Меч и ятаган - Дэвид У. Болл

Якобус. А на чьей стороне я? Он облизал сухие губы. Застыл в напряженном ожидании.

Стоя в тени башни, с маской дракона на лице, другой человек наблюдал другую сцену. Барону Антонио Буке казалось, что он падает в пропасть. Было трудно дышать. Он пытался побороть слезы ярости и боли. Весь вечер он следил за женой, как и все предыдущие дни. И только сейчас, увидев то, что он так боялся увидеть, барон пожалел о своей подозрительности. Как бы ему хотелось повернуть время вспять, чтобы снова не знать ужасной правды.

Сначала, когда Анжела увлекла мужчину в тенистое место, Бука не разглядел его лица. Но потом он понял, что это де Врис, хирург ордена. А ведь он бывал в моем доме.

Ослепленный мучительной болью, барон рванул себя за воротник и вышвырнул маску, а потом поплелся прочь с площади.

Якобус заметил, что вынесли латунный крест. Позади алтарного мальчика в темно-красном облачении шагал Кубельес. Его руки были сложены в молитвенном жесте. А следом за ним шел исхудавший, весь в черном, викарий. Рядом с ним вышагивал капитан делла верга.

Якобус взвел курок и прицелился Сальваго в голову, чуть ниже пилеолуса.

Часы на башне пробили полночь. Якобус выстрелил. Как только вылетел гарпун, старая веревка лопнула, не выдержав напряжения. Якобус взвыл от боли – оторванный кусок веревки хлестнул его по руке. Над площадью раздался свист, потонувший в общем шуме. Однако епископ Кубельес услышал какие-то звуки сверху, с башни, и поднял голову.

Лопнувшая веревка на секунду задержала полет гарпуна. Он не попал Сальваго в глаз, а прошел через плечо, сломав правую ключицу, вышел чуть ниже лопатки и врезался в землю среди булыжников.

Сопровождавшая викария процессия остановилась в замешательстве. Все начали собираться вокруг лежащего на земле. Поначалу люди решили, что он просто споткнулся, но при виде его лица и быстро растекающейся под ним лужи крови участники процессии в ужасе закричали. Шок от увиденного быстро передавался по толпе. Кубельес обернулся, осознал увиденное, опустился на колени возле Сальваго и бережно приподнял его голову. Глаза Сальваго были открыты, однако лицо было белое как полотно. Из уголка рта вытекала кровь. Епископ подошел к капитану и указал на башню:

– Там! Я что-то слышал! Проверь, быстро!

Капитан выкрикнул приказ. Двое стражников принялись бесшумно протискиваться сквозь толпу.

Якобус пошатывался от боли и потрясения. Он услышал крики, затем увидел поверженную мишень, и его сердце забилось с удвоенной силой. А потом он заметил стражников. Подхватив арбалет, он перепрыгнул через оглушенного дозорного, рванул на себя дверь, ведущую на лестницу, и помчался вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Сквозь топот собственных шагов он услышал, что крики на площади усилились. Сомнений не оставалось – дьявол мертв.

Добежав до площадки третьего этажа, Якобус выглянул в окно. Стражники были уже у ворот. Они сорвали цепь, распахнули ворота и забежали во внутренний двор. Едва достигнув следующей площадки, Якобус услышал, как грохнула дверь башни.

Единственный выход был закрыт.

Якобус выполз в окошко, выходящее во внутренний двор, и присел на корточки на узком выступе. До земли два этажа. Железная ограда, окружающая двор, покоилась на каменном основании. Якобус услышал тяжелые шаги позади себя. Времени на размышление не было, оставалось лишь одно. Сжимая арбалет в руке, ловец птиц выпрыгнул из окна, надеясь приземлиться на одну из опор, а потом еще одним прыжком оказаться на земле. Приземление вышло неловким, одна рука была занята, и он не мог ни за что зацепиться. По инерции он пролетел дальше, туда, где выступающие острые зубцы тянули к нему свои жала, чтобы заколоть его. Якобус изогнулся как мог, чтобы не упасть на пики. Ему это почти удалось, но одно острие вонзилось ему в тело, сломав ребра и войдя в грудную клетку. От смерти его спасло проворство. Тут же перевернувшись, он скатился с зубца и слетел на землю. Арбалет со стуком отскочил в сторону. Кучка подвыпивших прохожих отпрянула, открыв рот, когда прямо перед ними приземлилось такое чудо с небес.

Якобус заставил себя подняться на ноги. Тяжело дыша, крепко прижимая к себе кусок оторвавшейся кожи, он пробежал мимо них и скрылся в ночи, оставив за собой кровавую дорожку.

