Великие научно-фантастические рассказы. 1939 год - Кэтрин Л. Мур

ним промелькнула тень, и Ларсен опустился рядом с ним. Чья-то рука схватила его за плечо.

– Не следовало этого делать, сынок. Это прямое неподчинение приказам. Я должен буду доложить об этом. – Он начал подсоединять пусковую цепь.

Уши Либби вспыхнули от смущения, но он ответил с мужественной робостью, как загнанный зверь:

– Я должен был, сэр. Вы все равно ошибаетесь.

Ларсен остановился и посмотрел на упрямца.

– Что ж, это пустая трата времени, но не хочу заставлять тебя стоять возле заряда, которого ты боишься. Давай снова вместе посчитаем.

Капитан Дойл вольготно сидел в своей каюте, закинув ноги на стол. Он уставился на почти пустой стеклянный стакан.

– Отличное пиво, Блэки. Как думаешь, мы могли бы сварить еще, когда это закончится?

– Не знаю, кэп. Мы привезли с собой дрожжи?

– Выясни, ладно? – Он повернулся к крупному мужчине, занимавшему третье кресло. – Что ж, Ларсен, я рад, что все обернулось не так уж и плохо.

– Меня поражает, капитан, как я мог совершить такую ошибку. Я дважды перепроверил. Если бы это была нитрированная взрывчатка, я бы сразу понял, что ошибся. Если бы не интуиция этого парня, я бы запустил заряд.

Капитан Дойл хлопнул старого прапорщика по плечу.

– Не бери в голову, Ларсен. Ты бы никому не причинил вреда; вот почему я требую, чтобы все покидали шахту даже во время слабых взрывов. Эти изотопные взрывчатые вещества в лучшем случае коварны, посмотрите, что произошло в шахте А-9. Одним зарядом сделали то, что заняло бы десять дней, и сам артиллерийский офицер одобрил этот вариант. Но я хочу увидеть этого мальчика. Как, вы сказали, его зовут?

– Либби Эй Джей.

Дойл нажал кнопку на столе. Послышался стук в дверь. Раздалось громкое «Войдите!», и на пороге появился юноша с повязкой вахтенного помощника санитара.

– Пусть санитар Либби мне отчитается.

– Есть, сэр.

Несколько минут спустя Либби провели в капитанскую каюту. Он нервно посмотрел по сторонам и заметил присутствие Ларсена, что отнюдь не способствовало его душевному спокойствию. Он доложил едва слышным голосом:

– Санитар Либби, сэр.

Капитан оглядел его с ног до головы.

– Что ж, Либби, я слышал, что сегодня утром у вас с мистером Ларсеном возникли разногласия. Расскажите мне об этом.

– Я-я ничего такого не хотел, сэр.

– Конечно нет. Мы не будем тебя ругать; ты оказал нам всем большую услугу этим утром. Скажи-ка, как ты узнал, что расчет был неверным? У тебя есть опыт работы в шахте?

– Нет, сэр. Я просто знал, что он неправильно все рассчитал.

– Но как?

Либби беспокойно заерзал.

– Ну, сэр, просто показалось неправильным – не сходилось.

– Секундочку, капитан. Могу я задать этому молодому человеку пару вопросов? – заговорил коммандер Роудс по кличке Блэки.

– Конечно. Продолжай.

– Ты и есть тот Мелкий?

Либби покраснел.

– Да, сэр.

– До меня дошли кое-какие слухи об этом мальчике. – Роудс вытолкнул свое крупное тело из кресла, подошел к книжной полке и достал томик. Он пролистал его, затем, держа перед собой раскрытую книгу, начал расспрашивать Либби: – Назови квадратный корень из девяноста пяти?

– Девять и семьсот сорок семь тысячных.

– А кубический корень?

– Четыре и пятьсот шестьдесят три тысячных.

– А логарифм?

– Сэр, что это?

– Боже милостивый, как же ты окончил школу, раз ничего не знаешь?

Юноше становилось все неуютней.

– В школу я почти не ходил, сэр. Моя родня не принимала Соглашение, пока не умер папа. Только после его смерти нам пришлось это сделать.

