Сады луны (перевод И. Иванова) - Стивен Эриксон

Крюпп покровительственно улыбнулся Муриллио, словно взрослый, взирающий на детские причуды.

— Нет, дорогой Крокус, чтобы добывать сведения, нам незачем обвешиваться металлом.

— Теперь-то ты мне скажешь, какие это сведения? — недовольно спросил Крокус.

— Конечно, мой юный друг. Мы наблюдаем за окрестностями подобно ворону, кружащему над равниной, — ответил Крюпп, обводя рукой вокруг себя. — Нам поручено наблюдать, не появятся ли поблизости на холмах другие путники, а если появятся — чем они там будут заниматься. Все это зерно, ссыпаемое нами в мельницу Барука. Мы наблюдаем, стараясь оставаться незамеченными. Мы узнаем о других, но сами являемся загадкой для всех. Мы поднимаемся…

— Ты наконец заткнешься? — простонал Колль. — Кто-нибудь захватил воду?

Усмехнувшись, Муриллио извлек из седельной сумки глиняный кувшин и подал Коллю.

— Это просто губка, втиснутая в доспехи, — забрюзжал Крюпп. — Поглядите на него! Он поглощает нашу драгоценную воду, и она мгновенно испаряется с его лица, превратившись в едкий соленый пот. Надо же, сколько всякой дряни скопилось в теле этого человека. Думая о подобных вещах, Крюпп невольно содрогается.

Колль даже бровью не повел. Он передал кувшин Крокусу.

— Промочи и ты горло, парень. Не сокрушайся, что мы выволокли тебя из города. За эту прогулку тебе заплатят, причем хорошенько. Если нам повезет, обойдемся без приключений. Можешь мне поверить: в таких делах людям меньше всего нужны приключения. И все же, — он поглядел на Муриллио, — мне было бы куда спокойнее, если б Рал лик поехал с нами.

— А я, по-твоему, негодная замена Раллику? Думаешь, я этого не знаю? — все больше распалялся Крокус — Думаешь…

— Хватит рассказывать мне, о чем я думаю, — загремел Колль. — Кажется, я не говорил, будто ты негодная замена. Твое ремесло может пригодиться нам намного больше, чем мои доспехи и меч. Да и Муриллио здесь полезнее меня. Что до нашего Крюппа — его таланты простираются не дальше собственного брюха, и там же оканчивают путь все его желания. Вы с Ралликом значите гораздо больше, чем вам кажется. И потому, Крокус, ты здесь, пожалуй, самый важный человек.

— Которому недостает мозгов, и восполнение этого пробела ложится на меня, — вздохнул Крюпп. — Увы, Коллю такого не понять. Ему подобные материи чужды.

Колль, не слушая толстяка, наклонился к Крокусу.

— Тебя удивляет, зачем я вырядился в доспехи, — громко прошептал он. — По одной простой причине: Крюпп у нас за главного, а когда Крюпп за главного, я не чувствую себя в безопасности и должен надлежащим образом подготовиться к обороне. Случись что, я буду вас всех защищать.

Он горделиво выпрямился.

— Такое уже случалось. Правда, Крюпп?

— Выходит, мы будем нести здесь дозор? — спросил Крокус

— Это мы поймем, когда увидим, за чем надо следить, — ответил ему Муриллио и кивнул в сторону восточной гряды холмов.

Крокус молча сощурился.

— Так это же Гадробийские холмы. Скажи, Муриллио, мы никак будем высматривать… давние слухи?

Муриллио неопределенно пожал плечами.

— Да, мой юный друг, — отозвался Крюпп. — Слухи и слухи о слухах. Я рукоплещу твоей проницательности… Кстати, куда подевался кувшин? Жажда Крюппа безмерно возросла.

Печаль, не особо торопясь, вышла через городские ворота и двинулась вдоль по Трясучке. Следить за Крокусом было проще простого, для этого даже не требовалось держать парня в поле зрения. Крокус и Крюпп успели отъехать от Перетряса не более чем на лигу. С ними вместе ехали еще двое. Все они двигались достаточно медленно и лениво.

Печаль не знала подробностей их миссии, но сама миссия, конечно же, была связана с судьбой Даруджистана. Скорее всего, все четверо (каждый по-своему) являлись опытными лазутчиками. Этому щеголю Муриллио ничего не стоило втереться в круги знати, корча из себя робкого и застенчивого. Великолепные качества для шпиона! Раллик, хотя он и не поехал с ними, был глазами и ушами внутри гильдии ассасинов. Тоже неплохо. Крюпп якшался с ворьем и прочими сомнительными личностями и, как рыба в воде, чувствовал себя в тех местах, где слухи рождаются и вырастают со скоростью сорной травы. Ну а тот, кто ехал на коне, когда-то явно служил в армии и сейчас взял на себя защиту остальных.

Казалось бы, неплохое окружение, чтобы оберегать Крокуса. Только им все равно не уберечь парня. При отсутствии Раллика ее задача значительно упрощалась.

Помимо этих мыслей в мозгу Печали шевелилось слабое предчувствие, что четверка лазутчиков движется навстречу опасности. Опасности, которая грозила и ей тоже. Когда Перетряс остался позади, Печаль прибавила шагу. Убедившись, что рядом никого нет, она открыла магический Путь Теней и скользнула туда.

Адъюнктесса не видела ничего, кроме холма, к которому они приближались. Его поросшая травой вершина терялась среди других, более высоких холмов. На склоне, в проплешинах между валунами, росло несколько чахлых и корявых дубов. Круглая, приплюснутая вершина также была щедро усеяна камнями.

Высоко в сером влажном небе кружили вороны, казавшиеся с земли черными песчинками. Тул шел впереди, избрав прямой и короткий путь к подножию. Лорна ехала верхом, вжимаясь в седло. Ей почему-то было очень неуютно в окружающем мире. Дневной зной делал ее вялой, и вместе с вялостью движений она ощущала досадную вялость в мыслях. Но опонны здесь были ни при чем. Лорне казалось, что сам воздух вокруг напоен ужасом. Ее не оставляла мысль: они с тлан-имасом делают страшную, непоправимую ошибку.

Адъюнктесса разгадала замысел императрицы. Ласэна намеревалась швырнуть джагатского тирана в руки злейшего врага империи, доверив Аномандеру Рейку его уничтожение. По-видимому, императрица думала, что потом малазанцы легко уничтожат и самого Сына Тьмы… Здесь, среди Гадробийских холмов, честолюбивые замыслы Ласэны выглядели нелепыми и опасными.

Тул добрался до подножия холма и теперь ждал Лорну. Рядом с тлан-имасом она заметила серый камень, выступавший из земли не более чем на десять дюймов.

— Вот указующий камень, который мы искали, — сказал ей тлан-имас.

Лорна недоверчиво сощурилась.

— Неужели он так разрушился? — удивилась она.

— Камень ничуть не разрушился, — возразил ей тлан-имас. — Он стоял здесь еще до ледяного покрова, надолго сковавшего эти земли. Он стоял, когда на месте Ривийской равнины плескалось внутреннее море, от которого нынче осталось лишь Лазурное озеро. На самом деле, адъюнктесса, камень этот выше нас обоих, вместе взятых. То, что ты принимаешь за твердую породу, является глинистым сланцем.