Роза Марена - Стивен Кинг

«Я не смогу долго сдерживаться, — подумал он. — Господи, Норман, почему ты не двигаешься? Раньше ты был таким быстрым!»

И словно в ответ на его мысль из-за храма послышалось:

— Норрр-муннн! Какая же ты гребаная ленивая кляча, Норрр-муннн!

— Сука! — рыкнул низкий голос. — Ах ты, сука! — Донесся звук ботинок или копыт, ступающих по крошащемуся камню. Мгновением спустя Билл услыхал эхо шагов и сообразил, что Норман уже внутри здания, которое темнокожая женщина называла храмом. Одновременно он почувствовал, что приступ кашля миновал, по крайней мере на время.

Он пододвинулся ближе к женщине в голубом платье и прошептал ей в ухо:

— Что нам теперь делать?

Ее ответ, также шепотом, был короток:

— Ждать.

2

Открытие, что маска стала, кажется, частью его лица, испугало Нормана, но, прежде чем страх успел перерасти в отчаяние, он увидел неподалеку какой-то предмет, который напрочь отвлек его от проблемы с маской. Он быстро спустился чуть-чуть вниз по склону, встал на колени, поднял с земли свитер, осмотрел его и отшвырнул в сторону. Потом поднял куртку. Точно, эта куртка была на ней. Мотоциклетная. У парня был мотор, и она каталась с ним, наверное, обнимая ляжками его задницу. Куртка слишком велика для нее, подумал он. Это он одолжил ей. Мысль разъярила его, и он плюнул на куртку, прежде чем отшвырнуть ее прочь, потом вскочил на ноги и с бешенством огляделся вокруг.

— Ты, сука, — пробормотал он. — Лживая, вероломная сука.

— Норман! — донеслось из темноты, и у него на мгновение перехватило дыхание в глотке…

«Близко, — подумал он. — Всемилостивый Боже, она близко, я думаю, она в этом здании».

Он замер, ожидая, не крикнет ли она еще раз. И спустя мгновение она крикнула:

— Норман, я здесь!

Его руки снова потянулись к маске, но на этот раз они не стаскивали ее, а гладили.

— Viva ze bool, — сказал Норман своей бычьей морде и двинулся вниз по склону холма, к руинам здания у его подножия. Ему казалось, он видит следы, ведущие в ту сторону, — по крайней мере, примятые стебли высокой травы, по которым могли пройтись чьи-то ноги, — но при лунном свете это трудно было утверждать наверняка.

Потом, словно в подтверждение правильности направления, вновь раздался сводящий с ума ее издевательский крик: «Я зде-е-есь, Норман!» — будто она ни капельки не боялась его; будто на самом деле она только и ждала, когда он доберется до нее. Сука!

— Стой, где стоишь, Роза, — сказал он. — Ты только стой там, подожди меня. — За пояс джинсов у него по-прежнему был заткнут полицейский револьвер, но теперь он в нем не нуждался. Он понятия не имел, есть ли смысл стрелять из револьвера в привидения, и у него не было ни малейшего желания пробовать. Он хотел поговорить со своей маленькой беглянкой Розой по душам, а револьвер этому только мешает.

— Норман, ты так глупо выглядишь в этой маске! Я больше не боюсь тебя, Норман!

«Ты скоро узнаешь, что зря зарываешься, сука», — подумал он.

— Норман, ты кретин!

Хорошо, может, она и не в здании; она могла уже пройти через него и выйти с другой стороны. Это не имело значения. Если она думает, что сумеет уйти от него в открытом поле, то ее ожидает последний сюрприз в ее жизни.

— Какой же ты дурак!.. Ты и правда думаешь, что сумеешь достать меня? Тупой вол!

К нему вернулось хладнокровие, и он двинулся чуть правее, стараясь теперь не шуметь. Напоминал себе, что вовсе ни к чему вести себя — ха-ха — как бык в посудной лавке. Он остановился неподалеку от потрескавшихся ступенек, ведущих наверх, к храму, и осмотрел его. Теперь он видел храм, вроде одного из тех в греческих мифах, которые тамошние парни любили придумывать за кувшином вина. Здание выглядело явно заброшенным и развалившимся, но не ощущалось призрачным; от него веяло родным домом.

— Норрр-муннн… не хочешь поговори-и-ить со мной?

— О, я поговорю с тобой, — сказал он. — Я поговорю с тобой по душам, шлюха! — В высокой густой траве справа от ступенек его взгляд выхватил большую каменную голову с лицом, сосредоточенно уставившимся в небо. От Нормана до нее было пять шагов, и, сделав их, он пристально смотрел вниз, на это изваяние, секунд десять, желая убедиться, что зрение не обманывает его. Оно не обманывало. У огромной поверженной головы было лицо его отца, и его пустые глаза сверкали по-идиотски в лунном свете.

— Ба-а, это ты, старый сукин сын, — мягко сказал он. — Что ты тут делаешь?

Каменный отец не ответил ему, но ответила жена.

— Норрр-муннн… Какая же ты гребаная ленивая кляча, Норрр-муннн!

«Миленькому языку ее здесь обучили, — заметил бык. Только теперь он совместился с Норманом и вставлял свои замечания прямо изнутри его головы. — Классные ребята эти люди, с которыми она связалась. Никаких сомнений, они изменили всю ее жизнь».

— Сука, — произнес он низким дрожащим голосом. — Ах ты, сука!

Он отошел от каменной головы в траве, подавив острое желание вернуться и плюнуть на нее, как раньше плюнул на куртку… Или расстегнуть джинсы и поссать на нее. Сейчас нет времени на игры. Он стал торопливо взбираться по потрескавшимся ступенькам к черному входу в храм. Каждый раз, когда его нога опускалась на камень, острая боль отдавалась вверх по спине в его поврежденную нижнюю челюсть. Он чувствовал, что теперь, похоже, лишь маска удерживает челюсть на месте, и болела она как проклятая. Он пожалел, что не взял с собой аспирин легавых из команды «Чарли».

«Как она могла сделать такое, Норми?» — глубоко внутри шепнул голос его отца. Он по-прежнему звучал как отцовский, но Норман не припоминал, чтобы его отец когда-либо говорил таким боязливым и неуверенным тоном. Как она посмела сделать это? Каким образом она могла нагнать на старика такого страху?

Он поставил ногу на верхнюю ступеньку; лицо у него ныло, нижняя челюсть, казалось, болтается, как колесо с незатянутыми болтами.

— Я не знаю, и мне все равно, — сказал он голосу-призраку. — Но я одно скажу тебе, папаша, если это на самом деле ты, — когда я ее найду, я расколдую ее в один момент. Можешь зарубить это себе на носу.

«А ты уверен, что стоит пытаться сделать это?» — спросил голос, и Норман, уже двинувшийся было дальше, остановился и прислушался, склонив голову набок.

«Знаешь, что было бы умнее? — спросил голос. — Умнее было бы просто повременить. Я знаю, как это прозвучит, Норми, но все равно поведаю тебе то, что думаю. Если бы я был в твоем мире, я бы повернулся и пошел туда, откуда пришел. Потому что здесь все неправильно. Действительно, здесь все шиворот-навыворот. Я не знаю, что это такое, но я знаю, на что это похоже — на ловушку. И если ты сунешься в нее, тебе, быть может, придется пожалеть о чем-то более важном, чем болтающаяся челюсть или не желающая слезать с тебя маска. Почему бы тебе не развернуться и не отправиться туда, откуда ты явился? Почему бы не попробовать отыскать дорогу назад, в меблирашку, и подождать ее там?»