– Понятно. Логарифм – это название степени, до которой ты возводишь данное число, называемое основанием, чтобы получить число, логарифмом которого оно является. Теперь ясно?

Либби крепко задумался.

– Я не понимаю, сэр.

– Попробую еще раз. Если ты возводишь десять во вторую степень – возводишь в квадрат – получится сто. Следовательно, логарифм числа, равного десятке по основанию, равен двум. Точно так же логарифм от тысячи по основанию десять равен трем. Итак, чему равен логарифм девяноста пяти?

Либби на мгновение растерялся.

– У меня не выходит целое число. Это дробь.

– Правильно.

– Тогда это одна целая и девятьсот семьдесят восемь тысячных – примерно.

Роудс повернулся к капитану.

– Думаю, тут все ясно, сэр.

Дойл задумчиво кивнул.

– Да, парень, похоже, обладает интуитивным знанием арифметических соотношений. Но давайте посмотрим, на что еще он способен.

– Боюсь, нам придется отправить его обратно на Землю, чтобы выяснить все как следует.

Либби уловил суть последнего замечания.

– Пожалуйста, сэр, вы же не собираетесь отправить меня домой? Мама будет ужасно раздосадована.

– Нет-нет, ничего подобного. Когда придет время возвращаться, я хочу, чтобы ты прошел проверку в психометрических лабораториях. А пока я не отпустил бы тебя, даже если бы мне выплатили четырехкратную зарплату. Я бы скорее бросил курить. Но давай посмотрим, на что ты способен.

В течение следующего часа капитан и штурман узнали от Либби: во-первых, как вывести теорему Пифагора; во-вторых, как вывести законы движения Ньютона и законы баллистики Кеплера из описания условий, в которых они были получены; в-третьих, как на глаз безошибочно оценить длину, площадь и объем. Он ухватился за идею относительности и непрямолинейных пространственно-временных континуумов и затараторил, когда Дойл жестом остановил его.

– Хватит, сынок. У тебя поднимется температура. Теперь беги в постель, а утром приходи ко мне. Я отстраняю тебя от полевой работы.

– Да, сэр.

– Кстати, какое у тебя полное имя?

– Эндрю Джексон Либби, сэр.

– Нет, твои предки вряд ли бы подписали Соглашение. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, сэр.

После того как он ушел, двое мужчин обсудили свое открытие.

– Капитан, что вы думаете?

– Ну, он, конечно, гений – один из тех необузданных талантов, которые проявляются раз в тысячу лет. Я дам ему свои книги и посмотрю, как он будет развиваться. Не удивлюсь, если он еще и скорочтец.

– Меня поражает, каких ребят мы тут находим – а на земле их и за людей не считали.

Дойл кивнул.

– В этом-то и проблема с нашими ребятками. Они не чувствовали себя нужными.

Восемьдесят восьмой совершил оборот вокруг Солнца еще в несколько миллионов миль. Отметины на его поверхности становились глубже и покрывались дюритом, странным лабораторным веществом, который (обычно) сдерживал даже распад атомов. Затем Восемьдесят восьмой испытал несколько легких толчков, всегда с той стороны, куда направлен его курс. Через несколько недель взрывы ракет подействовали, и Восемьдесят восьмой устремился по орбите к Солнцу.

Когда он достигнет своей станции на расстоянии одной и трех десятых земной орбиты от Солнца, его придется еще несколько раз подтолкнуть, чтобы вывести на круговую орбиту. Тогда он получит имя З-М3, третья космическая станция Земля – Марс.

За сотни миллионов миль отсюда две другие команды К.С.К. работали над тем, чтобы сдвинуть еще два планетоида с вековых колей и встроиться между Землей и Марсом на ту же орбиту, что и Восемьдесят восьмой. Один должен был выйти на эту орбиту на сто двадцать градусов впереди Восемьдесят восьмого, другой – на сто двадцать градусов позади. Когда все З-M1, З-M2 и З-M3 встанут на место, ни один упорный путешественник на пути Земля – Марс не окажется в смертельной опасности.

На