Английский язык с Р.Л.Стивенсоном. Остров сокровищ - Роберт Стивенсон

аrgument [`ɑ:gjumənt] threatening [`θretnɪŋ] tremulous [`tremjuləs] bearing [`beərɪŋ]

“I don’t say nothing as to your being in our hands,” continued Silver, “though there you are, and you may lay to it. I’m all for argyment; I never seen good come out o’ threatening. If you like the service, well, you’ll jine; and if you don’t, Jim, why, you’re free to answer no — free and welcome, shipmate; and if fairer can be said by mortal seaman, shiver my sides!”

“Am I to answer, then?” I asked, with a very tremulous voice. Through all this sneering talk, I was made to feel the threat of death that overhung me, and my cheeks burned and my heart beat painfully in my breast.

“Lad,” said Silver, “no one’s a-pressing of you. Take your bearings. None of us won’t hurry you, mate; time goes so pleasant in your company, you see.”

“Well (ну),” says I, growing a bit bolder (сказал я, становясь немного смелее), “if I’m to choose, I declare I have a right to know what’s what (если я должен выбирать /сторону/, я заявляю, что имею право знать, что происходит: «что есть что»; to declare — заявлять, объявлять, утверждать), and why you’re here, and where my friends are (почему вы здесь, и где мои друзья).”

“Wot’s wot (что происходит)?” repeated one of the buccaneers, in a deep growl (повторил один из пиратов низким рычанием). “Ah, he’d be a lucky one as knowed that (он = тот был бы счастливчиком, кто бы знал это = поди разберись)!”

“You’ll, perhaps, batten down your hatches till you’re spoke to, my friend (может быть, ты задраишь свои люки = заткнешься, пока к тебе не обратятся, мой друг),” cried Silver truculently to this speaker (крикнул Сильвер свирепо говорящему). And then, in his first gracious tones, he replied to me (а затем, своей первой любезной интонацией ответил мне): “Yesterday morning, Mr. Hawkins (вчера утром, мистер Хокинс),” said he, “in the dog-watch, down came Doctor Livesey with a flag of truce (во время полувахты /обычно от 16 до 18 или от 18 до 20 часов/ пришел доктор Ливси с белым флагом). Says he, ‘Cap’n Silver, you’re sold out (капитан Сильвер, вас предали). Ship’s gone (корабль пропал).’ Well, maybe we’d been taking a glass, and a song to help it round (может быть, мы пили ром и /пели/ песни, чтобы скрасить жизнь: «помочь этому /обойти/»). I won’t say no (я не скажу нет = не отрицаю этого). Leastways, none of us had looked out (по крайней мере, никто из нас не следил /за кораблем/). We looked out, and, by thunder! the old ship was gone (мы глянули, и — /клянусь/ громом! — старый корабль исчез). I never seen a pack o’ fools look fishier (я никогда не видел, чтобы банда дураков выглядела более одурелыми = мы так и застыли на месте; fishy — рыбный, рыбий); and you may lay to that, if I tells you that looked the fishiest (можешь поверить, если я говорю, что это выглядело совершенно кошмарно). ‘Well (что ж),’ says the doctor (говорит доктор), ‘let’s bargain (давайте договоримся).’ We bargained, him and I, and here we are (мы заключили договор, он и я, и вот мы здесь): stores, brandy, block-house, the firewood you was thoughtful enough to cut (припасы, бренди, блокгауз, дрова, которые вы так заботливо нарубили: «были заботливы достаточно, чтобы нарубить»), and, in a manner of speaking, the whole blessed boat (и, так сказать, всю благословенную/чертову лодку = всю вашу оснастку), from cross-trees to kelson (от салинга до кильсона /кильсон — брус на дне корабля, идущий параллельно килю/). As for them, they’ve tramped (что касается их, они ушли; to tramp — тяжело ступать, топать; бродяжничать); I don’t know where’s they are (я не знаю, где они /теперь/).”

growl [graul] truculently [`trʌkjuləntlɪ] gracious [`greɪʃəs] thoughtful [`θɔ:tful]

“Well,” says I, growing a bit bolder, “if I’m to choose, I declare I have a right to know what’s what, and why you’re here, and where my friends are.”

“Wot’s wot?” repeated one of the buccaneers, in a deep growl. “Ah, he’d be a lucky one as knowed that!”

“You’ll, perhaps, batten down your hatches till you’re spoke to, my friend,” cried Silver truculently to this speaker. And then, in his first gracious tones, he replied to me: “Yesterday morning, Mr. Hawkins,” said he, “in the dog-watch, down came Doctor Livesey with a flag of truce. Says he, ‘Cap’n Silver, you’re sold out. Ship’s gone.’ Well, maybe we’d been taking a glass, and a song to help it round. I won’t say no. Leastways, none of us had looked out. We looked out, and, by thunder! the old ship was gone. I never seen a pack o’ fools look fishier; and you may lay to that, if I tells you that looked the fishiest. ‘Well,’ says the doctor, ‘let’s bargain.’ We bargained, him and I, and here we are: stores, brandy, block-house, the firewood you was thoughtful enough to cut, and, in a manner of speaking, the whole blessed boat, from cross-trees to kelson. As for them, they’ve tramped; I don’t know where’s they are.”

