Сын Авонара - Кэрол Берг

Я обхватила колонну руками, не обращая внимания на боль в плечах, на растянутые связки, на веревки, впивающиеся в ободранные запястья. «О святые боги…»

— Надеюсь, ты понимаешь, что творишь, — шептала Келли, затягивая последний узел.

— Будь уверена, Келли.

Девушка положила руку мне на плечо и беззвучно растворилась во тьме.

Следующие часы я старательно вспоминала все, что произошло со дня Солнцестояния. Когда я впервые это почувствовала? В доме Ферранта, когда он вышел из темноты проверить, все ли со мной хорошо? Я почувствовала запах роз и решила, что он мне приснился. В лесу под Фенсбриджем, когда от его смеха забурлила кровь? Я обозвала себя похотливой дурой. Или уже в тот день, когда он всадил нож в камень и я ощутила в воздухе дрожь заклятия? Тенни понял это во время болезни, а я сказала, что это бред. Небесные звезды, он же назвал гнедого Солнечным Светом. По-валлеорски солнечный свет значит «карилис», и лишь одна лошадь на моей памяти носила имя валлеорской горы, рядом с которой стоял погибший Авонар.

Неудивительно, что те истории, которые я рассказывала ему на руинах замка, больше походили на его воспоминания, чем байки Баглоса. Я не могла избавиться от неправдоподобного, невероятного, бредового убеждения, что это и были его воспоминания. Наперекор здравому смыслу человек, появившийся из ниоткуда на хребте Браконьера, человек, сидящий наверху в комнате с огненной завесой, готовый предотвратить гибель мира, был Кейрон.

35

Заря разгоралась над озером перед пещерой. Смущенная недоказанными предположениями, бессвязными планами и беспокойным полусном о лишенных тел лицах, я пережила эту долгую ночь. Спать не хотелось. Не хотелось делать ничего, лишь понять, как Кейрон может быть жив. Только ненормальная способна поверить в такое.

Баглос все еще лежал под колоннадой, словно выброшенный башмак. Пока я шевелила онемевшими плечами и шеей, я думала, знал ли дульсе, что же случилось с Д'Нателем. Д'Натель… Если невероятное предположение окажется правдой, что же случилось с настоящим принцем? Человеком, пришедшим ко мне из леса на хребте Браконьера и не помнящим себя. Его тело и дух были чужими друг другу. Я видела это с самого начала, но не могла понять. Как душа может жить в не принадлежащем ей теле? Постоянная борьба эмоций и инстинктов, не усмиряемая опытом или воспоминаниями. Даже его внешность менялась. Не было ли это тоже результатом внутренних противоречий? Дассин сказал, смятенное сознание Д'Нателя неизбежный результат того, что было сделано с принцем. Что же он сделал? Что бы я не отдала за несколько минут разговора с Дассином!

С утренним светом пришли и сомнения в том, что казалось таким убедительным в темноте. И даже если мои безумные подозрения верны, его положение так отчаянно. Я могу никогда больше не увидеть его. Но отчего-то мой дух больше не воспринимал рационального мышления и границ реальности.

Когда жемчужный свет зарождающегося дня сменили розовые и алые отсветы, отряд Мацерона зашевелился, приступая к обычным утренним делам: люди лезли за провизией в сумки, мочились под колоннадой, седлали лошадей, ворчали, отдавали приказы, ругались и жаловались. Прошел час, а Жиано не было. Он уже нашел принца под Воротами? Я вытягивала шею в тщетной попытке увидеть что-нибудь. Где же они?

Мацерон вышагивал по грязным камням. Он доедал кусок солонины, утирая жир с небритого лица тыльной стороной ладони.

— Так ты еще здесь, — усмехнулся он, подходя.

— А где еще мне быть? — огрызнулась я; в это утро было несложно проявлять боевой дух. — Как, интересно, я могу оказаться в другом месте, когда мои руки расчудесно привязаны к каменному стволу? Те негодяи завершили свое грязное дело? — Не пришлось даже стараться, чтобы добавить дрожи в голосе.

Он дернул мою веревку.

— Похоже, наш пленник сбежал от стражников.

— Сбежал?

— Даже не надейся. Он не уйдет от жрецов. Не могу сказать, что расстроился бы, останься Жиано с носом. Но если бы я думал, будто у проклятого мага есть хоть малейший шанс удрать, я отправился бы за ним сам, и мне плевать на все договоренности. Но жрец ненавидит его больше, чем я. — Он достал нож и принялся вертеть его между пальцев, как это делают солдаты, пытаясь позабавить маленьких мальчиков.

Я вжалась в колонну, отодвигаясь от мелькающего лезвия.

— Ты говоришь, что ненавидишь магов, а сам помогаешь им. Как-то странно.

Мацерон пожал плечами.

— Жрецы говорят, наш мир навсегда освободится от магии, когда они завершат дело. Мой хозяин им верит, а кто я такой, чтобы задавать вопросы? — Он разрезал веревки, поднял меня на ноги и потащил через пещеру, выпустив у лестницы, где стоял один из жрецов в сером плаще. — Не надейся, что я потеряю твой след, — крикнул он, когда зид погнал меня вверх по ступенькам. — Ты получишь то, что заслужила!

В любой другой день я нашла бы для гнусного шерифа достойный ответ, но сейчас мысли опережали ноги, стремясь в комнату с темным огнем. «Это ты? Скажи мне. Подай мне знак!»

Жиано ждал нас на первой площадке. Его обычно бесцветное лицо пылало, пустые глаза жадно сверкали в свете факелов.

— Я чуть было не пошел навестить вас прошлой ночью, — с улыбкой произнес он. — Интересно, я нашел бы вас на том месте, где и оставил?

— Я очень ловко освобождаюсь от пут и так же ловко снова привязываю себя к каменным колоннам, — фыркнула я. — Это же так весело.

— Гм… интересно. — Зид повертел в руках потемневший кусок серебристой веревки. — Я не чувствую здесь действия магии, и едва ли дульсе поднялся из мертвых, чтобы еще раз послужить своему господину.

— Нечего винить меня в своих неудачах, — отрезала я. — Я могла бы найти лучшее применение ножу, чем освобождать инфантильных принцев. Все вы: дар'нети, дж'эттанне, дульсе, кто там еще, — пропади вы пропадом и скатертью дорога.

Жиано тронул мою щеку холодными пальцами, меня едва не стошнило от исходящего от него ощущения тлена.

— Слова ничего не значат. Вы ловко играете словами, но посмотрите, куда это вас привело: друзья мертвы, вы на пути к заждавшемуся вас палачу, великая цель не достигнута. Не важно, чем вы занимались ночью, мне вы не сделали хуже. — Зид действительно был почти безмятежен, вовсе не похож на человека, чей столь драгоценный пленник сбежал. — Я хочу, чтобы именно вы стали свидетельницей того, как безукоризненные планы приносят плоды. — Зид жестом звал меня наверх. — Идемте, моя госпожа. В этот день свершатся великие дела. Тысячелетний отрезок истории подойдет к концу. На самом деле вообще вся история подойдет к концу. Вашему мирку наконец-то перережут пуповину.