомился он, а потом сказал уже Ласле. — Хотите — утопите меня в ответ. Приму как заслуженное наказание.

— С магией ты нам будешь полезнее, чем без, — отрезала Ласла, надев маску. — К тому же ты свел его с девушкой.

— Да, вроде того, — смешался я, а потом тяжело вздохнул. — Мда… на самом деле я вам не очень верю, Норлейв. Но верю благословению. Когда я смирюсь с тем, что ошибался по этому поводу, я, пожалуй, перестану на вас злиться за тот кошмар. Хотя даже тогда, в замке Соломати, вы сыграли нам на руку.

— Все что не делается, все к лучшему, да? — спросила глухо, в маску, Ласла, ухватившись за ручки моего кресла. — Пошли, Ганс. Оставим волка в одиночестве, наедине со своим отражением. Пускай насмотрится. Видит свет-птица, себя пшеничником он теперь долго еще не увидит.

68. Друг

Эллиота я нашел на площадке перед рыцарским корпусом. Небо заволокло тучами настолько черными, что темные башни замка Лэд на их фоне казались белыми. Сверкали молнии — правда, так далеко, что росчерков в небесах не было видно. Лишь вспышки да гром оповещали о том, что идет самая настоящая буря. Но Эллиот, так похожий на тощую девчонку, не обращал на приближающуюся непогоду ровным счетом никакого внимания. Пыхтя и отдуваясь, он упражнялся с двуручным мечем. Оружие в его руках превышало рост рыцаря, он даже поднимал в воздух его с трудом. Однако было в движениях Эллиота что-то такое, что заставило меня застыть на месте и зачарованно любоваться его тяжелым, странным танцем. И, видно, сидел я так тихо, что парень заметил меня только когда оружие выскользнуло у него из рук и со звоном повалилось на устилавшие площадку камни.

— Чего уставился, принц? — спросил он — как всегда без особого почтения.

— Любуюсь, — сознался я. — Если ноги себе верну — научишь?

— Чтобы даже оторвать тонгр от земли тебе придется до этого тренировками спустить с себя семь потов, — фыркнул Эллиот. — Впрочем, я бы посмотрел на то, как его высочество языкастый принц будет пыхтеть, отжимаясь от земли.

— Ну, судя по тому, что мы с тобой примерно одной комплекции, у меня должно получится, — поддел его я.

Эллиот поморщился — совсем по-женски, надо сказать. Я еле удержался от того, чтобы ввернуть еще одну шпильку в его адрес. Те времена, когда я его побаивался давно прошли. Как и те времена, когда я относился к его проблеме как к бокалу из тонкого хрусталя.

— То, что я выгляжу как баба, не отменяет того, что я — мужик, — огрызнулся Эллиот. — Причем мужик, который каждый день поднимает вот эту здоровую железяку. Ты, конечно, тоже не женского пола, но ты калека и не поднимаешь в день ничего тяжелее чашки с чаем. Исходя из этого, как думаешь, что с тобой будет, если я тебе немного съезжу кулаком по лицу? Так, для профилактики и чтобы не приходил поглумиться.

— На самом деле я и не думал глумиться, — улыбнулся ему я. — Знаешь, на моей родине есть поговорка — свинья грязь везде найдет. Это про тебя. Вечно ты видишь всякую гадость, которой нет.

— Правда что ли? — фыркнул Эллиот. — Ну надо же, какой я, оказывается, мнительный.

— Ласла говорит, что это — твоя лучшая черта. Я с ней согласен.

— Я называю это осторожностью, а не мнительностью. К тому же…

Он посмотрел на меня, и мне показалось на секунду, что из-за его физической усталости на секунду проглянула усталость душевная. Эллиот… пожалуй, был одним из тех людей, которые помимо придворной маски носили еще и психологическую. Мне все казалось, что он зарыл что-то в себе, какое-то свое чувство или качество. Зарыл так глубоко, что было непонятно, что это. То ли мягкость он свою отсек и спрятал, то ли любовь к миру, жизни и людям, то ли еще что-то в этом вроде. Только вот это не сделало его сильным, как он думал. Озлобило только.

— К тому же когда охраняешь королеву довольно быстро начинаешь нервно дергаться от каждого слишком громкого звука, — продолжил Эллиот. — Каждая тень кажется тенью врага, каждый страшный сон — зловещим предостережением. Не поверишь, но я почти раз в неделю вижу во сне, как ее убивают. То травят, то втыкают нож в грудь, то выкидывают из окна. Поживи так год, два — и ты сам станешь параноиком. Не понимаю, как ты вообще можешь вести такую беззаботную жизнь здесь. Я все думал — может, ты туповат… но что-то не похоже.

— Комплимент? — удивился я. — От тебя? Никак мир сегодня к вечеру должен рухнуть.

— Заткнись, — поморщился рыцарь. — Беру свои слова обратно — ты туп как пробка. Да еще и ядовит,