He drew again quietly at his pipe (он затянулся снова спокойно).

“And lest you should take it into that head of yours (а чтобы ты не вбил себе в голову = не возомнил),” he went on (продолжил он), “that you was included in the treaty (что /и/ тебя включили в договор), here’s the last word that was said (вот последние слова, которые он сказал): ‘How many are you (сколько вас),’ says I, ‘to leave (уходит)?’ ‘Four (четверо),’ says he — ‘four, and one of us wounded (четверо, и один из нас раненый). As for that boy, I don’t know where he is, confound him (что до того мальчишки, я не знаю, где он, будь он не ладен; to confound — /уст./ разрушить, разорить; проклинать),’ says he, ‘nor I don’t much care (и не очень-то желаю /знать/: «забочусь, беспокоюсь»). We’re about sick of him (нам, в общем-то, противно о нем вспоминать).’ These was his words (такими были его слова).”

“Is that all (это все)?” I asked (я спросил).

“Well, it’s all that you’re to hear, my son (ну, все, что тебе надо слышать, сын мой),” returned Silver (ответил Сильвер).

“And now I am to choose (а теперь я должен выбирать)?”

“And now you are to choose, and you may lay to that (теперь ты должен выбирать, будь уверен),” said Silver.

treaty [`tri:tɪ] confound [kən`faund] returned [rɪ`tə:nd]

He drew again quietly at his pipe.

“And lest you should take it into that head of yours,” he went on, “that you was included in the treaty, here’s the last word that was said: ‘How many are you,’ says I, ‘to leave?’ ‘Four,’ says he — ‘four, and one of us wounded. As for that boy, I don’t know where he is, confound him,’ says he, ‘nor I don’t much care. We’re about sick of him.’ These was his words.”

“Is that all?” I asked.

“Well, it’s all that you’re to hear, my son,” returned Silver.

“And now I am to choose?”

“And now you are to choose, and you may lay to that,” said Silver.

“Well (ладно),” said I, “I am not such a fool but I know pretty well what I have to look for (я не так глуп, и знаю довольно хорошо, чего мне следует ожидать). Let the worst come to the worst, it’s little I care (делайте со мной, что хотите: «пусть худшее дойдет до худшего», мне все равно). I’ve seen too many die since I fell in with you (я видел, как слишком много /людей/ погибло, с тех пор, как я повстречался с вами; to fall in with — случайно встретиться, столкнуться, связаться). But there’s a thing or two I have to tell you (но есть пара вещей, которые я хочу вам рассказать),” I said, and by this time I was quite excited (сказал я, и к этому времени я был весьма взволнован); “and the first is this (первая такова): here you are, in a bad way (вы здесь, и дела ваши плохи): ship lost, treasure lost, men lost (корабль потерян, сокровища потеряны, люди потеряны); your whole business gone to wreck (все ваше дело разрушилось = провалилось; wreck — крушение, авария, гибель, катастрофа); and if you want to know who did it — it was I (если хотите знать, кто это сделал — это был я)! I was in the apple barrel the night we sighted land (я был в яблочной бочке в ночь, когда мы увидели берег), and I heard you, John, and you, Dick Johnson, and Hands (и я слышал вас, Джон, и вас, Дик Джонсон, и Хендса), who is now at the bottom of the sea (который теперь на дне моря), and told every word you said before the hour was out (и рассказал /своим/ каждое слово, сказанное вами, прежде, чем прошел час = в тот же час). And as for the schooner, it was I who cut her cable (что касается шхуны, это я перерезал ее якорный канат), and it was I that killed the men you had aboard of her (и это я убил людей, которых вы оставили на ее борту), and it was I who brought her where you’ll never see her more, not one of you (и это я увел ее туда, где вы никогда ее больше не увидите, ни один из вас). The laugh’s on my side (смех на моей стороне = вы в дураках); I’ve had the top of this business from the first (я управлял ситуацией с самого начала; top — вершина, шпиль; высшая ступень, лучшая часть); I no more fear you than I fear a fly (я боюсь вас не больше, чем мухи). Kill me, if you please, or spare me (убейте меня, если хотите, или пощадите). But one thing I’ll say, and no more (но одно я вам скажу, и не больше); if you spare me, bygones are bygones (если вы пощадите меня, что было, то сплыло = я забуду о прошлом; bygone — прошлое, былое), and when you fellows are in court for piracy, I’ll save you all I can (а когда вы, ребята, предстанете перед судом за пиратство, я сделаю все, чтобы вас спасти). It is for you to choose (это вы должны выбирать). Kill another and do yourselves no good (убейте еще одного /человека/ и сделайте себе никакого добра = моя смерть вам не поможет), or spare me and keep a witness to save you from the gallows (или пощадите меня и сохраните свидетеля, чтобы он спас вас от виселицы).”