Три закона. Закон первый – Выживание - Елена Пост-Нова

— Наставник, да я просто… — попыталась оправдаться, не понимая, чем вызвано обращённое на меня раздражение.

— Мне плевать, что там в твоей башке происходит, но ты, во-первых, ни черта не спала перед вылазкой, а во-вторых, теперь вообще не реагируешь на реальность.

— Да откуда вы знаете, мы же просто ехали сюда, вот я и!..

— Либо ты оставляешь всю постороннюю дурь в лагере, — припечатал Мичлав напоследок поверх собственного голого плеча, — либо я не гарантирую, что вернёшься домой целой. Начинается работа — заканчивается дурь, ясно тебе?

— Но с чего вы взяли, что…

— ЯСНО ТЕБЕ, я спрашиваю?

— …Ясно, наставник…

— Тогда погнали.

Взбучка действительно вернула меня в настоящее. Как же я могла забыть, где и с кем нахожусь?.. Как же я могла забыть, что в мирном душевном состоянии здесь пребывать запрещено? Мы попробовали разные варианты, и начальник пришёл к выводу, что ему больше нравится, когда я смущаюсь, злюсь, а ещё лучше, когда отвечаю и «показываю зубы». Равнодушие — единственная эмоция, которая воспрещается в его присутствии! Тем более, таким щенкам, как я!

Особенности ландшафта на Инсулии благоприятствовали инфразвуковой охоте. Этот метод начальник решил использовать на всей запланированной к чистке береговой линии. Поэтому я, исполняя свои прямые обязанности, расчехлила ИЗ-пушку и, грохнув её в песок, набрала продиктованные им параметры. Мы оба были друг другом раздражены.

Ладно, вернёмся к ближайшим планам на будущее. Из-за сильно разросшейся популяции зверя наставник принял решение уничтожить около шестидесяти процентов стай на Второй Полосе. И лишь сорок зачистить выборочно. Принял решение сам, хотя статистическая программа показала цифру в пятьдесят процентов. На работу над Второй Полосой закладывалось двенадцать-четырнадцать дней. Её площадь была в три раза меньше площади Первой полосы, но заселённость обещала быть гуще, плюс усложнялся рельеф. Возврат в лагерь планировался один, максимум — два. Меня это печалило, но зато потом, после окончания основных работ, мы уже не будем отлучаться из лагеря до самого конца рейда. И я смогу залезть в свой таинственный монитор!

Помеченные к сохранению стаю были разбросаны равномерно по всей Полосе. Те, кому не посчастливилось занять прибрежные километры, подлежали уничтожению — просто потому, что на них было проще охотиться. На дневное время суток опять отводилось минимум работы, в основном, передвижение. Мы вновь должны превратиться в ночных хищников и действовать от сумерек до сумерек. Днём кое-где надо будет проверить «слепые пятна» — места, где статистически могли располагаться гнёзда, но сканер местности их признаков не обнаружил. Ну и несколько заходов инфразвуковой охоты тоже должны пройти днём.

Когда в очередной раз за этот рейд на меня неслась толпа взбешённых недолюдей, я поняла, что совсем перестала бояться — их, стрельбы, смерти, себя во всём этом списке. Действия уже доведены до автоматизма, я не промахиваюсь, я не отступаю с того места, куда поставил меня наставник, я не удивляюсь резко появляющемуся на его лице спокойствию, потому что сама это спокойствие от него и перенимаю. Хотя мне даже не нужно на него смотреть, чтобы почувствовать переход в охотничий режим.

Но, когда я целилась и выпускала одну пулю за другой, где-то на задворках сознания настойчивый шёпот произносил:

…а что, если… убивать их нет надобности…

Глава 22

…Тяжкий досадливый вздох рядом возвестил, что кое-кому не спится. Громада в камуфляже рядом зашевелилась, и из-за широкого плеча Мичлав покосился вниз, туда, где должен был находиться его ученик.

— Не раздавить бы тебя… — пробормотал он, переворачиваясь на спину и опять с досадой вздыхая.

— Раньше вас это не волновало, — сказала я, отодвигаясь в сторону на лишний миллиметр. — Раньше — это когда я была «парнем».

— Н-да, я тоже заметил… Какого чёрта мы оба не спим, а?

— Не знаю. Может, от усталости.

Шли уже третьи сутки вылазки. Прошло две ночи, полные событий. Например, мой «душ» показал себя хорошо. Казалось бы, идея довольно смешная, но она в самом деле работала. Летающий манок легко программировался — тихо, без эффектов, подлетал к гнезду, занимал оптимальную высоту, включал мелкий дождик, быстро делал круг над заданной точкой. Если звери что и видели, их всё равно привлекала подобная вещь, и они не разбегались. Кто-то, правда, не попадал под капли — так что нам приходилось приближаться к месту осторожно, с оружием наизготовку. Зато риск случайно подцепить снотворное был минимальным. Но приходилось тащить на себе большой его запас. Мичлаву приходилось.

Но бо́льшую часть стойбищ мы по-прежнему удаляли полностью. Их было много. Местность здесь оказалась неровной, изрытой старыми потоками лавы, образующими холмы, рвы и гроты. Двигаться было тяжеловато.

— Ну и философская у тебя мордаха, — хмыкнул охотник, глядя вроде не на меня, а в тёплые просветы между прикрывавшими нас ветвями. — О чём ты хоть думаешь-то?

— Ни о чём… Просто…

— Да ладно, своему старику можешь сказать. Я тебя уже неплохо узнал и вижу когда у тебя «просто», а когда нет. Что, идеи появились на тему дальнейшего будущего?

О, Господи, может, голову надо фольгой обернуть, чтобы защититься от этого сверхъестественного чтения мыслей?..

— Да хватит жаться, малышка! — не отставал охотник, уже немного взбодрившись после неудачной попытки заснуть. — Чего ты там планируешь? У меня же тьма знакомых — я бы тебя порекомендовал куда пожелаешь.

— Благодарю, но в этом нет необходимости.

— Гордая. Ну-ну. Так всё-таки, какие у тебя планы? Триумфальное возвращение, все в шоке, а дальше что?

— Всё, как и планировалось — собеседования, выбор работы.

— О, как. Ну так по какой части собираешься идти? Да ладно тебе, что за бред? Уж это сказать можешь!

— Я пока не знаю…

На самом деле, знала. Точнее, предполагала один вариант. Инженерия. Потому что мне понравилось это здесь, в рейде. А если удастся найти в мониторе то устройство, которое производит, по словам Демена, загадочный гипнотический сигнал — то я хочу попытаться в будущем сделать из этого нечто большее. А если не удастся найти — то тогда через обучение и практику начать копать в этом направлении, ведь оно в любом случае существует.

Когда мы обходили усыплённых самок с детёнышами, я думала, что можно было бы не убивать вовсе — даже этих нелогичных и страшных существ, всем мешающих — и людям, и природе, и друг другу. Тогда не было бы и перекалеченных охотников, и последняя в этом мире необходимость в убийстве отпала бы.

— Не знаешь, говоришь… — Мичлав усмехнулся, не поворачиваясь. — Инженер из тебя вышел бы