Триумф солнца - Уилбур Смит

– Он не слишком доброжелателен. Впрочем, это характерно для всего вашего рода.

Пока они поили и кормили верблюдов в небольшом загоне на заднем дворе караван-сарая, наступил вечер. Как только сгустились сумерки, Пенрод и Якуб отправились побродить по священному городу и получить хоть какие-то сведения о судьбе Бенбруков. В Омдурмане действовали строжайшие законы Махди, и даже в темное время суток никто не смел нарушать их. Тем не менее они без особого труда отыскали в центре несколько тихих и уютных кафе, где в тайных комнатах можно было не только выпить чашку кофе, но и покурить травку и даже получить молоденькую смазливую девушку, а то и мальчика, если у кого-то есть такая склонность.

– По моему многолетнему опыту, – заявил Якуб, – наиболее ценную информацию в чужом городе дают женщины легкого поведения.

– Я знаю, целомудренный Якуб, что твои мотивы продиктованы исключительно благородными целями. Спасибо тебе за такое редкое самопожертвование.

– Готов служить вам, но для выполнения этого важного задания мне не хватает нескольких мелких монет.

Пенрод дал ему денег, а сам устроился в дальнем углу кафе, откуда мог беспрепятственно наблюдать за посетителями и слушать их разговоры.

– Я слышал, что когда Осман Аталан положил к ногам божественного Махди голову Гордона-паши, – говорил один из них, – то рядом появился архангел Джибраил и благословил Махди.

– А я слышал, что архангелов было два, – вмешался другой.

– А мне говорили, что, кроме архангелов, там был и сам посланник Аллаха пророк Мухаммед, – добавил третий.

– Да пребудет он вечно по правую руку от Аллаха, – хором пробормотали все трое.

Значит, Гордона больше нет. Пенрод глотнул жгучего черного кофе из медной чаши, чтобы скрыть от посторонних нахлынувшие эмоции. Генерал был храбрым человеком, и сейчас пребывает в большем покое, чем за всю свою прежнюю жизнь. Через некоторое время в зале появился довольно ухмыляющийся Якуб.

– Она оказалась далеко не красавицей, – сообщил он Пенроду, – но доброй и усердной. Правда, пояснила, что усердие объясняется характером ее хозяина, который может избить за плохое обслуживание клиентов.

– Якуб, спаситель порочных и безобразных девушек, ты сделал то, о чем я тебя просил? – улыбнулся Пенрод, глядя, как тот вращает одним глазом, уставив второй на своего господина. – Какую ценную информацию ты раздобыл, помимо той, что уже рассказал?

– Она сказала, что сегодня вечером, сразу после того как дервиши подбили пароход неверных и отогнали их всех от города, непобедимые ансары Махди, да пребудет с ним Аллах во веки веков, доставили из Хартума на торговом судне несколько женщин. Охранял их некий Али Вади, аггагир из племени джаалин, прославившийся своим жестоким и необузданным нравом. Высадив на берег, Али Вади сразу же отправил их в зенану Мухаммеда Махди, да возлюбит его Аллах на вечные времена. С тех пор этих женщин никто не видел и вряд ли увидит в ближайшее время. Махди строго охраняет свою собственность.

– А твоя юная и наблюдательная подруга не видела там, случайно, женщину со светлыми волосами? – спросил Пенрод.

– Моя наблюдательная подруга, которая на самом деле не такая уж юная, ничего не видела, поскольку головы и лица женщин закрывали накидки.

– В таком случае нам придется внимательно следить за дворцом Махди, чтобы удостовериться, что наши женщины находятся именно там, – заключил Пенрод.

– Женщинам из зенаны никогда не позволят оставить свое жилище, – напомнил Якуб. – Аль-Джамаль не появится перед воротами дворца.

– И тем не менее тебе придется узнать хоть что-нибудь, даже если для этого потребуется много сил и времени.

На следующее утро Якуб присоединился к большой толпе просителей и почитателей Махди, которые каждое утро собирались перед воротами его дворца, чтобы упасть ниц перед божественным пророком, когда тот отправится в мечеть для очередной молитвы. Эти молитвы воспринимали как слова самого Господа Бога. В то утро Махди, как и обычно, появился минута в минуту для утренней молитвы, но перед воротами собралась такая толпа, что Якуб увидел лишь верхушку его куфии, когда он проходил мимо. Он направился в мечеть вместе с другими правоверными, а после молитвы вернулся к воротам дворца. В течение следующих трех дней он аккуратно соблюдал этот режим и торчал у ворот в ожидании божественного Махди, но так и не смог получить хоть какую-нибудь информацию о его новых наложницах. На третий день Якуб, по обыкновению, сидел перед воротами в тени олеандрового дерева и тоскливо посматривал на дворец. Он уже начал клевать носом в невыносимой жаре, когда кто-то коснулся его руки.

– Благородный и храбрый воин Аллаха, – прозвучал над его головой женский голос, – у меня есть кристально чистая вода, чтобы утолить твою жажду, и немного поджаренного и приправленного острым соусом мяса. И за все это богатство я прошу ничтожные пять медных монет.

– Да благословит тебя Аллах, сестра, за твое доброе сердце, – машинально ответил он, не поднимая головы.

Женщина налила ему кружку воды из бурдюка и протянула лепешку из дурры, на которой лежал кусок мяса с соусом.

– О, правоверный, – прошептала она низким голосом, приглушенным плотной накидкой, закрывавшей почти все ее лицо, – совсем недавно ты клялся именем Аллаха, что не забудешь меня до конца своей грешной жизни, но, похоже, давно забыл свою клятву.

– Назира! – выдохнул Якуб, вытаращив глаза.

– Какой же ты растяпа, – улыбнулась она. – Я третий день наблюдаю, как ты бесстрашно мелькаешь перед глазами своих врагов, а теперь ты дошел до полного идиотизма, громко выкрикнув мое имя, чтобы все вокруг узнали, кто я такая.

– Ты свет моей жизни! – поспешил он заверить. – Я буду каждый день благодарить Бога, что ты жива и здорова. А что случилось с твоими подопечными? Где сейчас аль-Джамаль и ее младшие сестры? Они действительно во дворце? Мой господин хочет знать об этом.

– Да, они живы, но отец их погиб. Мы не можем говорить с тобой здесь. После вечерней молитвы я буду на верблюжьем рынке. Найди меня там. – Назира медленно пошла вдоль ворот, предлагая воду и лепешки другим просителям.

Как и договорились, он нашел ее в самом центре верблюжьего рынка, возле колодца. Она набирала воду в большой керамический кувшин. Когда он наполнился, две другие женщины подняли его и поставили ей на голову. Балансируя под этой тяжестью, она медленно направилась через рынок к дворцу Махди. Якуб поплелся за ней на небольшом расстоянии, внимательно вслушиваясь в ее слова. Но слишком не приближался, чтобы не создавалось впечатление, будто они идут вместе.