Цветы в Пустоте. Книга 1 - Леа Рэд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет… не так. Если отталкиваться от вашего определения, то – нет, на любовь это похоже очень мало.
Она явственно огорчилась, уже настроившись, похоже, выслушать романтическую историю.
– Ну и плохо, что не так! А тот, беленький, который на рынке с тобой ходил? Может, у вас с ним любовь?
Он снова отрицательно мотнул головой.
– Нет. Не думаю… – Он вдруг спохватился, что, раз уж она сама завела о Мартине разговор, нужно еще раз попытаться высказать свою просьбу. – Но он мой друг! Я безмерно уважаю его и ценю, а потому я очень хочу, по крайней мере, сказать ему…
– Фу! – Амфибия мгновенно сморщила носик и окатила его еще одной волной брызг. – Дружба – это дико скучно! В ней нет вообще ничего клевого, а вот любовь – другое дело. Ты что, совсем глупый, что ли? Дружба – это та-а-ак не прикольно!
Так он понял, что уговорами действовать бесполезно, а других способов он не принимал. Они еще немного поплавали (Мирта все не переставала рассказывать о чем-то своем, перескакивая с одной темы на другую и не нуждаясь в ответах собеседника), а потом вернулся Трокс. Рыбка при его появлении в комнате радостно взвизгнула и, оттолкнувшись от воды сильным хвостом, буквально вывалилась из бассейна наружу, чтобы оказаться у пирата на руках и тут же обвить его шею руками.
– Извините? – Предчувствуя очередной неловкий момент, Сильвенио робко постучал по стеклу аквариума. – Я хотел бы попросить у вас сухую одежду… можно?
Ему никто не ответил: двое упали на кровать, снова забыв, что они в комнате не одни. Послышался неразборчивый мурлыкающий шепот Трокса, смех амфибии стал более кокетливым – пока не перерос незаметно в стоны. Сильвенио, покрасневшему до корней волос, оставалось лишь запустить обратное откачивание воды из этой комнаты и повторить свое катание по водяным горкам в другую часть корабля.
Естественно, на то, что он в итоге все-таки простыл, никто из его похитителей не обратил ни малейшего внимания, и сменную одежду взамен мокрой ему так и не выдали.
С каждым днем однообразие и собственная беспомощность утомляли его все больше. Поначалу где-то глубоко внутри у него все еще теплилась надежда, что его в конце концов услышат, и он не оставлял попыток достучаться до здравого смысла этих людей, но попытки его оставались все такими же тщетными. Они не слушали его, они слышали только себя и друг друга – весь остальной мир для них попросту не существовал. Большую часть суток он был предоставлен сам себе, пока Трокс с Миртой то ворковали, то занимались любовью: тогда Сильвенио просто бродил по их кораблю, неприкаянный и никому не нужный, и мучительно искал для себя хоть какое-то занятие, неподдельно страдая от свалившегося на него вдруг безделья. К его неописуемому сожалению, отсек, который, судя по эвакуационному плану корабля, изначально был библиотекой, оказался лишь вместилищем для еще одного аквариума, а вход в кабину управления охраняли солдаты. Временами, когда Трокс покидал судно, Мирта снова и снова затаскивала эрландеранца плавать, так и не удосужившись позаботиться о его одежде, и часами с ним болтала. Честно говоря, от этого он страдал только еще больше – никакой новой информации, в которой так отчаянно нуждался, он от нее не получал: она только засоряла его голову совершенно ненужными ему сведениями о том, как сложно делать макияж на постоянно влажной коже, о том, какой Трокс «расчудесненький», или даже о том, как ей хочется однажды «сделать это» не с ногами, а с хвостом. Сильвенио вежливо кивал, не перебивая и не отвечая: его участие в разговоре обычно не требовалось.
– Знаете, – произнес он однажды еле слышно, пока Мирта рассказывала ему о каком-то новом модном бренде с ее планеты. – Я верю, что любовь действительно прекрасное чувство, и глубоко уважаю силу вашей взаимной привязанности друг к другу с сэром Троксом, но… вы никогда не думали, что этого недостаточно? Я имею в виду… вы живете так из года в год, из десятилетия в десятилетие… вам никогда не хотелось чего-то большего? Чтобы ваша жизнь была наполнена не только любовью? Друзья, или… творчество?… помощь миру?… самореализация?… Вы свободны, вы не знаете нужды в деньгах, вас не ограничивают какие-то социальные или религиозные нормы. Фактически вы можете заниматься всем, чем пожелаете, а вместо этого… Я хочу сказать, если бы я имел все это, то ни за что бы не променял эти привилегии на… любовь.
Мирта сердито обрызгала его водой, недовольно скривившись, и посмотрела на него, как на круглого дурака.
– Да ну тебя, зануда! – обиженно отозвалась Рыбка. – Тебе не понять, ты же никого не любишь! Быть с моим Трокси – это и есть то, чем я хочу заниматься всю жизнь! Ты типа просто не знаешь, что значит встретить свою половинку! Это такой кайф, что больше вообще ни фига не надо!
Ну, впрочем, он и не особенно надеялся ее образумить. Сам Сильвенио только больше убеждался, что ему проще быть всю жизнь одному, чем выносить подобное существование, как у Мирты или как у Тихого Льва. Все, что они делали, со стороны выглядело настолько же смущающим, насколько скучным.
Более того, это выглядело так, как будто Тихий Лев ежедневно жертвовал собой ради этой так называемой любви. Потому что, когда пришла настоящая беда, именно это в итоге и послужило причиной его падения.
– Ты умеешь хранить секреты, чувак?
Вопрос исходил от Мирты, которая в тот день была необычайно чем-то обеспокоена, – видимо, поддалась общему хмурому настроению. В воздухе с самого утра что-то назревало, и Сильвенио никак не мог понять, что именно.
– Да, леди. Думаю, что умею.
Она глянула по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает.
– Ну, в общем, тут типа какая-то фигня намечается… Короче, у моего Трокси начали пропадать корабли. Целиком, прикинь, да? Они типа не отзываются и на связь не выходят, в системе их нет, а недавно… – Она округлила глаза. – Недавно Трокси телепортанул на одну планетку, чтобы купить мне новые сережки из чистых соленизанских изумрудов, – кстати, посмотри, клевые, правда же? – и угадай, что он там нашел! А вот и не угадаешь! Обгоревшие останки одного из своих кораблей!
