Сын Авонара - Кэрол Берг

Ужасная ночь продолжалась.

Прошел час с последней смены караула, большая часть факелов погасла. Храп рокотал по пещере, но меня сон избегал. Когда я закрывала глаза, то видела голову Якопо с широко распахнутыми глазами, плачущего Баглоса, Д'Нателя, старающегося разглядеть меня, когда его утаскивали в темноту. Заведенные назад, руки и плечи затекли от неудобного положения, мышцы живота и груди болели так, что вдохи давались с трудом. Пальцы тоже онемели, поэтому, когда кто-то затеребил веревки, которыми меня связали, я не сразу это заметила.

Уверенная, что это желтолицый явился, чтобы возобновить свои сладострастные ощупывания, я попыталась закричать, но узкая холодная ладонь зажала мне рот. Когда мои руки оказались на свободе, я развернулась, царапая того, кто так крепко меня держал. Вся моя злость и горе ушли в сопротивление, но в затекших руках не было силы, а у моего маленького и жилистого врага, кажется, было четыре руки. Вскоре я поняла, что злодеев двое: один обхватил худой рукой мое горло и больно вцепился мне в волосы, помощник схватил меня за руки и помогал тащить в темноту вниз, по черному лестничному пролету.

— Может, прекратишь? — сердито прошептали мне на ухо. — Хочешь, чтобы все сбежались? Если обещаешь не вопить, можешь идти сама. Обещаешь?

Я энергично закивала головой. Но мой противник был неглуп. Не успела я раскрыть рот, чтобы завопить, как рука снова зажала его и злодей завернул мне одну руку за спину так, что плечо едва не выскочило из сустава. Меня поволокли по каменному переходу и втащили в комнату, слабо пахнущую лошадьми. Дверь захлопнулась за мной, я развернулась и попятилась в темноту.

— Посвети нам, мальчик, — произнес голос прямо передо мной, женский, задыхающийся. — Пусть она посмотрит, кто здесь, а то снова начнет орать.

Желтоватый огонек немного разомкнул темноту, с шипящей лампы сдернули черную тряпку. Запыхавшаяся Келли стояла, привалясь к стене, откидывая с лица растрепанные волосы и потирая руку, которую я трижды успела укусить. Сидящий на корточках Паоло улыбался, несмотря на глубокую царапину на щеке. А в углу на куче древней соломы сидел бледный, но улыбающийся Грэми Роуэн. Рубаха была спущена с одного плеча, а бок замотан окровавленными бинтами.

У меня не было слов.

— Кажется, она не хотела, чтобы ее выручали, — заметила Келли. — Я думала, придется ее поколотить, чтобы она заткнулась. Хорошо, что мальчик пошел со мной.

— Но я думала… — Какая же я дура. — Один человек там наверху… Вы все…

— Даже я не сопротивлялась, когда меня спасали. — Девушка не обращала внимания на мое замешательство.

— Это точно, — шепотом заметил Грэми. — Лучшее, что я сделал за свою жизнь. — Он неловко зашевелился, и Паоло заковылял поддержать его плечи.

— Они сказали, что вы мертвы, — пояснила я. Смахнув с глаз первые в новой жизни слезы, я пожала маленькую крепкую ручку Келли, пробежала через комнату и взъерошила волосы покрасневшего Паоло. Потом опустилась на колени перед Роуэном, схватила его за руку и приложила к своему лбу, голова шла кругом от радости, что все трое — не наваждение. — Как вы сюда попали? Что с вами было?

— Мы должны были умереть, но она…

— Если не возражаешь, я сама расскажу, — перебила Роуэна Келли. — Ты никогда не поправишься, если не будешь сидеть спокойно и держать рот на замке. Я ничем не смогу тебе помочь.

Роуэн слабо улыбнулся, пожал плечами и закашлялся. Паоло взял флягу с водой и помог шерифу сделать глоток.

— Мы почувствовали их приближение с наступлением ночи, — говорила девушка. — Злобное, заползающее, мне казалось, у меня в голове пауки. Мальчик рассказал нам, о чем говорил коротышка, и мы старались не выезжать из-под деревьев, насколько это было возможно. Но долина сужалась, в темноте мы ехали медленно и решили подняться и ехать по кромке долины, где путь был лучше. То есть я решила. Грэми считал, что это опасно, но мы поднялись. И угодили прямо к ним. Мальчик был сообразительнее, он нырнул за скалы, прежде чем его заметили, а я попалась. Грэми свалял дурака, пытаясь биться с ними в одиночку. Его насадили на лезвие. Они решили, что он мертв, ну и я тоже, — Келли посмотрела на шерифа сверкающими глазами, — но он оказался упрямым и гордым и отказался умирать, как сделал бы любой разумный человек. Перед рассветом, когда мерзкие жрецы наконец оставили попытки расколоть мой череп изнутри, они с Паоло явились на помощь. Грэми едва держался в седле.

Келли оборачивала вокруг пальца завязки небольшого, размером с ладонь, мешочка.

— Мы бы не уехали далеко с таким больным, поэтому спрятались в скалах. Эти черти так хотели схватить принца, что мне показалось, нас могут оставить в покое. С первыми лучами солнца я пошла искать травы для раны Грэми и нашла этих негодяев, обшаривающих холмы в поисках нас. И тогда… Есть одно растение, астемия. Если пожевать его корень, сердце начинает биться так медленно, что можно симулировать смерть. И я заметила это растение, собирая другие. Я дала Грэми и мальчику астемии, испачкала нас всех кровью Грэми, а потом пожевала корень сама. К тому времени, как его действие прекратилось, проклятые жрецы уже уехали, а мы остались живы.

— И вы поехали за нами сюда. Наверное, лучше бы вы избрали иной путь.

— Тот человек, шериф, это он поджег лавку и убил мою бабушку. А Грэми сказал, что видел, как этот Баглос разговаривал с ним перед нападением. Раз ты сказала, что он связан с принцем клятвой, Грэми считал, принц должен все знать. Но увидев, как шериф едет за вами вместе со жрецами, мы решили, что коротышка не принесет вам ничего хорошего и лучше вас предупредить. Кажется, мы опоздали. Принц мертв?

— Схвачен. Зиды что-то готовят на утро.

Роуэн прислонился к стене и закрыл глаза.

— Простите, от меня теперь мало толку, — произнес он, задыхаясь. Его прерывистое дыхание — он удерживал вдох и выдыхал только тогда, когда не мог больше терпеть, — выдавало, насколько серьезна рана. — Несколько часов сна, потом Келли разбудит меня. Мы освободим его.

Келли склонилась над шерифом и легонько похлопала его по щеке, заставив открыть глаза.

— Не смей спать, пока не примешь этого. — Она достала из своего маленького мешочка три-четыре небольших листа и растерла их в пальцах, велев Паоло плеснуть в кружку немного вина. Размешав листья в вине, она дала питье Грэми. Он почти сразу же провалился в сон.

— Ему совсем плохо, — произнесла я. Руки Роуэна пылали.

— Я говорила ему, мертвый он никому не поможет. — Келли смочила водой кусок ткани и обтерла лоб Роуэна. — Но он решил, что мы можем тебе пригодиться, а он теряет свою рассудительность, когда речь заходит о тебе. К тому же он убежден, что я испытываю сентиментальное желание спасти свой народ.