Тень Города - Синеусов Владимир

— Да милая, нет худа без добра! — Владимир обнял Анну, прижался к ней, и положил голову на её плечо.

Вода внезапна замедлила свой бег, но, через секунду, выплюнув кусок камня, хлынула ещё сильнее, непрочный известняк легко размывался.

Газоразрядные лампы, вонзённые Владимиром по обе стороны Зеркала, как древние факелы, освещали золотую поверхность и роняли блики на прозрачную воду, которая, казалось, светилась изнутри.

Зал был залит уже почти на метр, и Владимир отдал свой ящик Нилсону, а сам уместился рядом с Анной.

Фантасмагорично и ирреально проплыла эсэсовская фуражка, а через пару минут в главный зал храма, покачиваясь, заплыл и её хозяин, мумия лежа в воде на боку, почти в позе эмбриона, вероятно, иссохшие от фосфорного взрыва или от времени, мускулы чиновника Аненербе (как оказалось — ещё и исследователя-археолога) придали трупу одновременно забавную и жуткую позу.

— Товарищ Штирлиц намекает, что пора осматривать ДОТ, Володя…

— Да, милая, сейчас. Только подумаю, чем бы этого штандартенфюрера привязать, чтоб не плавал перед носом, и нервирует, и всё-таки, неприлично как-то, человек ведь был …

Он слез с ящика — закатанные брюки сразу промокли насквозь — вода была уже по пояс — и его пробрал холод. Владимир подумал, чем бы можно было «поставить немца на якорь», но не нашёл ничего, взял лампу из стены и исчез в проёме коридора. Джереми последовал за ним.

— Подождите! — я с вами!

— Мисс Васильева, не стоит, вы простудитесь! — как-то неуклюже ответил американец.

— Да, Джерри, простужусь, заболею, а может, даже умру! — Анна улыбнулась ему, чёрный юмор Владимира, раньше выводивший девушку из себя, теперь помогал ей самой сохранять спокойствие, — она скинула туфли, встала в воде, ойкнув, взяла лампу, и пошла за ними. Главный зал храма врат погрузился во тьму.

Владимир первым вошёл в пролом, свет выхватил из мрака железобетонные конструкции ДОТа, и, что Владимира особенно удивила — стальные листы, и даже, автомат заряжания, работавший от мощного дизеля, почти не поржавевшего от времени.

— Да… Немцы тут всё неплохо оборудовали! — покачал головой резидент.

— Неплохо, Джерри, но, всё же я рекомендую смотреть не на потолок, а под ноги, хотя…

— Смотрите, что это? — Анна указала рукой на потолок, через бронелист торчала какая-то трубка, с аккуратным, почти правильной формы раструбом. Если бы не рваные края металла, погнувшаяся броня потолка и длинная трещина по корпусу, Владимир бы тоже не сразу опознал в ней бомбу-сотку.

— То что отправило нашего друга прямо в четырёхмерный мир, который он так хотел исследовать, Аня — стокилограммовая фугаска, — ответил Владимир.

— Но, мис… Владимир, почему она почти…

— Целая, Джерри? Пять литров гексагена, пять — аммонита и двадцать пять — красного фосфора. Примитивная ОДАБ, по нашей классификации, нулевого поколения, порошкового безокислительного класса. Впрочем, это бетонобойка. А уже пятисотка работает с термобарическим эффектом — в конце Второй Мировой и наши и ваши лётчики кидали такие на Берлин и Вену, чтобы дома обрушивались вовнутрь от вакуумного взрыва, и танкам не мешали завалы на улицах. После войны из-за токсичности и очень… мерзкого зажигательного эффекта, иссушившего нашего штандартена в полсекунды, запрещены конвенциями. Но ваши, забив на конвенции, кидали такие штучки на Эль-Фаллуджу. Тем более — вам стыдно не узнать.

— Я, в отличие от вас, не аналитик по вооружениям, а специалист по информации, Владимир, да, к тому же, вам не кажется, что вы выбрали не лучшее время, решив уязвить моё самолюбие, хотя… это объясняет, почему не детонировали девяносто миллиметровые снаряды.

— Да, мистер Нилсон, целёхонькие лежат, и в ящиках и в ленте мехзарядки. Только, восьмидесяти восьми, на девяносто немцы перешли после войны. Но для нас это значения не имеет, а вот то, что лента в отверстии потолка изгибается, имеет и очень неприятное. Над нами они россыпью. Судя по тому, что в ящиках, вольфрамовых болванов тут только четверть, а в каждом фугасе — немцы не скупились, под килограмм… И отнюдь не тротила.

— Неприятное… А что ты хотел, Володя — там, снаружи нет даже следов ДОТа. Значит, во время войны, или его раскурочили фугаски пикировщиков, или пушки самоходок. И снаряды, которые не детонировали при поражении точки засыпаны кусками бетона и рванут при любой попытке выбраться через ДОТ, даже люк нельзя открывать, а об Активаторе я и не говорю.

— Это, конечно, так, Аня, но и смысла нет, стены столь укреплённой и оснащённой точки — это минимум полтора метра бетона. А такие плиты не поднимет даже секретаторша, к тому же… ДОТы, которые не могли обезвредить, бетонировали сверху, чтобы пацанва, полезшая за снарядами, не взлетела на воздух, а уголовники не таскали оружие. Со спутника была видна только бетонная подушка, которую я принял за египетскую надземную пристройку к храму, за её останки… В принципе, я ожидал этого, но надо было убедиться. Что же, пойдём, залезем на свои ящики, ты, наверно, продрогла ещё, у меня зуб на зуб…

— Но что-то мы должны делать, Владимир? Мы же не можем…

— Мы можем экономить силы и пытаться воспользоваться, скажем так, встроенным оружием, — он стукнул себя пальцем по голове, — пока и оно не начало подводить.

Когда газоразрядные лампы снова осветили зал, люди увидели, что «восемнадцатая», бросив сумку со спецсредствами и оружием, отчаянно пытается загерметизировать отверстие в стене, через которое била вода, но у неё получалась только превратить струю в фонтан. С таким же успехом можно было пытаться заткнуть пальцем авиапушку. Более того, — машина поступала более чем иррационально — эмоционально, ибо, увеличение скорости и давления струи способствует размыванию породы. Но Владимир уже не удивлялся ничему. Открытый ноутбук «уплыл», упав с перекосившегося от воды ящика, и экран, на котором светилась трёхмерная схема Храма Врат, горел под водой. Туфли, мелкие доски и даже пара тетриловых шашек в пластиковых контейнерах, крутились в водовороте, созданном мощной струёй, мумия немца начала впитывать воду, лицо всё больше приобретало очертания, свойственные ему при жизни, казалось, живые погибают, передавая жизнь мёртвым.

Владимир и Нилсон взгромоздили на ящики трясущуюся Анну, и кое как уместились на них сами. Вода стала прибывать медленнее, и Владимир почувствовал причину этого на себе. Он умыл лицо, стараясь не подавать вида, что голова начинает болеть, но, судя по тому, что и Анна схватилась за голову, не только его стали подводить сосуды.

— Что, уже началось… Давление?

— Нет, Аня, нет… Пока — порядок. Можешь у нашей боевой кофемолки спросить, — ответил Владимир, но Анна не поверила ему. Не поверила она и модели, отрапортовавшей, что пока давление в норме, хотя нулевой планшет Города она не видела, и не могла знать, что сенсоров, способных измерить давления нет даже у девятнадцатых и восемнадцатых прототипов.