Денег больше чем у бога. Хедж-фонды и рождение новой элиты - Себастьян Маллаби

больше бы его не пригласили2. 22 июня Бримберг, как обычно, выкачивал информацию из своих гостей. Кто-то сказал что-то о Merrill Lynch и Douglas, и позже тем же днем гости бросились к телефонам, получить подтверждение от Merrill. К концу следующего дня 13 клиентов Merrill Lynch скинули 175 800 акций Douglas. Шесть из 13 были хедж-фонды, впечатляющее число для индустрии все еще мало известной за пределами Уолл-стрит.

Продажи стали предметом расследования, начатого Комиссией по ценным бумагам и биржам, которая вынудила несколько фондов к огромным выплатам.

Почти через полвека хедж-фонды все еще получают привилегированную информацию и все еще попадают в неприятности. На этот раз центром скандала стал Радж Раджаратнам, многоречивый инвестор родом из Шри-Ланки, комплекции Боба Бримберга, управляющий хедж-фондом под названием Galleon Group. Он был не столько властелином вселенной, сколько властелином картотеки «Ролодекс», как заметил глава отдела принудительного исполнения Комиссии по ценным бумагам и биржам. У Раджаратнама не было особого соуса, но было много особых ресурсов. Согласно обвинению, выдвинутому прокурором округа Манхэттен в 2009 году, благодаря своим контактам Раджаратнам получил предупреждение о том, что компания Polycom объявит о неожиданно хороших прибылях. Galleon спешно превратил эту подсказку в быстрый доход в полмиллиона долларов. Осведомители нашептали, что группа частного капитала Blackstone собралась подать заявку на отели Хилтон — Galleon быстренько положил в карман еще четыре миллиона долларов. Нужные люди знали наверняка, что прибыли Google померкнут — на этот раз неожиданный доход потянул на девять миллионов долларов. Картотека Раджаратнама расширилась до старшего исполнительного директора в Intel и руководителя McKinsey, которые были готовы сливать секреты в обмен на долю добычи. Согласно обвинителям, конспираторы старались замести следы, часто уничтожая SIM-карты своих мобильных телефонов: подход, напоминающий манеру наркоторговцев. После незаконной сделки один из обвиняемых быстро вывел из строя SIM-карту своего телефона, перекусив ее пополам. И перед лицом всех этих заявлений Раджаратнам требовал признания невиновности.

Естественно, менеджеры хедж-фондов далеко не ангелы. Их история полна пятен — от основанной на тайном сговоре торговли блоками Майкла Стейнхардта до модели несуществующих ипотечных предоплат Дэвида Аскина. Сама структура хедж-фондов с первых дней беспокоила регуляторные органы. Во время дела по Douglas Aircraft они были озабочены тем, что среди клиентов хедж-фондов были исполнительные директора публичных компаний — что, если эти хорошо устроенные люди сливают охраняемые факты тем, кто присматривает за их деньгами? Два поколения спустя эти подозрения повторились в деле Galleon, и было бы наивно предполагать, что другие опасения 1960-х утратили свою актуальность. Дело Douglas показало, что невероятные комиссионные, отчисляемые хедж-фондами брокерам, создают возможность правонарушения и весьма вероятно, что эти правонарушения будут возникать в будущем. В каждой индустрии есть преступники и шарлатаны. Хедж-фонды не являются исключением.

И все же также ясно, что хедж-фонды не должны сравниваться с непорочным идеалом. Поводом верить в хедж-фонды является не то, что они населены святыми, а то, что их мотивация и культура по большому счету имеют меньше изъянов, чем у других финансовых компаний. Например, нет свидетельств того, что хедж-фонды замешаны в мошенничестве или других правонарушениях больше, чем их соперники. В 2003 году Комиссия по ценным бумагам и биржам занялась поиском такого свидетельства, но ничего не нашла; действительно, отдельно стоящий хедж-фонд имеет гораздо меньше шансов получать незаконные подсказки, чем менеджер по активам внутри крупного банка, имеющий доступ ко всем видам доходных информационных потоков от корпоративных клиентов и торговых партнеров. Чтобы секретные сведения достигли не тех ушей внутри современного финансового конгломерата, им просто нужно просочиться сквозь стены, разделяющие андеррайтеров капитала или консультантов по слияниям от специалистов собственных торговых операций. Чтобы те же новости достигли хедж-фонда, им нужно сделать дополнительный шаг, чтобы покинуть здание.

Что верно в отношении мошенничества и инсайдерской торговли, верно и в отношении большинства других обвинений против хедж-фондов: как мы скоро увидим, их следовало бы направить против других финансовых игроков. Но суть ситуации с хедж-фондами можно выразить одной фразой: тогда как крупные части финансовой системы оказались слишком большими, чтобы рухнуть, хедж-фонды в основном слишком малы, чтобы рухнуть. Когда они лопаются, налогоплательщикам это ничего не стоит.

ПОСЛЕ БАНКРОТСТВ 2007–2009 ГОДОВ И ПОСЛЕДОвавших окольных дебатов о регулировании сложно переоценить это преимущество — быть слишком маленьким, чтобы рухнуть. Взрыв таких гигантов, как Lehman Brothers и AIG, вызвал обледенение мировой кредитной системы, создав самую крутую рецессию с 1930-х годов. Расходы на спасение тонущих компаний погасили кризис финансов в мире богатых, ускорив переход экономических мощностей в зарождающиеся экономики. Государственный долг США подпрыгнул с 43 докризисных процентов ВВП к ожидаемым 70 % в 2010 году, тогда как государственный долг в Китае, Индии, России и Бразилии остался приблизительно неизменным. Тем временем в Европе такие страны, как Греция и Ирландия, балансировали на грани банкротства. Согласно Международному валютному фонду, вливания наличности, гарантии по задолженностям и другая помощь, оказанная «слишком большим, чтобы рухнуть», организациям в больших продвинутых экономиках, составила умопомрачительные 10 триллионов долларов, или по 13 тысяч долларов на каждого жителя этих стран3. Суммы, потраченные на спасение упитанных финансистов, разрушили легитимность капиталистической системы. В декабре 2009 года президент Барак Обама с сожалением заявил, что «пришел к власти не для того, чтобы помогать кучке богатых банкиров»4. Но он им все-таки помог, и популистский гнев на его щедрую политику вряд ли вызовет удивление. Еще большее беспокойство вызывает то, что ни Обама, ни какой-либо другой лидер не знают, как не допустить, чтобы «слишком большие, чтобы рухнуть», организации снова и снова обирали народ. Самое плохое в кризисе то, что он может легко повториться.

Чтобы понять, почему так происходит, обратимся к заколдованному кругу, который терзает правительственную поддержку финансового сектора. С одной стороны, многие финансовые организации действительно слишком большие, чтобы рухнуть; если правительства откажутся их спасать в надежде защитить деньги налогоплательщиков, они откроют дверь обвалу, который будет стоить налогоплательщикам еще дороже — как продемонстрировал кризис, последовавший за провалом Lehman. С другой стороны, каждый раз, когда правительство оплачивает счета за риски, предпринятые финансистами, оно понижает цену этого риска для рыночных игроков, демпингуя их мотивацию к снижению рисков. Если бы, например, не существовало страхования депозитов, вкладчики понесли бы потери при разорении банков; они могли бы отказаться доверить свои сбережения жадным до рисков банкам или могли бы запросить более высокие процентные ставки в счет компенсации. В то же время, если правительства не будут оказывать