Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

двухэтажный кирпичный дом на самой окраине около въезда в населённый пункт. А выделялся он тем, что все его окна были заклеены бумажными лентами, чтобы при разрывах снарядов или бомбардировке стёкла остались целыми. Я и так «не любил» богатые чеченские дома, а этот прямо раздражал своими, предусмотрительно наклеенными бумажными лентами на окнах. Но помнил приказ командира полка, и вынужден был подавить своё раздражение. Рассматривая этот дом, окраину села, даже не мог себе представить, что пройдёт две недели и я буду лежать в этом месте, около своего перевёрнутого БРДМа и держать под прицелом окружающих мою машину, боевиков…. А пока смотрел в бинокль туда и не знал этого.

Всё остальное пространство между асфальтной дорогой и нами занимала пойма реки. Наш берег был относительно открытый, а на стороне боевиков весь берег был покрыт очень густой и невысокой зелёнкой, отчего совсем не просматривался. В течение часа мы наблюдали, но танк себя больше не проявлял. Поручив наблюдать за зелёнкой своим подчинённым, сам направился к разведчикам, чтобы обсудить с сержантом Ивановым дальнейшие наши действия, но обсуждать их нам не пришлось: со стороны моста, по обрыву, в нашу сторону выдвигались подразделения первого батальона. Я своим глазам не верил, но впереди солдат шёл командир батальона Виталя Будулаев – целый и невредимый.

– Виталя, ты же тяжело ранен! – В изумление воскликнул я, вспомнив утренние события, и выскочил из окопа на верх.

Будулаев, улыбаясь, подошёл ко мне и поздоровался, потом повернулся к окопу разведчиков.

– Разведка, кто у вас старший?

– Я, – ответил Иванов и тоже вылез из окопа.

– Всё, ребята. Собирайтесь. Мне приказано вас сменить здесь и занять оборону по всему обрыву. Вы свою задачу выполнили и теперь можете спокойно вернуться на свою базу. Молодцы.

Сержант Иванов и несколько вылезших за ним из окопа разведчиков растерянно топтались на месте, потому что сообщение командира батальона застало их врасплох. Только что они обсуждали, как будут и дальше держать здесь оборону, а через несколько минут всё кардинально изменилось и нужно уходить с этого места, за которое они заплатили огромную цену, где погибли их товарищи, с которыми ещё утром они смеялись, общались, ели кашу, делились сигаретами, а сейчас надо было уходить. Я тоже, в какой-то степени, растерялся: только что мы были одиноки на обрыве, а сейчас мимо шла и тянулась пехота, обтекая нас, деловито занимая позиции. Короткий разговор с комбатом и остальные разведчики вылезли из окопа, а там уже по-хозяйски располагались мотострелки. Как-то сразу же понаехали БМП, МТЛБ. Около сгоревших машин разведчиков пехотный старшина командирским голосом распекал двух бойцов за утерянное ОЗК, обещая устроить им тяжкую жизнь если они к утру не найдут своё имущество. А водитель УРАЛа, на котором приехал этот старшина, деловито собирал с земли брошенное в бою имущество разведчиков и грузил всё это в кузов машины. Обрыв наполнился гамом, смехом, командами и ревом машин. Как-то незаметно подъехало БМП развед. роты и разведчики не спеша забрались на верх машины, сошлись на корме, с минуту совещаясь, затем расселись и БМП, взревев двигателем, медленно тронулось с места.

Разведчики одновременно вскинули автоматы и открыли огонь в воздух, выстрелив каждый по магазину. Они уезжали и салютовали: это был салют подвигу, который совершила разведывательная рота, салют павшим товарищам. Это был вызов – развед. рота жива и она ещё отомстит духам. Я вскинул свой автомат и дал очередь в воздух, отдавая дань уважения этим ребятам. Пока прощался с разведчиками, Будулаев пошёл по подразделениям, а я подозвал к себе Ермакова и определили с ним цели и порядок их поражения. Сначала решил пустить около десяти ракет и огнём прощупать подозрительные места, где вполне возможно скрывались боевики.

Первая цель, конечно, дот и МТЛБ под навесом, около дота. Раз за разом ушли три ракеты, но поразить МТЛБ мы не смогли: над бруствером укрытия торчала только небольшая башня с пулемётом. Две ракеты попали прямо в бруствер, а третья прошла почти впритирку с башней и ушла за перекрёсток. По моей команде Ермаков запустил ракету в дот, попытался попасть прямо в амбразуру, но ракета попала в стену рядом с чёрным провалом и взорвалась, не принеся особого вреда в целом всему сооружению. Но результат не замедлил сказаться: из дота выскочило до десятка боевиков, многие из них руками держались за голову – наверняка, получив хорошую контузию. Пометавшись по перекрёстку, часть убежало в кусты за дорогу, а другие пропали в развалинах строений за дотом. Потом удачно запустили ракету во внутрь трёхэтажного здания, где по моим прикидкам мог находиться пулемётный расчёт. Около дороги красиво взорвали будку, остатки которой мгновенно загорелись и горели ярким пламенем ещё целый час. Двумя ракетами попытался разрушить пару строений на «ткацкой фабрике», но не получилось – очень уж крепкими они оказались. Ещё двумя ракетами прощупал здания мастерских, рядом с окраиной Новых Атагов и был удовлетворён произошедшими изменениями в их облике.

– Боря, нормально, но мне лично не нравится дом с заклеенными окнами, – послышался из-за спины усталый голос командира первого батальона. Он, оказывается, уже пять минут наблюдал за действиями моих противотанкистов.

– Виталий Васильевич, сам бы давно его с удовольствием завалил, но приказ командира. Сам, должен понимать. – Я развёл руками. Но всё-таки, помолчав немного, поманил к себе Ермакова и повернулся к Будулаеву, – хорошо, но ты потом подтвердишь моё решение.

– Ермаков, дом с заклеенными окнами видишь?

– Так точно.

– Что ты там наблюдаешь?

Сержант посмотрел внимательно на меня, потом на командира батальона, обернулся и поглядел на дом. Повернулся к нам, но наши непроницаемые лица ничего не выражали. Ермаков, было, поднял руку, чтобы почесать затылок, но резко её отдёрнул:

– Товарищ майор, – начал он неуверенно, – наблюдаю: в окнах второго этажа блеск стёкол бинокля, а в комнатах первого этажа перемещение вооружённых лиц. Предполагаю, что там наблюдательный пункт боевиков. Хочу добавить, – Ермаков увидел на наших лицах поощрительные улыбки и уже смелее продолжил, – что пять минут тому назад туда занесли пулемёт и несколько коробок с лентами, а также…

Я рукой остановил доклад подчинённого, так как понял, что ещё пару минут доклада и мы услышим, что это наблюдательный пункт самого Дудаева: – Ермаков, что за ерунда? Почему до сих пор наблюдательный пункт и пулемётная точка боевиков не уничтожена?

…Взрывом первой ракеты был полностью разрушен угол дома. Несколько секунд после взрыва ничего не происходило, но потом крыша здания, медленно осела, более половины её сорвалось и съехала на землю. Вторая ракета, пробив окно