Не успел Кристиан коснуться губ Анжелы, как услышал звук порвавшейся веревки. Последовавшие за этим крики встревожили его. Оторвавшись от Анжелы, он бросился на шум.

Его заметил один из приходских священников.

– Фра де Врис! Слава Богу, что вы здесь! Скорее, сюда!

Раненый был в сознании, взгляд страдальческий, но ясный. Епископ Кубельес снял белую шелковую столу с шеи и прижал ее к сильно кровоточащей ране.

– Ваше преосвященство, – заметив епископа, поклонился Кристиан и опустился на колени рядом с раненым. – Позвольте мне осмотреть его!

Он убрал белую ткань, под которой разрасталось бордовое пятно. Пощупал рану пальцами, оценивая ее размер. Взглянул на капитана, ножиком выковыривающего что-то из земли среди булыжников.

– Что это?

Капитан продемонстрировал кончик снаряда с острыми зазубринами. Остальная часть гарпуна накрепко застряла между камнями, но и этого было достаточно.

– Это гарпун от арбалета.

Викарий застонал. Кристиан затолкал уголок столы внутрь раны, чтобы унять кровотечение, а потом осмотрел входную рану. Когда он дотронулся до раздробленного ребра, викарий напрягся всем телом и закричал.

– Простите, святой отец. Мне необходимо вынуть обломки кости. А вообще рана чистая. Хорошо заживет.

– Все в руках Господа, – прохрипел Сальваго и поморщился, когда Кристиан наложил на рану жгут. – Рыцарь ордена лечит викария, – слабым голосом продолжил он. – Думаю, великий магистр вас не забудет.

По лицу Кристиана пробежала тень узнавания. Это имя было на устах каждого рыцаря.

– Вы отец Сальваго… Я не могу говорить от имени великого магистра, святой отец, но не сомневаюсь, что он повелел бы мне оказать вам помощь.

«И объявил бы, что гарпун прилетел с неба», – хотел он добавить.

По сигналу Кристиана шестеро мужчин, по трое с каждой стороны, осторожно подняли викария и отнесли его в лазарет, до которого, к счастью, было рукой подать.

Глава 31

Фенсу вернулся в пещеру достаточно поздно. Вечерние часы он провел, собирая серебро по богатым особнякам Мдины, пока их владельцы веселились на Карнавале. Это была его лучшая добыча за много лет.

Он тихонько проскользнул внутрь, стараясь никого не разбудить. Скинул тяжелую сумку возле очага. Прислушался и насторожился. Едва различимый, похожий на мычание звук доносился из дальнего конца пещеры. Со свечой в одной руке и с мечом в другой Фенсу осторожно прокрался вперед, думая, что в пещеру каким-то образом забрался раненый зверь. Фенсу прошел мимо спящей Элли, мимо других обитателей пещеры, мирно посапывающих в своих нишах. Мычание становилось все громче. Теперь стало понятно, что оно идет от кучи соломы в глубине пещеры. Фенсу подошел ближе, держа перед собой свечу.

– Якобус! Что за… – Фенсу присел на корточки; Якобус, смертельно белый, корчился от боли, его рубашка пропиталась кровью. – Элли! – крикнул Фенсу. – Быстро сюда!

Секунду спустя подскочила Элли, моргая спросонья. Увидев Якобуса, она прижала руку ко рту.

– Я принесу бинты, – сказала она и убежала.

Фенсу склонился над птицеловом и осторожно отодвинул ткань.

– Что случилось? – спросил он. – В тебя стреляли?

– Да… нет. Дон Сальваго… Я убил его. Выстрелил… Он мертв. Я…

– Якобус! Очнись! Тебя видели? Они знают, кто ты?

Якобус что-то пробормотал и помотал головой. Он медленно отключался.

– Элли, живее! – Фенсу выругался. – Он истекает кровью!

Обернувшись через плечо, он увидел Марию с круглыми от ужаса глазами. Она кинулась к раненому и обхватила его голову:

– Якобус, Якобус, нет, нет…

Осмотрев рану, Фенсу поморщился при виде кровавого месива. Якобус с трудом дышал, слышно было, как в груди свистит воздух.

– Да поможет ему Элохим, – тихо произнес Фенсу. – Я тут бессилен.

– Доктор Каллус, – сказала Мария.

– Если мы отвезем Якобуса в Мдину, его арестуют. – «А вместе с ним и всех нас», – подумал про себя Фенсу. – Надо попросить доктора прийти сюда!

– У нас